Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Арни пришлось схватиться обеими руками за Тинга, чтобы не упасть — так потрясла его эта сцена.

— Нет, Тинг, нет, этого не может быть, — бормотал он, сам не сознавая того, что говорит, не в силах оторвать взгляда от ужасной картины.

— Спокойно, старик, спокойно, — Тинг внимательно осматривал окрестности, вслушиваясь в доносившиеся из леса звуки. Обычные звуки, какими наполнен бывает летний лес: пение птиц, какие-то шорохи, шелест ветра в вервях, канонада, глухо доносящаяся из-за далеких холмов. И еще что-то справа, с той стороны, откуда, как было видно по сломанным ветвям, выпрыгнуло на дорожку ужасное чудовище. — Успокойся, говорю тебе, это всего лишь биотело, это не человек — ты же слышал, что говорил эскулап. Только хотел бы я знать, с чьей психоматрицы считано это чудовище… надо посмотреть, что там такое творится, — и он, отстранив Арни, шагнул с дорожки вправо, в лес.

Арни поплелся следом. Он пошел бы куда угодно, лишь бы не видеть ужасной картины. Но забыть — вряд ли он когда-либо сумеет забыть это. Он старался только не отстать от Тинга и совсем не думал о том, что может ждать их впереди. И даже не удивился, когда через какую-то сотню шагов они вышли на поле генерации биотел.

Оно было огорожено защитным барьером — как и положено в таких случаях. Склон холма образовывал здесь закрытую со всех сторон ложбину с почти ровным дном, и там, в этой ложбине, полускрытое маревом от защитного поля, шло творение биотел: людей, животных, чудовищ — всего того, что составляло мир несчастных больных обитателей поселка под холмом. Вернее, тех из обитателей поселка, которые были людьми — ведь теперь не оставалось сомнения, что большинство из них, даже Лидия, было не более, чем биотелами, запрограммированными на выполнение ограниченного набора функций, лишенными души, мысли, индивидуальности. Друзья обошли вокруг всей ложбины и сумели разглядеть многое — и ночных чудовищ, от одного взгляда на которых кровь застывала в жилах, и солдат наполеоновской гвардии, много-много солдат, призванных питать больную фантазию Кергеля, и каких-то чернокожих воинов с томагавками и перьями в волосах… Все эти биотела, еще не сформированные до конца, плавали на поверхности зеленой субстанции, заполнявшей ложбину, всплывая где-то вблизи середины, постепенно смещаясь к краям и снова погружаясь в ее глубины, они как бы варились в огромном котле — иные еще мало напоминая что-то живое, что-то имеющее осмысленный внешний облик, иные уже почти ожившие, даже пытающиеся шевелиться… Картина эта завораживала своей ирреальностью, от нее невозможно было оторваться — и вдруг… Вдруг, почти у самого края защитного поля они увидели того, с кем еще час назад разговаривали в клинике наверху. Высокий, в белом халате, с торчащей из нагрудного кармана записной книжкой, еще совсем недавно живой и невредимый, он лежал недвижимо на поверхности зеленой субстанции, постепенно погружаясь в ее глубины.

Но нет — это был все же не он — рядом, всего в пяти метрах, качался на поверхности еще один почти такой же. То же лицо, тот же халат, та же записная книжка. А еще дальше, уже плохо различимые за маревом защитного поля, виднелись еще два, нет три белых пятна, и у друзей не осталось сомнений, что эти пятна — точно такие же биотела.

— Тинг, что это значит? — жалобно спросил Арни, когда они с трудом через полчаса выбрались снова на ведущую в поселок дорожку много ниже того ужасного места, где чудовище напало на девушку.

— Не знаю, — не оглядываясь бросил через плечо Тинг. Потом мрачно добавил. — Скорее всего, у них тут действительно большие трудности с персоналом. Не хватает идиотов, чтобы здесь работать, приходится генерировать.

Тинг шел впереди, с трудом сдерживаясь, чтобы не бежать — ведь Арни, хромая, и так с трудом поспевал следом — и внимательно смотрел по сторонам, постоянно поворачиваясь на любой подозрительный шорох и держа бластер на боевом взводе. Даже когда они вошли в поселок — по-прежнему пустынный, как будто покинутый жителями — он продолжал поминутно оглядываться, не выпуская из рук оружие. Перед лавкой Кергеля, с утра запертой на замок, он остановился.

— Подожди меня здесь, — сказал он, и, решительным шагом подойдя к двери, направил бластер на замок. Через пару минут он вышел, карманы его куртки подозрительно оттопыривались.

— А кто-то еще говорил о соблюдении законов, — решился промолвить Арни, когда поселок скрылся за поворотом дороги.

— Законы? Законам не место в сумасшедшем доме. А нам надо сматывать из этой психушки как можно скорее.

Внутри звездолета все было до боли знакомо. Тот же разгром в рубке, те же снятые панели и выдвинутые блоки, разложенные везде схемы и инструкции, коробки с деталями и ящики с инструментами. Тинг не терял ни минуты, он сразу бросился что-то паять и настраивать и даже наорал на Арни, когда тот заикнулся об отдыхе. Отдыхать он не дал, даже когда стемнело, и скоро Арни потерял счет времени и просто тупо делал то, что приказывал друг, отключив сознание от производимых действий.

К утру главные неисправности удалось устранить.

Едва выйдя на орбиту, Тинг, презрев все правила полетов, не считаясь с опасностью влипнуть в какую-нибудь сингулярность, сразу увел звездолет в надпространство. Патруль… Попробовал бы хоть один патруль перехватить их теперь. Не менее суток потом друзья отсыпались, затем, наконец, кое-как приведя себя в порядок, занялись повседневными делами. Тинг, исправив координатор — старина Кергель, как он надеялся, не слишком-то будет страдать об утраченных деталях, ибо не к лицу императору заботиться о таких мелочах — начал прокладывать курс, чтобы успеть вовремя доставить груз заказчику, а Арни, немного послонявшись без дела между трюмом, рубкой и шлюзом, завалился снова на свою койку с томиком «Справочника обитаемых миров». Не Бог весть какое увлекательное чтение, но после пережитых приключений хотелось отвлечься от тягостных мыслей.

— Эврика! — закричал он примерно через полчаса, вскочив с койки. — Тинг, смотри что я нашел!

— Ну что там такое? — недовольно пробурчал Тинг, с неохотой отрываясь от экрана.

— Смотри, тут в разделе «Разное» значится наша Буорега! Это и в самом деле психушка.

— По-моему это и так было ясно, — Тинг был недоволен тем, что пришлось отвлечься, и попытался снова вернуться к работе. Но не тут-то было.

— Ясно-то ясно, но ты послушай, что про нее написано. Вот, — начал зачитывать Арни, — Буорега, планета системы — ну тут куча цифр всяких, масса, период обращения и так далее — была использована для организации клиники коррекции психики. Однако применение методики показало ее несостоятельность. Во-первых, коррекция психики оказалась неустойчивой, в ходе применения психотропных препаратов проявился эффект «раскачки», когда исправление малого психического отклонения приводило к появлению более существенного отклонения в противоположном направлении, которое, в сою очередь, тоже требовало коррекции, еще более усиливающей психический дисбаланс личности больного. Во-вторых же, появился неожиданный эффект генерации окружения по считанным психоматрицам искусственных биотел, в результате чего дальнейшее использование планеты в качестве клиники стало невозможным, она была оставлена, а район объявлен закрытым для посещения.

— Ну что ты на это скажешь? — спросил Арни, отложив книгу.

Ответить Тинг не успел: что-то громко щелкнуло за одной из боковых панелей, и тотчас же на пульте загорелось красное табло.

…Еще хорошо, что их выбросило из надпространства совсем недалеко от обитаемого мира. Но сперва, конечно, изрядно поболтало, а посадка вообще получилась с такими перегрузками, что друзья даже потеряли сознание. Хорошо, что не подвел автопилот — едва ли ни единственная не вышедшая из строя система. Но первые несколько часов после посадки они оба были в таком состоянии, что даже не соображали толком, насколько же им обоим повезло.

А в общем, грешно было бы жаловаться. Приземлились они на чудесной, заросшей цветами поляне и так удачно, что даже на месте посадки пламя от двигателей не опалило землю. В получасе ходьбы, за холмом, оказался поселок, и у лавочника — милого старика Кергена — удалось по смехотворно низкой цене заказать едва ли не все необходимое для ремонта. Тинг, обрадовавшись неожиданной удаче, извел почти все наличные деньги на покупку деталей, о которых прежде мог только мечтать, и с воодушевлением погрузился в ремонт. А Арни… Арни, как всегда, сразу же почувствовал себя в поселке как рыба в воде. В таких случаях он никогда не терялся, и уже через два дня после посадки практически переселился в поселок, лишь изредка забегая, чтобы проведать друга. Конечно, он с удовольствием помог бы в ремонте, но Тинг давным-давно убедился, что гораздо дешевле не подпускать этого неумеху к аппаратуре. Пусть уж лучше занимается своей обычной работой контактера, общается с людьми, заключает всяческие контракты и так далее. Тинг никогда не возражал против такого разделения труда. Лишь бы только улететь во время, до того, как ему, Тингу, начнут мять бока за очередные любовные приключения друга представители отнюдь не лучшей половины человечества.