Червь-4 - Антон Лагутин

Ох! Беда-беда! Куда ты полез, дурак! Река вмиг унесёт тебя прочь с моих глаз!

— Я смогу доплыть…

— Стоять! Быстрее сеть распутывай! Давай сынок, распутывай её!

— Папа, она уплывает!

— Да вижу. Давай, бегом за ней, вдоль берега.

Их голоса быстро утихали, и, когда моя надежда на спасение почти померкла, вопли прозвучали с новой силой.

— Догнали, сынок! Давай — давай, реще. Держи конец. Ага, молодец. Натягивай. Отойди! Дальше-дальше. Ну, жадного рыбака ни какая река не остановит. Уххх… Есть!

— Пап, ты поймал!

— Тяни давай! Так-так… молодец…

Мне стало страшно. Я мог попасть в руки кого угодно. Со мной могли сделать всё, что только можно вообразить. Но об этом я даже думать побоялся. Сейчас было важно — наладиться связь с безжизненным телом Инги. Необходимо любой ценой пробудиться. Хотя бы одним глазком взглянуть на людей, крутившихся возле моего тела. Обступившая тьма сковала моё тело, но разум продолжал бултыхаться крохотным огоньком свечи, даря надежду на спасение. Нужно разжечь огонь! Подуть так сильно, чтобы из остывающей искорки вспыхнуло жаркое пламя.

Я принялся извиваться в кишках. Тереться телом о влажные стенки, драть кожу об застывшие фекалии, в которых не осталось и капли живительной влаги для моего жалкого существования. Стало больно, но одновременно и приятно. Я излучал тепло, словно урановый стержень, опущенный в воду. Я выбросил из себя последние остатки энергии, выжал всё до последней капли…

Моя ладонь сжала влажный песок. Лесной воздух наполнил лёгкие.

— Папа! — детский визг влился в мои уши. — Она жива!

— Вижу, сынок, вижу! Давай, вытягивай… Давай, тяни!

— Пап, смотри… собачку жалко…

— Дак какая же это собачка, сынок… Так, отойди в сторонку. Вон, возьмись за руку. Ага, тяни! Траву жрать — мне не пережрать! Инга!

— Инга! Пап это…

— Да вижу я, не мешай! Инга, дочка, что с тобой? Жива?

Меня начало трясти. Бултыхать, как в маршрутке, что мчит на всех парах по ухабистой сельской дороге. И пусть они стянут с меня мокрую одежду, разденут догола — мне плевать.

Мне повезло.

Я мог бы попасть в зубы голодных хищников. Меня могли бы выловить извращенцы, прогуливающиеся по берегу. И уж точно теперь я не опущусь на песчаное дно бурной реки, где моё безжизненное тело тащило бы вперёд до тех пор, пока камни и местная фауна не превратит меня в голый скелет.

Но мне повезло. Я попал в руки людей, знающих моё имя. Их голоса мне знакомы. Я слышал их ранее, но из-за бессилия не в силах даже вспомнить, что было пару дней назад.

— Сынок, принеси бурдюк. Быстро!

Вокруг зашуршал песок. Я слышал, как мальчик резко подрывается и, тяжело дыша, куда-то убегает.

Может, прошла вечность, а может и секунда, но он вернулся. Упал возле меня. А потом я услышал:

— Инга, вот, вода.

Мои разбитые губы разразились болью, когда их коснулись мужские пальцы. В рот протиснулось что-то твёрдое, и тут же холодная вода обожгла глотку. С большим трудом я сделал глоток. Вода просочилась в желудок. Тело Инги медленно оживало. Заряд оказался совсем слабым.

Встать на ноги — несбыточная мечта.

Поднять руку — невыполнимая миссия.

Глаза… Я начал ощущать забытую боль, но глаза открыть так и не смог. Да это уже и не нужно. Страшное позади. Бурная река унесла мою смерть далеко за горизонт.

— Пап, смотри! — обеспокоено вопит мальчик. — Что с её плечом?

— Что-что! Не видишь? Стрела это. Бедная девочка, во что же ты ввязалась? Сынок, не смей трогать!

— Пап, надо вытащить…

— Она тебе не подстреленная лань. Можем навредить. Я знаю, кто нам поможет. Так, сынок, сворачивай сеть, а я возьму Ингу. Надо торопиться. Не нравится мне её посиневшее лицо. Беги домой, скажи матери, чтобы готовила постель и горячую воду.

Меня перевернули на бок. Мужские руки заботливо обвили мою талию, а затем медленно оторвали от земли. Свежего заряда хватило совсем на чуть-чуть. Моя общая с Ингой батарея разрядилась. Безопасность опьяняет. Я заснул не из-за того, что устал. Не из-за того, что день сменился ночью. Глубокий сон поглотил мой разум, опьянённый безопасностью.

Глава 6

Я очнулся из-за невыносимой духоты.

Язык и губы пересохли так сильно, что на ощупь напоминали детское печенье. Без вкуса, крошащееся от малейшего прикосновения. Приснись кошмар пострашнее — и я с лёгкостью бы перегрыз свой язык, а от губ остались бы шматы мяса.

Моя спина упиралась в мягкий матрац, а глаза безвольно уставились на потолок, выложенный из сухих досок. Солнечный свет, что лился из окна напротив, окутывал моё тело лёгкой дымкой, в которой мириады еле заметных пылинок сверкали подобно звёздам в чёрном небе.

Я попытался схватить звезду. Если бы мне заранее сказали, какую боль я испытаю — я даже и не рискнул бы. В эти секунды нестерпимой боли я вспомнил о своём плече. Вспомнил про стрелу. Хороший стимул для памяти, не желающей быстро возвращаться.

Медленно, но я начал всё вспоминать.

Полностью вернулось ощущения тела. Тела Инги. Плечо продолжало ныть, пуская по всему телу мучительные волны боли.

Нужно привстать на локти. Но как только отрываю спину от матраца на жалкие пару сантиметров, то сразу же оказываюсь от этой затеи, выпустив наружу сдавленный крик сквозь стиснутые зубы. Зараза! Тело беспомощно плюхнулось обратно на матрац.

Боль меня не остановит!

Меня ничто не остановит. Пусть я буду громко кричать, пусть буду терять сознание, но я найду в себе силы, и даже если придётся ползти — то доползу до Бориса, доползу до этой суки и убью её!

Не с первой попытки, но я сумел перевернуться на бок. Скинул тонкое одеяло. Луч солнца упал на свисшую с края кровати ладонь. Такой горячий и яркий. Он сумел протиснуться сквозь узкую щёлку между полупрозрачных занавесок, напомнивших мне влажную марлю. Я медленно прошёлся глазами по своему телу. Меня раздели. Повязку, опоясывающую грудь заменили чистой. Новые трусы, сделанные из того же материала что и занавески, были сухими. Плечо напоминало клубок, смотанный из длинного лоскута серой ткани. Кровь он остановил, но не сразу. Серое пятно успело засохнуть, впитавшись в ткань тонкой коркой. От него разило тяжёлым запахом сукровицы и гноя. Меня подлечили — и на том спасибо!

Я невольно окинул комнату взглядом. Скучная обстановка говорила мне о том, что я нахожусь