Это вам, романтики ! - Юрий Рястас

Так, о Ростове, покорившем своей красотой, знал, что это бандитский город, называемый Ростов -- Папа, и что известный футболист Виктор Понедельник играл за местную команду. Город Таганрог -- родина великого русского писателя Антона Пав- ловича Чехова. Кажется, с Таганрогом (а может, с Бердянском) связано одно забавное событие. Собравшись в город, мы надели свои экзотические рубашки. Увидя толпу папуасов, направлявшихся в сторону города, капитан поднялся на мостик и судовым тифоном начал подавать частые сигналы, чтобы мы вернулись.

Город Бердянск -- порт на Азовском море и районный центр в Запорожской области. Известен тем, что в нем родилась знаменитая летчица Полина Осипенко, а в 1938 -- 1958 годах город носил ее имя. Главной достопримечательностью здесь являлась единственная длинная улица имени Сталина, простиравшаяся от окраины до окраины. С Бердянском связаны приятные воспоминания об азовских бычках, которыми мы буквально объедались. Бычки живут в норах. У нас был матрос, который хорошо нырял. Каждый раз, вынырнув, он сжимал в каждой руке по бычку. После набора нужного количества рыбок судовой кок Леша-Котлеткин начинал колдовать над противнем. Бычки были настолько вкусны, что ощущаю их вкус и сегодня, когда пишу эти строки. С тех пор, когда мне на глаза попадались рыбные консервы "Бычки в масле", я с огромным удовольствием поедал их, вспоминая "Георгий Седов" и Лешу-Котлеткина.

Керченский пролив соединяет Азовское море с Черным. Длина пролива около 41 километра, ширина 5-10 километров. Пролив режимный для судоходства, поэтому плавание тут осуществлялось по секретной карте, которую капитан закрывал грудью, будто курица-наседка своих цыплят, Керчи мы практически не видели, так как стоянка здесь в оба конца приходилась на ночь.

Неизгладимое впечатление произвело Черное море. Гладкая поверхность, отдающая легкой голубизной, очаровывала. Правы авторы, утверждающие, что Черное море "самое синее в мире" -- спорить с ними не хочется...

Больше всего нас поразили дельфины, которых никто из нас до того не видел. Стая дельфинов, играя, плыла впереди судна, они ныряли, кувыркались, вращались вокруг собственной оси у самого форштевня судна. Трудно предположить, с какой скоростью дельфины способны плавать, но известно, что они устраивали игрища и перед судами, имевшими значительно больший ход, чем Георгий Седов".

Захватывающее зрелище представляло черноморское небо. Звезды были настолько близки, что, казалось, их можно достать рукой. На юге очень быстро темнеет. В 20.00 включалось палубное освещение и музыка, на верхней палубе начинались танцы. С неизменно открытой прорехой своих синих брюк выходил на палубу Дядя Миша, выбирая партнершу.

Анапа -- город в Краснодарском крае, славился как грязевый курорт. Полностью одноэтажный город. Туда мы заходили в полдень. Главная и единственная для нас достопримечательность Анапы -- расклеенные на заборах объявления: "Стес продается рислинг". Цену не помню, но подавали в стеклянных пол-литровых банках. Прямо в городе пляж, куда мы не ходили, предпочитая в нарушение существовавших правил прыгать в воду с причала высотой более двух метров. Вместе купался и Дядя Миша, прыгая своим способом. Был на судне и настоящий прыгун в воду с вышки -курсант-практикант из Ростовской мореходки. Он входил даже в какую-то сборную. Однажды на рейде Анапы, перед заходом в порт, он попросил разрешения у старпома совершить прыжок с верхнего мостика. Как понимает читатель, пассажирское судно не водный стадион, поэтому старпом поначалу запретил, но "членство в сборной" подействовало, и один прыжок для тренировки был разрешен. Когда парень вынырнул после прыжка, его встретил гром аплодисментов.

Новороссийск расположен на берегах Цемесской бухты. Отличается от всех городов-курортов Черноморья своей суровостью. Город труженик, город моряков и цементников. Во время войны был полностью разрушен и восстановлен из руин, В Но- вороссийске стояли днем, ходили в город и могли убедиться в его богатых трудовых и боевых традициях. Здесь находятся заводы по выработке цемента, отсюда важнейший стройматериал идет по всему миру, а в порту бывало много судов под флагами различных стран.

В Новороссийске я познал вкус самого, вероятно, крепкого алкогольного напитка, изготовляемого грузинскими виноделами. Однажды Дядя Миша вернулся на борт со старым, побитым чайником в руках. Через некоторое время он позвал меня: "Дженни, зайди ко мне". Зашел, Дядя Миша налил из чайника в стакан жидкости на три четверти и сказал:

-- Пиэй, Дженни.

-- Что это? -- спросил я.

-- Смэрт мухам, -- ответил он.

Опрокинув залпом содержимое стакана, почувствовал, как мой левый глаз выскочил из собственной орбиты и устремился на околоземную. "Смэрт мухам", на мой морской выпуклый глаз, тянула, этак, на 80 градусов.

В Туапсе заходили вечером, стоянка непродолжительная, что не мешало нашим "львам паркета" сбегать на "пятачок", где местная молодежь, разбавленная моряками, тесно прижавшись друг к другу, лихо отплясывала "линдочку". У многих ребят появились знакомые девчата, которые приходили на танцы. Ведь мы были молоды, и кровь в наших организмах клокотала и кипела горячим гейзером.

Конечный порт линии -- город Сочи. Туда приходили в 10.00. Сразу после высадки пассажиров на судне начиналась большая приборка: нужно было отмыть с надстроек новороссийскую цементную пыль и надраить до сверкающего блеска обширную деревянную палубу. Раздевались до плавок, разносили шланги и начинали скатывать теплой черноморской водой палубу. Это было для нас одновременно и купанием.

После приборки занимались хозяйственными работами в распоряжении старшей буфетчицы Зои Федоровны, жены второro механика Юрия Федоровича, симпатичного и серьезного человека. Грузили ящики со стеклотарой, ездили на базу получать продукты, почему-то хорошо запомнил икру баклажанную. Выгрузив и сносив все привезенное с базы, мы получали от Зои Федоровны презент -- два ящика чешского пива "Будвар", что было весьма кстати, учитывая жаркую погоду.

После окончания всех дел одевались и шли в Сочи. Заходили на базар, наши глаза разбегались, но тяжелым грузом на плечи давило постоянное курсантское безденежье. Поглазев и ничего не купив на рынке, шли в город.

Если верить эмоциональному и темпераментному Дяде Мише, в прекрасном городе Сочи он имел однажды успех на любовном фронте. Часто после выхода из Сочи боцман говорил мне: "Дженни, давай я тебе расскажу" Сама природа располагала к воспоминаниям: чистое голубое, без единого облачка небо, спокойное синее море. Дядя Миша начинал свой рассказ, глаза его сверкали по-юношески, а лицо расплывалось в улыбке. Эту историю я слышал много раз, но зная, какое удовольствие она доставляла рассказчику, слушал всегда внимательно. Со временем знал ее, кажется, наизусть.

Пассажирский теплоход Георгий Седов", на котором имел честь пребывать в качестве судового боцмана Михаил Хасанович, приходил тогда в Сочи в 22.00. Однажды после прихода он направился в известный ресторан "Южный", заказал графинчик водки и сидел, попивая. К столу подошла особа приятной наружности и вежливо спросила: "Извините, пожалуйста, у вас занято?" Понятно, боцман не возражал, пожирая особу глазами. И решил было предложить ей выпить водки без закуски, на которую у него денег не было, но дама деловито спросила сама: "Что будем пить, чем закусывать?" Не получив вразумительного ответа, дама открыла свой ридикюль и показала ему пачку денег в банковской упаковке, объявив: "Заказывайте, не стесняйтесь".

От себя добавлю, что вряд ли в пылкой натуре Хасановича могло найтись много места такой черте человеческого характера, как стеснительность. И половой зачастил к их столу, спиртное лилось рекой, закуска уничтожалась горами. В конце трапезы она рассчиталась с официантом, и повезла Хасановича в пригород Сочи серая "Победа" с брезентовым верхом. Та же самая "Победа" доставила его утром к борту судна.

-- Послушай, Дженни. Она народный артист СССР, -- говорил Дядя Миша.

Возможно, это плод его богатой фантазии, но он прямотаки молодел, рассказывая всю ту историю.

...Беру на себя смелость утверждать, что у всех нас об этом городе остались прекрасные воспоминания. У каждого свои. В Сочи отстал от судна уже упомянутый практикант-ростовчанин, а когда через неделю мы вернулись в этот порт, оторопели: наш самовольщик стоял на причале в элегантном, цвета черноморской волны, костюме тонкой ткани, в белоснежной рубашке и модных туфлях, -- в общем, "как денди лондонский одет". Его спонсором (в то время такого слова, конечно, не знали) выступила молодая женщина, жена генерал-полковника из Генерального штаба. Любовь оказалась настолько пылкой, что молодая генеральша не нашла в себе сил закончить роман с молодым красавцем. Когда срок ее законного пребывания был на исходе, она информировала мужа о продлении "курса лечения" и попутно попросила прислать еще денег.