Рейтинговые книги
Читем онлайн Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 192 193 194 195 196 197 198 199 200 ... 322

У Феди логика железно работала.

А потому пошел он на поиски забегаловки попроще. И надо же было такому случиться — в забегаловке, которую он, наконец, отыскал, совсем недавно ревизия была. Ну буквально на днях. Ну чуть ли не вчера. И следующая, значит, не скоро ожидалась. А потому кормили там в тот вечер гадостью несусветной — даже по Фединым понятиям. Да и чем, скажите на милость, стали бы они кормить, если ревизоров было много, и каждый еще что-то с собой унес? Так что работников этой забегаловки и понять можно, и простить. И Федя, конечно, и понял бы, и простил, и даже съел бы то, что ему на раздаче выдали. Если бы только колышки в той забегаловке хорошо наточены были. Они там, на Абсолюте этой, привыкли, знаете, на колышках во время еды сидеть. Не то это пищеварению способствует, не то просто обычай такой — врать не буду, не знаю. И вот Федя, как ни старался, не мог на колышке как следует устроиться. Мучился-мучился, наконец плюнул и ушел домой голодным. Даже дверью хлопнул с досады.

А вообще-то он очень вежливым был.

Он даже хотел вернуться и извиниться.

А потом передумал.

Пришел домой и принял ложку цианистого калия, чтобы успокоиться. Потом зацепил веревку за крюк в потолке, сунул голову в петлю и спрыгнул со стремянки.

Только не надо пугаться.

Это он не покончить с жизнью хотел. Вовсе нет.

Это они так спят на Абсолюте этой.

А что, очень даже удобно. Места совсем немного занимают. Кровати, опять же, не нужны.

Только вот веревка всегда в дефиците.

И мыло.

Ну без мыла Федя как-то еще обходился. Привык. А вот веревка у него была… Одно название, что веревка. Вся из обрывков разных, растрепанная, узел на узле. То и дело рвалась.

В общем, грохнулся он на пол.

Ушибся, конечно. Не то чтобы очень сильно, но все равно обидно. Так ему обидно стало, что он даже вставать не стал. Лежал себе и лежал на полу. И думал. Мысли, значит, его одолели.

Вот ведь, думал он, как все нескладно в мире получается. Работать, конечно, интересно, но иногда и есть хочется. И спать. Попробуй-ка не поесть и не поспать — никакая работа мила не будет.

В общем, начал Федя размышлять. Вопросы сам себе стал задавать всякие.

Почему, скажем, он работает изо всех сил, план, сверху спускаемый, выполняет по мере возможности, а иногда так и перевыполняет, если приходит такое указание, и все равно в какой-то дыре обитает да еще голодный в эту дыру заползает? Вон Жора — тот никогда, наверное, не бывает голодным. Всегда сыт и всегда всем доволен. А если внимательно «Труды и речи» почитать, то ясно становится, что все должны довольными быть, что не может он, Федя, недовольным оставаться. Противоречие получается. Выходит, он, Федя, несознательный, потому что недоволен. А Жора, наоборот, сознательный. Хотя Жора, сказать по правде, «Труды и речи» и не открывал никогда, а политэкономию так и вовсе не учил. А всем и всегда доволен, на него смотреть приятно. И одет Жора всегда шикарно, Феде такая одежда и не снилась. И живет в отличном доме. И экипаж у него самодвижущийся последней модели. Хотя он совсем рядом с работой живет, ему не надо, как Феде, куда-то на окраину ездить. А вот поди ж ты, решили при распределении, что ему, Жоре, экипаж нужнее.

Почему?

Думал Федя, думал и, представьте себе, додумался.

Понял он, откуда у Жоры все берется. Только не надо над его открытием смеяться. Это нам с вами все заранее понятно, потому что мы в другом мире живем и по-другому воспитаны. А абсолютийцы в своем общественном развитии нас здорово обогнали, так что для них все в этих вопросах туманом покрыто было. Неудивительно — мы же с вами тоже кое что позабыли. Не каждый, скажем, сумеет мамонта выследить.

К тому же Федя инженером был. А на Абсолюте инженеры — это вообще особенные существа. Не от мира сего. Их такими долго делали и многого добились. Вот потому для Феди его открытие и было совершенно неожиданным.

В общем, догадался он, что Жора свои сэкономленные продукты выменивает. И на одежду, и на места в лучших ресторанах, и на путевки всякие — любил он на курортах свое цветущее здоровье поправлять. Вот почему он с собой постоянно кастрюлю таскал. И не один Жора такой — их таких много. Тех, у кого потребности высокие. А потому Федя, куда бы он ни пошел, везде отказ получает.

А Жора наоборот.

И стало Феде как-то очень обидно.

Нет, он Жоре не завидовал. И не стал бы меняться с ним местами. Он свою работу ни на какую другую не променял бы. Нравилось ему работать. И думать нравилось. А поскольку все равно не спалось, он стал думать дальше.

И до того, представьте себе, додумался, что целую систему разработал. Мол, для того, чтобы по потребностям получать, надо что-то на обмен приносить. Скажем, Жора всюду с собой продукты таскает — Жоре везде почет. Кто-то еще одежду носит — и перед ним все двери раскрыты. А вот что он, Федя, на обмен предложить может? Не шайбы же свои. Кому они больно нужны, его шайбы? Можно было бы, конечно, начать сувениры штамповать. Но и сувениры не всем нужны. Скажем, принесет он на пункт распределения одежды сувенир и получит в обмен куртку. А потом брюки потребуются — что делать? Тому, кто на пункте этом работает, второй сувенир уже ни к чему.

Значит, надо такую штуку придумать, которая бы в любых количествах нужна была. Даже пища и то тут не подойдет.

В общем, додумался он к утру до всеобщего эквивалента. До денег то есть. Правда, деньгами он их, конечно, не назвал. Деньги у них там, на Абсолюте, страшным ругательством были. Хотя никто, конечно, не знал, что это такое, но в «Трудах и речах» ясно было сказано, что деньги — это фу, гадость. Так что назвал Федя свое изобретение по-другому. Кругляшами он их, деньги то есть, назвал.

И вот почему.

Он так рассудил: какой, дескать, прок ему, Феде, от всеобщего эквивалента будет, если у него самого этого эквивалента не окажется? Если окажется он, скажем, у того же Жоры? Никакого прока. И если бы Федя о себе только думал, о своих личных потребностях — не беда. Перебился бы. Привык. Но он о деле страдал. Вот ходил он накануне, когда поломка на фабрике приключилась, к одному начальнику большому запчасти просить. А начальник взял и не дал. Другим вот давал, особенно тем, кто с распределением связан был, а Феде — ни в какую. Потому, наверное, что и другие что-то ему взамен давали. А будь у Феди достаточно эквивалента этого, и он бы начальнику дал, и он бы то, что для дела нужно, получил.

Значит, такую штуковину надо было изобрести, которую его же фабрика производить сможет.

И вспомнил тут Федя про одну редкость музейную. Видел ее когда-то. Кругляш такой, ну точь-в-точь как шайба, только без дырки посредине, и на обеих сторонах что-то такое выбито. Картинки какие-то и буквы. Никто не знал, зачем эта штуковина нужна была, но в музее ее хранили. Вот и надумал Федя наштамповать таких кругляшей побольше да и пустить их в оборот.

А тут как раз и утро наступило.

И было это утро последним утром старого мира.

Наштамповал Федя в тот же день несколько мешков кругляшей да и стал их ночами по городу разбрасывать. Чтобы, значит, ни для кого они в диковинку не оказались. Многие их тогда просто так подбирали — любопытно все-таки, что там такое под ногами блестит. Некоторые даже полные карманы набрать сумели. Как будто предчувствовали что. А потом, представьте, все само-собой получилось. И я так думаю, что не без причины. Наверняка за всем, что произошло, стоит угаданная Федей общественная потребность. Мы же с вами, как-никак, материалисты, понимаем, что к чему и всегда постфактум можем объяснить глубинные причины происшедших событий.

В общем, стали абсолютийцы использовать кругляши как удобное средство для обмена. Тот же Жора, к примеру, быстро наменял столько, что пришлось ему новый карман для кругляшей пришивать. Зато больше кастрюлю с собой не таскал — ходил себе по городу да кругляшами позвякивал. Как-то очень быстро и цены на все установились, и даже что-то вроде зарплаты появилось. Никто, конечно, не отменял распределение по потребностям. Только почему-то почти все потребности быстро превратились в неразумные, и жить без кругляшей стало ну совершенно невозможно.

Короче, года не прошло, как кругляши проникли ну буквально во все сферы жизни на Абсолюте. Их даже стали из бумаги делать. И не круглыми, конечно, а прямоугольными. Умник какой-то догадался, что так удобнее будет. Но называли эти бумажки по-прежнему кругляшами.

Федю нашего перемена такая врасплох не застала. Он себе кругляшей достаточно запас. Только вот, как бы это помягче сказать… Ну переменился, что ли, наш Федя. Коварной штукой кругляши эти оказались. С ними ведь осторожно надо было обращаться, а на Абсолюте весь прежний опыт позабыть успели. И те, у кого почему-либо много кругляшей оказалось, стали, знаете, прямо-таки свысока относиться к остальным. И Федя, представьте, тоже. Он даже с Жорой дружить перестал, потому что кругляшей у Жоры было гораздо меньше. Оказалось, чтобы кругляши добывать, тоже способности нужны. А со способностями у Жоры, сами знаете, негусто… Ну да не о нем речь — за Федю как-то стыдно. На что он свои способности загубил: стал, представьте, кругляши в оборот пускать и извлекать из этого нетрудовые доходы. И если бы он один так делал… В общем, очень и очень скоро возникло на Абсолюте и неравенство, и нищета, и безработица, и самая настоящая эксплуатация. Короче, все те гримасы старого мира, который мы уже выбросили на свалку истории.

1 ... 192 193 194 195 196 197 198 199 200 ... 322
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко бесплатно.
Похожие на Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко книги

Оставить комментарий