История Франции - Марк Ферро

с Полем Рейно, в так называемый «картель нет». Парламент был отстранен от решения этого вопроса, и последовал плебисцит. Председатель Сената Гастон Моннервиль даже назвал эти действия «преступлением против Конституции».

Против этого вызова выступили все партии — от коммунистов до «независимых», за исключением, разумеется, голлистов из ЮНР[237]. Но к этому времени престиж де Голля, положившего конец войне в Алжире и нейтрализовавшего армию, которая дала ему власть, был настолько высок, что недавние замечания уже не производили на него особого впечатления. На референдуме 28 октября 1962 г. он победил с 62,25 процента голосов «за» при 37,75 процента — «против» и 23 процентах воздержавшихся. Этот успех был закреплен выборами, прошедшими в ноябре, на которых «картель нет» потерпел поражение, а партия МРП практически исчезла из зала заседаний Национального собрания. В то же время голлисты получили в нем 233 депутатских кресла, т. е. практически абсолютное большинство. Двухступенчатая мажоритарная система выборов укрепила их превосходство.

Суверенное правление де Голля продлилось шесть лет. Оно было усилено его победой над Франсуа Миттераном во втором туре всеобщих выборов в 1965 г., где за него проголосовали 54,5 процентов избирателей против 45,5 процентов.

Этот строй казался столь устоявшимся, что кризис мая 1968 г. стал полной неожиданностью для политиков, дремавших, подобно евангельским девам[238]. Когда кризис закончился, по итогам «выборов страха» власть снова получили сторонники де Голля, но генерал был ослаблен, а его премьер-министр Помпиду, наоборот, усилился. Де Голль решил, что, поскольку «французы желали больше свободы», следовало, независимо от проведения реформы первоочередной важности — реформы университетов, пересмотреть Конституцию.

Новый замысел состоял в том, чтобы реализовать на практике принцип участия французов в политической жизни страны: предполагалось, что расширенные полномочия получат региональные советы; затем, когда принцип будет принят, их участие должно будет распространиться на совокупность экономических и социальных сфер, начиная от университетов и заканчивая предприятиями.

Региональная реформа предполагала и реформу Сената, который должен был превратиться в надрегиональный совет, но потерять законодательную власть и сохранить лишь консультативные полномочия.

Несмотря на предупреждения Марселя Жанненэ и Помпиду, де Голль отказался обсуждать проект реформы Сената с сенаторами. «Только лобовая атака имеет толк», — заявил он. Но на этот раз его наступательная тактика провалилась, так как на данный референдум французы вышли, чтобы высказаться не по его содержанию, а, как во времена плебисцитов, по поводу личности генерала. Помпиду сумел проявить в мае 1968 г. качества лидера-консерватора. А консерваторы во Франции в 1945 и 1958 гг. вынуждены были довольствоваться политикой, которая их не устраивала. Теперь они больше не нуждались в де Голле, и поэтому, вместе с левыми, они сказали на референдуме 27 апреля 1969 г. «нет».

Де Голль присоединился к европейскому строительству и зарыл топор войны с Германией, обнявшись с Аденауэром; он вывел французскую армию из-под интегрированного командования НАТО и получил, благодаря атомной бомбе, военную независимость — короче, вел столь независимую внешнюю политику, что дело доходило до провокации (восклицание генерала «Да здравствует свободный Квебек!» в ходе его визита в Канаду) и призыва к солидарности стран «третьего мира», озвученного в Пномпене. Но, несмотря на это, политические силы не желали больше терпеть его проконсульства и способствовали провалу референдума, который де Голль организовал, не обращая внимания на ослабление своих позиций после мая 1968 г.

На референдуме большинством в 52,4 процента голосов против 47,59 процента французы отклонили законопроект, и в этот же день де Голль сложил с себя президентские полномочия.

ВЗРЫВ МАЯ 68-ГО ГОДА

Взрыв Мая 68-го был явлением совершенно неожиданным. Впоследствии обнаружились, конечно, корни этих событий и даже их предзнаменования. Среди них — публикация в ноябре 1966 г. Генеральной ассамблеей студентов-ситуационистов[239] Страсбурга брошюры под названием «О нищете в студенческих кругах»; выход на экраны в 1967 г. фильма Жана Люка Годара «Китаянка», который свидетельствовал о распространении среди молодежи идей маоизма; студенческие митинги еще в феврале 1968 г. против «селективной ориентации» студентов при поступлении на факультеты естественных наук; тогда же, в феврале, состоялась внушительная студенческая демонстрация против попытки министра культуры Андре Мальро сместить с поста директора Синематеки ее основателя Анри Ланглуа; наблюдалось постоянное брожение на факультете в Нантере[240], захваченном 22 марта и удерживаемом группой из 142 студентов; наконец, в газете «Монд» вышла статья Пьера Вьянсон-Понте под названием «Франции скучно», в которой описывался контраст между меняющимся обществом и стагнирующим режимом…

По правде говоря, ощущение скуки было следствием доминировавшей в эпоху де Голля официальной риторики, в рамках которой стабильность индустриального общества возводилась в догму. Эта стабильность должна была зиждиться на включении рабочего класса в деятельность профсоюзов, на появлении нового рабочего класса, связанного с электронными технологиями, которое не должно больше отвечать на эксплуатацию слепым насилием. Кроме того, политики полагали, что благодаря развивавшимся тогда системам опроса общественного мнения они смогут лучше контролировать тенденции, возникающие в обществе.

Мятеж студентов, кроме всего прочего, исходил из констатации того, что в будущем они не будут иметь возможности занять в обществе место, соответствующее их образованию. В основе недовольства лежала неприспособленность структур к новым условиям, порождавшая безработицу по выходе из университетов; к этому добавлялись отдельные меры, вызывавшие раздражение, как, например, запрет на сексуальные отношения в студенческих общежитиях, система отбора студентов, предусмотренная планом Фуше, и т. д. Мятеж победил, причем основным толчком для него послужило не закрытие 30 марта факультета в Нантере, а его прямой отголосок — вмешательство полиции или сил правопорядка в Сорбонне во время митинга, посвященного продолжению студенческой борьбы. Некоторые руководители движения заявили о себе уже тогда — Жак Соважо, вице-президент Французского национального союза студентов (UNEF), Ален Жезмар, преподаватель физики, член бюро Национального профсоюза работников высшей школы (SNES supérieur), и Даниэль Кон-Бендит, студент-социолог, соучредитель Движения 22 марта — «группки против группок», которая раньше всех начала выражать недовольство бюрократией профсоюзов и еще больше бюрократией партий, как коммунистической, так и маоистской. Именно она, со своим юмором и насмешками, стала воплощением духа Мая 1968-го: «Запрещается запрещать», «Займитесь любовью, а не войной!». Она использовала также лозунг Че Гевары: «Стань твердым, но никогда