Червь-4 - Антон Лагутин

и в панике валится на пол. Желудок содрогается от спазмов, но меня не остановить. Я уже в кишках. Устроился тут, в тепле и уюте. И трусь.

Трусь и трусь.

О… да… как же хорошо, бля! БЛЯЯЯ!!! Это просто кайф! На, сука… получи… Да… Да-ДА!

Моё скользкое тело охватывает экстаз, выжимая из меня молофью до последней капли.

Я слышу надоедливое жужжание мухи. Она пролетела мимо уха. Мимо уха Эдгарса.

Я стою раком на полу. Ладони упёрлись в мягкий ковёр — коровья шкура. Подняв глаза, вижу Ингу. Она на самом краю, медленно скользит. И валится на пол рядом со мной. Она без сознания.

Дверь в комнату с грохотом отварилась.

— Инга! — вопит Юрис. — Эдгарс! Что случилось?

— Помоги мне встать, — прокряхтел я, протягиваю руку мужику.

Как же сразу чувствуется разница между молодостью и старостью. С трудом, но я смог выпрямить спину, а вот встать на ноги мне помог Юрис.

— Эдгарс, что случилось?

— Инга, она напала на меня.

— Как! Когда я уходил, она не в силах была стакан с водой держать в рука…

— Видимо, моё зелье помогло. Жар. У неё начался жар. Она бредила, что-то выкрикивала, а потом схватила меня за ворот рубахи и начала душить.

Я демонстративно поправил скомканный ворот рубахи.

— Инга! — Юрис отпрянул от меня, упав на колени рядом с телом девушки.

— Я только взял её за руки, как она вдруг потеряла сознание. Вот что надо сделать…

Как же сильно Юрис печётся за эту девчонку. Словно она ему дочь. Взял её под руки, нежно поднял с пола. Уложил на кровать, приговаривая, какая она бедная и как судьба жестоко с ней поступила.

— Юрис, надо немедленно её связать. Она себе только хуже сделает!

— Да-да… хорошо…

— Принеси верёвки. Это необходимо ради её спасения. Ты понимаешь меня?

— Да-да. — покорно кивает Юрис. — Сейчас принесу.

Как только Юрис покинул комнату, я присел рядом с Ингой. Она была без сознания, но мычала. Тихо так, отрывисто, на каждом выдохе. Пот утренней росой усеял лоб.

Вот я старый хрыч и варвар, бля! Надо было действовать куда аккуратнее! Падение Инги на пол может нести непоправимые осложнения юному организму. Наспех наложенную повязку на плече перекосило, а из-под ткани по коже заструились две блестящие полоски мутной сукровицы с белыми личинками.

На изножье кровати висит лоскут ткани. Забираю его. Смачиваю в ведре, и нежно стираю все выделения и грязь по краям раны. Я не испытывал отцовских чувств или сострадания — это были мои инвестиции в будущее. Мне не хотелось получить женское тело без руки. Хотя… Я обманываю себя. Я переживал. Переживал за Ингу. Я слаб.

Стар и слаб. Еще не хватало пустить слезу.

Юрис вернулся. В руке держит тонкую пеньковую верёвку.

Мы бережно сменили повязку Ингу. Юрис чуть в обморок не упал, увидев копошащихся в ране личинок, но я быстро ему пояснил в чём прикол. Верёвку поделили на четыре части. Туго связали между собой ноги в лодыжках, а руки, по отдельности, привязали к изголовью кровати. Юрису не нравилось наше занятие, но я сумел его убедить, что мера необходима. Что девчонка начнёт буянить, сходить с ума. Ночью может и ножом каждому члену семьи глотки перерезать. Юрис слушал меня и явно охуевал. Своим кашлем я вносил тревогу в каждое своё слово. Я был чрезвычайно убедителен. Убедителен настолько, что когда мы закончили, Юрис лично проверил верёвки на прочность. Эту ночь он явно не заснёт.

— Когда моё зелье начнёт действовать, — я начал наводить смуту, — Инга начнёт бредить. Нести всякую чушь. Всё это окружение ей покажется чуждым, а ваши лица так вообще могут её напугать. Она начнёт орать, звать на помощь. Но ты не поддавайся. И не пытайся её развязать, как бы жалостно она этого не просила.

— А когда её развязать? — он готов был зарыдать. Здоровая детина.

— Когда я вернусь!

Погрузившись в память Эдгарса, я откопал интересные вещи. Борис действительно вернулся. Он был в бешенстве. Готов быль убить любого, кто усомнится в его правоте. Он не говорил о поражении или победе. Он громогласно заявлял о новой войне. О новой битве. В своей сумке я отыскал еще пару пузырьков целебной жидкость. Именно этим чудо-зельем Борис залечивал свою пробитую грудь. В эффективности я лично убедился. Сомнений нет — зелье поможет в кротчайшие сроки затянуть любую рану. Я передал их Юрису. Возможно, я и не вернусь, но Инга будет здорова. Хоть и помучается первое время. Оххх, ну и веселуха ей предстоит. Не позавидуешь.

В сумке я нашёл еще кое-что. Немало важное. Там была свернутая в трубочку бумага. Мне не надо было её доставать и зачитывать, весь текст был в голове. Слова дымкой проплывали перед глазами. Страшные слова. Я должен был оповестить каждого мужика в деревне о немедленных сборах, запланированных на завтрашний день в том самом лагере, где я лично проходил подготовку.

Действительно, Борис готовится к войне. Дорожку к врагу он знает, осталось собрать армию. Но если честно, мне уже плевать. Я даже не стану заморачиваться. Подотрусь этой хартией за первым же деревом. Где искать маску — я прекрасно знаю. Да и двери все открыты. В теле Эдгарса я подкачу к Борису без каких-либо препятствий. Заберу СВОЮ маску, пырну его в грудь и оставлю этого ублюдка истекать кровью в собственной комнате! А потом я вернусь. И отправлюсь в новое путешествие.

Вот только куда?

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас действуем по только что придуманному плану.

— Мне пора, — сказал я Юрису.

— Когда тебя ждать?

— Постараюсь вернуться в ближайшее время. Бедная девочка, — я взглянул на связанную Ингу, — но ничего страшного, она поправится.

Юрис, разделив мои переживания, кивнул головой.

— И никого к ней не подпускай!

— Глаз не спущу! Буду следить, как за младенцем.

— Кстати, у тебя есть нож?

Не теряя ни единой секунды на пустую болтовню, валю нахуй из этой лачуги. Устроили тут лазарет, бля. Крестьяне неотёсанные. Весь костюм заляпали, кто теперь отмывать будет? А? Конечно же, Я! Оставь им такие дорогие вещи на стирку — и что я получу на руки? Верно! Тряпьё! А потом еще скажут мне, без всякой жалости или сожаления, мол, корова рожала, а под руку попался твой