Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Этот НИИ, в общем всегда на хорошем счету был. Директор там академик и не то трижды, не то четырежды герой и лауреат, диссертации всегда в срок защищались, сотрудники регулярно шефскую помощь селу оказывали. Отчеты, опять же, всегда в срок готовились. Иногда, разве что, случались задержки, но на них глаза закрывали. Понятное дело, невелика беда, если, скажем, нормы ПДК будут неделей или двумя позже повышены, производство-то от этого не остановится, правда? А производство, так сказать, материальных ценностей — это ведь, сами понимаете, фундамент, базис всей жизни общества. На Абсолюте классики тоже учили, что главное — это общественный труд в сфере материального производства на благо всего общества.

Но вот случилось как-то директору этому наверху побывать. Не буду даже говорить, где именно. Это для таких, как мы с вами, в его директорский кабинет зайти уже значит наверх подняться. Ну а он сам, естественно, вообще бывал в неких заоблачных высотах, куда нам и не заглянуть никогда. И вот там дали ему некие руководящие указания. Поручение, вернее, дали. И не как обычно, что, мол пора бы ПДК пересмотреть или шефскую помощь улучшить. Нет, совсем необычное поручение он даже и не понял сперва, переспрашивать пришлось.

Там, на Абсолюте, начальство, знаете, тоже даром свой хлеб не ест и бдит постоянно. И вот что оно заметило. Оказывается, стали там пиявки вымирать. Это у абсолютийцев деликатесом считается, очень они, знаете, любили этих пиявок в синильной кислоте маринованных. Консервы даже такие выпускали. Нам с вами, конечно, от таких консервов тут же бы и конец пришел, а им ничего, нравилось, даже в очередях иной раз за пиявками этими давились. У них такой вот метаболизм.

Так вот, заметило, наконец, даже начальство, что почему-то их любимым пиявкам технический прогресс не по нраву пришелся. Все, вроде бы, по науке, ПДК не превышено — а не то мрут, подлые, не то размножаться не желают. А которые размножаются, так тех есть совсем невозможно стало, прямо хоть консервные заводы останавливай. Никто, конечно, не останавливал, просто продукцию в утиль сразу списывали, но мысль такая мелькала, скрывать не стану.

Вот, значит, тогда и призвали наверх директора НИИ вышеописанного — ну который герой да лауреат всякий, вы, наверно, не забыли еще. И задание ему такое дали: разобраться!

Только вы не подумайте, пожалуйста, что я героев да лауреатов не уважаю. Среди них тоже встречаются честные и порядочные. Даже умных немало. И у нас, и на Абсолюте. Только для всех надобностей умных не напасешься, тем более если среди героев и лауреатов выбирать приходится. И потом поди угадай, кто из них умный, а кто нет. Для этого ведь надо и самому быть, как минимум не глупее. То есть начальник на Абсолюте всегда умнее подчиненного. И обратное правило на Абсолюте точно так же, как и у нас на Земле, действует — подчиненные там тоже не могут быть умнее своих начальников. В общем, вы понимаете, почему директор, о котором речь идет, был, скажем так, не очень. И ничего страшного. Какой-то там НИИ по охране природы мог возглавлять, сами понимаете, кто угодно. Ведь не его же НИИ уровень технического прогресса определял.

Но руководителем этот академик был зато прирожденным.

И потому, как только к себе в институт вернулся, сразу же заместителя вызвал и распорядился: разобраться! Даже, чтобы дошло как следует по столу шарахнул. Не кулаком, конечно, у абсолютийцев кулаков нет — но заместитель перепугался.

Короче, к вечеру поручение дошло до конкретного исполнителя. МНСишка такой там работал по фамилии… Нет, фамилию я вам, конечно, не смогу назвать. Институт, сами понимаете, режимный, секретность там на должном уровне, первый отдел и все такое, у входа вахтер всегда при оружии — опоздавших записывать и сумки проверять. Так что для простоты назовем этого исполнителя просто Иванов. И вам понятно, и мне спокойно, и никто никакой тайны не разгласит. Тем более, что никаких тайн я сообщать не собираюсь.

Этому Иванову объяснили, что задание чрезвычайно важное и срочное. Никто, конечно, не стал ему рассказывать, с каких высот заоблачных задание это спустилось, но он догадался, что дело-то непростое. Они, абсолютийцы эти, тоже народ догадливый, ученый, у них там тоже естественный отбор как следует поработал. Тем более, что объяснили ему: в срок, мол, уложиться надо, иначе придется отпуск отменять. А он только-только путевку раздобыл, радовался, что отдохнет впервые за много лет, предвкушал — сами понимаете, как его такое предупреждение стимулировало. Хорошо еще заодно от прополки освободили, только чтобы работал. А может, и зря освободили. На природе оно, знаете, лучше как-то думается, я сам еще недавно в газетах про это читал — всякие там статьи о совмещении умственного и физического труда. А Иванова этого вдруг взяли да освободили от прополки. И слонялся он целыми днями пол лаборатории в одиночестве, а товарищи за него отдувались.

Но этого Иванова вообще-то не зря и институте обучали. И он молодым специалистом считался, потому что все выученное перезабыть еще не успел. Так что за дело он с нужного конца принялся и постепенно так работой увлекся, что даже после звонка задерживался в институте, чуть выговор не схлопотал. Вахтеры — им ведь тоже отдохнуть охота, а тут вставай, выпускай всякого. Опять же, вдруг шпион какой или там агент. Нет, конечно, там на Абсолюте вахтеры тоже не дураки, тоже понимают, что в такой НИИ никто ни за какими секретами не полезет, даже если очень сильно приманивать. Тем более, что, как я уже говорил, давным-давно они уже со всякими классовыми врагами на своей планете покончили. Так что ни в чем таком Иванова вахтеры, конечно, не заподозрили. Но в телеге, что они для дирекции накатали, подозрения такие высказали. Могут же у вахтеров подозрения появиться.

Но в дирекции, знаете, тоже не дураки сидели. И ходу этой бумаге, конечно, не дали. Так, отложили на будущее — на всякий случай. Тем более, что и дата на ней, и подписи стояли, и в первом отделе ее зарегистрировали.

Но мешать Иванову в выполнении особо важного задания пока не стали.

А Иванов во всю развернулся. Всякие карты секретные затребовал, данные о промышленных выбросах, результаты разных там биологических экспериментов. Время летнее, все на прополке, а ему вишь, вынь да положь. Но — приказ директора. Никуда не денешься — и вынимали, и клали. Даже пиявок для эксперимента откуда-то раздобыли. Но строго под расписку выдавали с обязательным последующим уничтожением в присутствии комиссии, дирекцией назначенной, чтобы он втихаря какую не слопал. То есть, чтобы не злоупотребил. Абсолютийцы, они ведь тоже изучали, что главное — это учет и контроль. У них там даже что-то вроде ордена есть, значок такой, «Почетный Учетчик» называется. И нам бы такой ввести неплохо. У нас бы тоже нашлось, кого орденом таким наградить.

Но это так, к слову.

В общем, целый месяц Иванов трудился, сопоставлял там. анализировал, расчеты кое-какие производил. И наконец, представьте себе, определил, почему вдруг пиявки стали таким дефицитом.

Вы, небось, думаете, что дело во всяких там загрязнениях, превышениях ПДК и прочем в том же роде. Привыкли, что у нас все кругом вымирает, вот и готовы на другие планеты грешить. Везде, мол, так.

Отнюдь!

Иванов сводки по всем местам, где пиявок раньше отлавливали, проверил — нигде не обнаружил нарушений. Буквально нив одном отчете! Если где и случался вдруг какой выброс, то немедленно создавалась Комиссия из самых компетентных специалистов и выносила заключение о полной безвредности выбросов для природы вообще и для пиявок в частности. А если у кого какие сомнения в выводах Комиссии оставались, то он мог их высказать в порядке, так сказать обсуждения. Поэтому списывать все на промышленность, на загрязнения всякие — это, по меньшей мере, несерьезно и безответственно. Тем более, что пиявки ну просто страшно живучими оказались. Даже жаль, что у нас таких не водится.

А причина бедствия совсем в другом оказалась.

В том, что пиявок съедобных почти всех повыловили.

Ну понятно, скажете вы. У нас тоже так было. Сначала мамонтов перебили, шерстистых там носорогов, еще не знаю кого. Потом омуля всего повыловили, бычков, опять же, кефаль там всякую полными шаландами, коров в приусадебных хозяйствах — ну и так далее. Было, мол, все это, было, знакомо нам такое положение, скажете вы — и ошибетесь.

Потому как неизвестны вам особенности абсолютийской жизни.

Они ведь, стервецы, что выдумали? Они ведь, такие сякие, целую новую отрасль промышленности изобрели! В дополнение к тем которые и у нас имеются. У них кроме всякой там химической, машиностроительной, пищевой, текстильной промышленности есть и еще одна — промышленность потребляющая. Тоже со своими планами, фондами, обязательствами и переходящими знаменами.