Исчезающая земля - Джулия Филлипс

бы он не отпускал ее руку.

Она думала о нем на выходных. Когда танцевала голая перед Русланом, думала о Чандере. Сказала, что скучала по нему. Это правда.

Он стал больше чем просто другом. Разве нет? Ксюша приходила в коридор три раза в неделю, а хотела – пять. Хотела говорить с ним, сидеть рядом, видеть его каждый день.

Они уже перешли какую-то невидимую черту. Он переплел свои пальцы с ее.

– Не бойся, – попросил он. Наверное, почувствовал, как бьется ее пульс.

– Я не боюсь, – ответила Ксюша. Только не его. Чандер поцеловал ее.

Когда Ксюша была маленькой и разглядывала Руслана, сидящего за покрытым скатертью обеденным столом, то иной раз представляла их вместе, а потом ругала себя за такие фантазии. Сосед, друг брата, загорелый мальчик. Было что-то непозволительное в ее фантазиях, что-то пошлое. Уже тогда она это чувствовала.

Ксюша выпустилась из школы, наступило лето, до отъезда в Петропавловск оставался месяц, и вдруг Руслан начал разговаривать с ней так, словно она не просто сестра его друга. По вечерам он спрашивал, куда она собирается, заявлялся туда, говорил ее одноклассникам, что у нее комендантский час, и уводил домой. За год до этого Чега ушел в армию, а родители отправились в тундру на работу, уводя с собой лошадей, груженных мешками с мукой и бутылками водки, чтобы скоротать время на выпасе оленей. Руслан остался за главного. К своим обязанностям он относился серьезно. Вместе они ходили по скрипучим мостам, мимо домов, отделанных вагонкой, по разбитым пыльным дорогам. Село выглядело темным и покинутым. Однажды Руслан поцеловал Ксюшу, стоя под фонарем. Он держал ее лицо, словно она была красивая.

Первый месяц они провели вдвоем, их отношения начались за несколько недель до Лилиного исчезновения, и Ксюша не могла поверить в то, что у них все по-настоящему. Так прекрасно не бывает. Каждый раз, когда Руслан приходил к ней, она открывала ему дверь и удивлялась. Неважно, где они встречались, – она всегда чувствовала себя так, как в ту ночь первого поцелуя, когда они остались одни на залитых золотым светом улицах детства.

Когда она уехала из Эссо, он стал тянуться к ней еще сильнее. Звонил каждый час, регулярно навещал, проверял, не угрожает ли ей какая-нибудь опасность. Ксюша по-прежнему не могла поверить в то, что она его девушка. Годами она старалась казаться правильной, чтобы заслужить его внимание, но правильной не была. Искала способы обхитрить его, избежать слежки. Придумывала оправдания. Не слушалась.

Столько лет спустя Ксюша показала свой характер. Хорошо знать, что на самом деле она не тот человек, за кого себя выдавала после исчезновения Лили. Она именно такая, какую он боялся в ней увидеть. Неверная.

– Я скучал по тебе, – прошептал ей на ухо Чандер, пощекотав волосами ее щеку. Его тело, которое она так старалась обходить стороной всю неделю, оказалось совсем близко. – Все представлял тебя с Русланом.

Он поцеловал ее в щеку, потом ниже, Ксюша запрокинула голову, ей хотелось продолжения. Он прижался губами к ее шее. Она положила руку ему на затылок и удержала его.

Нельзя подавать вида, что что-то изменилось. Никто не должен узнать. Ксюша с Чандером по-прежнему встречались в коридоре за полтора часа до репетиций, только теперь они разговаривали, прижавшись друг к другу. Делились сокровенным.

– Жаль, что я не встретил тебя раньше, – как-то раз сказал Чандер. Раньше, то есть когда она училась в старших классах. До Руслана, он хотел сказать; но Руслан был всегда.

У Чандера сладкие губы. У Руслана настойчивые, с привкусом сигарет. Она знала вкус его губ по утрам, после выпивки или после ссоры – тогда его поцелуи горели; она знала их вкус и в приятные моменты, и в горькие. И любила его. У Чандера сладкие губы. Всегда. Они нежные. Пухлые. Зубы ровные, язык ищет ее язык и, когда находит, парень облегченно вздыхает.

Порой она сомневалась, а нравится ли он ей вообще, потому что к Руслану ее тянуло сильнее. Но этот вздох кружил голову. Один вздох, и она чувствует свою власть.

Счастлива ли она? И да, и нет. Не так, как раньше. Ксюша не могла вспомнить, что произошло с той девушкой, которая так усердно натирала полы в ноябре.

В памяти всплыли другие воспоминания, более давние. Каждый год, возвращаясь домой в последний день школьных занятий, она заставала отца. Как радостно снова увидеть его, ведь он столько месяцев пропадал в тундре! Однако его приезд означал и то, что на другой день они всей семьей уедут из Эссо пасти стада.

В начале лета оленеводы приводили животных ближе к селу, чтобы те ели мох под присмотром – в тридцати километрах от Эссо, а не в трехстах. И все равно, чтобы поспевать за оленями, Ксюшины родственники часами напролет ехали верхом по горам и равнинам. Когда она была маленькой, ее привязывали к седлу за пояс, и стоило ей задремать на широкой спине мерина, как отец будил, выкрикивая ее имя. Семья изо дня в день повторяла установленный порядок, и солнце следовало за ними. В десять лет ей разрешили взять в руки поводья и править самой. Лошади старели, с каждым годом шли все медленнее, а тундра не менялась – по-прежнему совершенно пустая.

Ксюша с тревогой ждала тех поездок. Родители всегда ругались, блуждая по равнинам с оленьими стадами. Кричали друг на друга из-за отцовского пристрастия к выпивке, здоровья деда с бабкой, своих невысоких ожиданий от будущего для сына с дочерью, из-за слабого рынка оленины, плохого отела, истрепанных шкур, из-за политиков, которые убивают их дело, отказываясь выделять на него субсидии. Все оставшееся лето родителям удавалось сохранить семью; по утрам отец грузил вещи на лошадей, если лагерь двигался дальше, по вечерам мать откладывала для него лучший кусок мяса, но с каждым годом долгие дни начала и конца сезона становились только мрачнее.

Летом после окончания школы Ксюша сказала родителям, что не пойдет с ними в тундру. Нужно как следует подготовиться к учебному году. Может, они разрешили ей остаться дома, потому что она никогда прежде им не отказывала? Удивительное дело! Это лето было первым и последним, когда ее никто не контролировал. Потом настало время Руслана.

Однако теперь, в Петропавловске, три года спустя, она задумалась о том, что упустила, не поехав с родителями в тот год. Вспомнила все, что видела раньше.

Черный с голубыми отсветами цвет ночи. Бескрайний желтый цвет дней. Хотя тогда она пережила столько отчаяния: приходилось разбивать лагерь под дождем, делая вид, что не слышишь, как тебя обзывают на эвенском, бороться с подступающей тошнотой от вони паленого меха, – это было самое запоминающееся время в ее жизни. Все повторялось: отец приезжал в село, вся семья ехала на пастбища, на месте Чега занимался с мужчинами, а Ксюша носила воду: она была