Исчезающая земля - Джулия Филлипс

парень в белой нательной майке, губы застыли в полуусмешке. Чтобы сфотографировать его, Ксюше пришлось сесть верхом ему на колени. Вот бы Чандер не догадался! Она попробовала посмотреть на фотографию будто впервые и покраснела.

– Красивый, – ответил Чандер.

И опять правильный ответ. Волнение отступило.

– Да.

Они смотрели фотографии, пока Маргарита Анатольевна не зазвенела ключами от зала.

Чандер тоже когда-то встречался с русской. Их отношения длились четыре года, пока он учился на специалитете. Он сказал, что любил ту девушку. Ксюша смотрела на его профиль: подбородок, высокие скулы, приплюснутый нос.

– Она упрямая, мы часто ругались. Выпустилась на год раньше, хотела уехать с Камчатки по работе, а я…

– Нымылан, – подхватила Ксюша. Этому слову ее научил Чандер. На корякском оно означает «оседлый». Другое слово, которое она от него услышала, когда рассказала, что ее дед с бабушкой пасут оленей, – «чавчувены», кочевники. Он попросил Ксюшу научить его кое-каким словам на эвенском, но, хотя она и понимала язык своей родни, ее собственный словарный запас остался на уровне первоклассника. «Асаткан» – девочка, «ньяарикан» – мальчик. «Алаке» – благодарю.

Чандер повернулся к ней. Карие глаза блестели.

– Точно. Я бы не смог уехать.

Его голос звучал совсем мягко, будто кто-то нежно вел пальцем вниз по ее спине. Чандер снова уставился в стену; на плитках играли блики от светильников.

– Я должен был переехать к ней, как только получу диплом, но она говорила о переезде так, будто это лишь один из многих шагов. Сначала Петропавловск, потом Хабаровск, дальше Корея или еще что-нибудь такое же далекое. Я сказал, что мне нужно время подумать. Она ответила: отлично, думай сколько влезет, между нами все кончено. Раз так, говорю, то будь по-твоему. Я защитил диплом и вернулся домой помогать отцу. Мы с ней не общались полтора месяца. В конце лета я стал звонить ей, но телефон все время был недоступен. Я решил, что она меня заблокировала. – У Чандера были короткие прямые ресницы. – Знаешь, куда она уехала?

– Куда?

– В Австралию.

– В Австралию?!

– Да. Поехала работать прислугой. Кто-то из ее друзей мне рассказал. Никогда не забуду тот разговор. Она до сих пор там. Говорят, замуж вышла.

Разве так поступают любящие девушки? Когда Ксюша подала документы в институт, они с Русланом еще не начали встречаться, а если бы начали, то она осталась бы в Эссо и училась заочно. Она даже подумывала пропустить из-за него первый курс. Родители настаивали: надо учиться, да и ей самой хотелось получить красный диплом; тогда Руслан согласился приглядывать за ней. Только поэтому она уехала из дома. Теперь уже осталось недолго. До выпуска всего полтора года.

– В Австралию, – повторила Ксюша. – Скучаешь по ней?

– Нет. С меня хватит.

– Девушек?

– Русских девушек. – Чандер выглядел спокойным. Пухлая верхняя губа без галочки, из-под кожи проступает щетина. – Русских.

Ксюша и раньше слышала нечто подобное от своих. Она откинула голову назад, коснувшись затылком стены.

– Ты это несерьезно.

– Серьезно.

– Знаешь, как говорят? Не зарекайся.

– Ага. Ты разве еще не заметила, что русским нельзя доверять? Они о себе пекутся куда больше, чем о нас. – Ксюша ждала, пока он скажет, что Руслан не такой. Чандер не сказал. Ей подумалось, что выгораживать Руслана не нужно, ведь он может бросить ее в любой момент, и сделает это легко, а вот Ксюша просто так от него не уйдет. И все же Чандер говорил не о любви, а о чем-то другом. – Случись что на севере, никто не заметит. Как только заваруха происходит здесь, все новости только об этом. Помнишь топливный кризис девяносто восьмого? У нас целый год не было электричества. В Палане люди замерзали насмерть. В Петропавловске это обставили так, будто речь идет просто о трех-четырех холодных месяцах. Подумаешь! Ерунда какая! Все потому, что это случилось у нас, а не у них.

Ксюша ничего не знала о топливном кризисе. Тогда она была совсем маленькой.

– Или те две школьницы, которые пропали летом, – продолжал Чандер. – Про них постоянно говорят во всех СМИ. По телику каждый день мелькают лица следователей и их матери, мне уже кажется, я их знаю лучше, чем собственных соседей. А как же та эвенка, которая исчезла три года назад? О ней хоть кто-нибудь написал? Да ее забыли уже давно!

– Ты про ту девушку из Эссо? – спросила Ксюша. – Про Лилю?

Он помолчал.

– Ты знала ее?

– Нет, – ответила Ксюша. – Не знала. Ее старший брат работал у нас как-то летом. А ты?

– Нет. – Чандер посмотрел на нее по-новому, с нежностью. – Слышал о ее исчезновении, когда летел через Эссо той осенью.

Когда Лиля Солодякова пропала, Ксюша только поступила в институт. Хотя она окончила школу на год раньше Ксюши, их пути в Эссо практически не пересекались. Даже Чега потерял ее из виду в старших классах, а ведь он пару раз ходил с ней на свидания. Лиля училась плохо. Она была миниатюрной и миловидной, как ребенок, на людях держалась скромно, но поговаривали, что она ведет беспорядочную личную жизнь. Дает себя потрогать за деньги. В Эссо мальчишки кричали ей вслед, когда она проходила мимо. Бывало, что Ксюша засиживалась допоздна – делала уроки, а потом в окно видела, как изящная Лиля идет в сторону местного стадиона.

Они с Ксюшей вообще не были похожи между собой, и тем не менее еще несколько месяцев после Лилиного исчезновения родители, брат и Руслан стращали Ксюшу: не ходи никуда одна. Не поддавайся соблазнам. Не говори с незнакомцами. Чега был уверен, что Лилю убил какой-нибудь ревнивый поклонник. Тогда Руслан решил, что они с Ксюшей должны постоянно быть на связи.

– Как думаешь, что с ней случилось? – спросил Чандер.

– Сбежала.

– Правда? Говорят, она даже записки не оставила. Пропала, и все.

– Она… – Ксюша колебалась. – Когда в Эссо заговорили о ее исчезновении, я уже переехала в общежитие. Не знаю, что произошло на самом деле, но дома Лиле жилось непросто. Ее брат, тот, что работал летом у моего деда, слабоумный. Старшая сестра стала жить отдельно еще раньше, из-за его проблем с головой. Их отец умер, а мать… Лилю ничего не держало дома. – Ксюша улыбнулась Чандеру: – Может, она тоже уехала работать в Австралию?

Он не ответил на ее улыбку.

– Разве такие, как она, убегают из дома?

– Такие, как она, – это какие? – Ксюша пожала плечами. – Я плохо ее знала, Чандер. По-моему, мы и двумя словами не перекинулись.

– Ясно. Когда смотрю новости, то и дело вспоминаю о ней.

– Я тоже. – Когда-то Ксюша с Лилей жили в паре кварталов друг от друга, но ее исчезновение полностью перевернуло последние три года Ксюшиной жизни. Постоянные проверки. Звонки по расписанию.

Казалось бы, нужно быть благодарной. Если бы Лиля не решила сбежать, едва ли Руслан так настойчиво проявлял бы заботу.

– Сельская полиция почти сразу же перестала ее искать, понимаешь? А город регулярно отправляет поисковые отряды, постоянно ищут этих сестер. Люди говорят о них, даже если сказать нечего, – продолжал Чандер. –