Рыцарь, маг и пешка - Алиса Вишинград

из виду.

– Вы что, ничего не взяли с собой в путешествие?

– Забыли. – Нейт пожал плечами. – Слишком переживали за тётушку.

– Ясно. – Возница кивнул. – У меня есть хлеб, корка сыра и пара груш. Если вам это сгодится, можете съесть всё.

– Отлично, – ответил Бо. – Спасибо.

Мальчики забрались в телегу, собираясь ехать в Верхние Средние земли с набитым животом.

* * *

– Думаю, надо поменять тебе имя. – Нейт стёр с подбородка капли грушевого сока.

– Почему? – спросил Бо, откусывая хлеб.

– Кажется, Счастливчик тебе больше подходит. Всякий раз, когда я пытался сбежать, меня ловили ещё до того, как мне удавалось добраться до телеги. А потом появился ты. Мы бесплатно поели и теперь едем на юг в телеге, которая удивительным образом направляется на сборище! Ты случайно не чародей, Хитрец? Это не ты наслал лихорадку? Тогда берегись, а не то я выдам тебя ради награды. – Нейт засмеялся и тут же спросил: – Ты будешь есть эту грушу?

Бо отдал Нейту свою грушу, радуясь, что ему не придётся отвечать. Нейт снова оказался прав. Не только Сам и Барджер подозревали, что в лихорадке виновен чародей. По мере распространения болезни люди начинали беспокоиться и задавать вопросы, а поскольку никто не говорил им правду, они стали искать козла отпущения. Бо надо было поскорее найти Дуна.

– Я мог бы есть их целый день, – прошептал Нейт, доедая грушу. – В Работном доме нам давали только гнилые мракоягоды. Ужасная гадость с кучей семян. А однажды я попробовал грушевый домашний пирог. Это меня чуть не сгубило. Ужасно не хотелось возвращаться туда и опять есть водянистую кашу. После этого я попросил Фледжа больше ничего мне не рассказывать.

– Фледжа? – Имя друга вернуло Бо к реальности. – Конюшего?

Поскольку Кресси знала Фледжа, вполне логично, что и Нейт его тоже знал. Но Бо стало обидно, что Фледж никогда о них не рассказывал.

– Мы с Кресси убегали, чтобы повидаться с ним. Он кормил нас, а потом давал нам еду и иногда тёплую одежду для других детей. Он нас многому учил, например читать. Но когда Кресси отправили на службу, я перестал туда ходить. Не мог никому выдать тайну Фледжа.

– Тайну Фледжа? – как можно беспечнее переспросил Бо.

Нейт прислонился к бочкам.

– Мне не следует этого говорить, но поскольку мы теперь связаны, я тебе расскажу. Фледж из «Бадема». Жена-чародейка Самого привезла его в Поместье. Она сказала Самому, что не подарит ему ребёнка, пока он не поклянётся всегда защищать Фледжа. Поэтому Сам сделал Фледжа подмастерьем прежнего конюшего, когда тому было всего десять лет, и теперь он занимает это место.

Бо как будто ударили по голове.

– Это неправда.

– Ты называешь меня лжецом? – Нейт наклонился к нему, готовый вот-вот взорваться.

– Нет, – поспешно ответил Бо. – Но я не могу поверить, что это правда.

Если бы Фледж знал мать Бо, он бы ему об этом сказал.

Он должен был ему сказать.

Почему он ничего не сказал?

Бо перегнулся через борт телеги, глядя на проносившуюся внизу землю. Дорога была неотличима от камней, а правда от лжи. Друзья от врагов.

– Есть вещи и ещё более странные, – засмеялся Нейт, оживляясь. – Хочешь узнать мою тайну?

Бо сомневался. Он хотел считать Нейта своим другом, храбрым и умным.

– На самом деле у меня их две, – продолжал Нейт. – Первая тайна очень глупая. Наверное, она есть у каждого ребёнка из Работного дома. Лет до пяти или шести я думал, что оказался там по ошибке. Что враги украли меня у родителей, продали в Поместье, и в любой момент они об этом узнают и приедут за мной.

– Каждый ребёнок, проданный в Работный дом, был украден у своих родителей врагами. – Бо с отвращением покачал головой, поскольку этим врагом был его собственный отец. – Поэтому мы должны их освободить.

– Верно, – согласился Нейт. – Но я думал, что мои родители богатые и живут в одном из тех красивых домов Верха, о которых я столько слышал, и, когда они приедут за мной, я тоже стану богатым. Но знаешь что? Даже если бы они были самыми богатыми людьми в Стране, я больше этого не хочу. Жить в богатстве, в то время как другие прозябают, означает, что ты видишь лишь то, что хочешь видеть. Я не такой. Я вижу всё. Понимаешь?

Да, Бо его прекрасно понимал.

– Я в чём-то похож на Дуна, – продолжал Нейт. – Говорю тебе, Хитрец, мы вот-вот его найдём.

Не успел Нейт произнести эти слова, как до них донёсся запах жареного мяса.

– Это жаркое? Чувствуешь? – спросил Нейт. – Откуда это так пахнет?

И тут они увидели. За правым бортом телеги, на широком поле в форме чаши. Множество палаток, телег и людей. Сборище.

При виде людей, которые вовсю веселились, у Бо закипела кровь. Это была мечта о свободе. И им предстояло столько всего увидеть – игры, метания молота, танцы.

– Как только нам заплатят, пойду посмотрю, как играют в кости. – Нейт указал на группу людей. – Узнаю правила. Хочу превратить наши две монеты в кучу монет.

– Мы не должны рисковать.

– Если хочешь большего, Хитрец, ты должен быть готов рискнуть тем, что имеешь.

– Знаю, но нам надо ехать дальше. Найти Ду… – начал Бо, но тут у телеги появился возница.

– Вы ничего не будете искать, пока не разгрузите мою телегу, – нахмурился он.

– Сейчас всё сделаем! – Нейт спрыгнул на землю. – Вам надо только приготовить монетки.

– Вот эти? – Возница вытащил из кошелька две монеты и помахал ими перед лицом у Нейта.

– Они самые. – Нейт попытался выхватить монеты, но Бо шагнул к нему.

– Не беспокойтесь, сэр, – сказал он, – мы всё сделаем.

Возница вытащил из башмака кинжал с длинным клинком и нарисовал на земле прямоугольник.

– Поставьте бочки вот сюда, в ряды по пять штук. Они не должны выходить за линию.

– Лёгкие деньги. – Нейт подмигнул Бо. – Подкатывай бочки к краю, а я буду снимать их и ставить в ряд. Увидишь, Хитрец, скоро мы поедем дальше.

Глава 15

Сила власти

До поздней ночи Кресси ужасно волновалась, потому что впервые в жизни покидала Поместье. Глядя, как оно исчезает вдали, она испытывала радость, которую с трудом могла сдерживать. Она чинно сидела в фургоне между стражниками, держа в руке пешку и ожидая, когда та скажет ей, где искать Бо и Нейта.

Но они отъехали от Верха на несколько лиг, а пешка по-прежнему молчала.

Не было никакого движения, никаких чувств, затмевающих её собственные. В голове Кресси роились