Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

и со спины, как чешуйчатый панцирь, короткие, мощные ноги, и голова, с большими острыми рогами, покрытая чуть меньшими чешуйками. Глядя на этого зверя становилось сразу понятно, что он неуязвим, что его невозможно убить ни одним оружием, известным в Обитаемом Мире. Почему же? Огонь! Они боятся огня!

– Герфур! Бросай ещё! Им не нравится огонь!

Вигу не пришлось повторять, и скоро за стену, разбиваясь о чёрные, хитиновые спины мутантов, полетели ещё несколько горшков. Ослепительная вспышка безжалостно вспорола черноту ночи, и под стеной раздался ужасный рёв нескольких глоток, но в этом рёве уже не было чего-то воинственного, и жаждущего крови. В нём было больше страха и боли. Снизу потянуло вонью горелой плоти, и люди отшатнулись от парапета, не в силах вынести этого чудовищного запаха. Это продолжалось недолго, всего несколько мгновений, и скоро твари бросились прочь от неприступных стен. Издалека ещё слышались их завывания, и слабыми искрами тлели во тьме, удаляющиеся большими скачками, подожжённые туши зверей.

– Здорово это у вас получилось! – Захохотал Микон, довольно потирая руки. – Так быстро мы ещё никогда не отгоняли от стены мутантов. Ну, раз уж угроза миновала, предлагаю спуститься в башню, и продолжить нашу пирушку.

– Да. Конечно. – Ответил Стальной Барс. Он надеялся ещё многое узнать о Ру́ссии, и её жителях. Он хотел знать всё, а где же это было можно выяснить, как не за столом, уставленном кувшинами с пивом, и немудрёными яствами? – Только я сначала зайду к Эррилайи, и справлюсь о её здоровье.

Рутгер совсем забыл про маленькую ведьму, и теперь его начинала глодать совесть. В конце концов, она многое сделала для воинов отряда, и заслужила хоть толику внимания. Наконец, она была просто симпатичная девчонка, нравившаяся воеводе.

Он спустился по крутым ступеням со стены, и вошёл в небольшое строение, находящееся посреди двора, окружённая со всех сторон невысокими стенами. Именно сюда Микон распорядился поместить раненых и больных вигов. Для Эррилайи, конечно же, вы-делили отдельную комнату, достаточно просторную, где, похоже, когда-то делали несложные операции.

Едва войдя в дверь, Рутгер почувствовал дурманящий запах какого-то отвара, что готовил Йеге на очаге, сложенном в углу. Он оглядел воинов, сидящих на матрасах, набитых соломой, и улыбнулся. Они здесь не скучали, поскольку почти у каждого в руках был кувшин с пивом. Его появление они встретили радостными приветствиями, и пожеланиями долгих лет жизни.

Йеге тут же услужливо подставил табурет, и Стальной Барс поблагодарил его кивком головы. Садясь, он ещё раз оглядел воинов, и с удовольствием отметил для себя, что все они ранены легко, и руки-ноги у них на месте. У кого-то была перевязана голова, у кого-то плечо, а у Норхорда лицо пересекала повязка, закрывающая левый глаз.

– Ну, что, братья, готовы ли вы дальше продолжить путь?

– С тобой мы хоть в огонь, хоть в воду! – Ответил за всех Юрдер. – Лишь бы только Йеге нас не отравил…

Гаар на это ехидно оскалился, и ответил, вызвав у всех хохот:

– Для снадобья мне нужен яд гадюки, но и твой тоже сгодится, хотя он, наверное, более сильный, чем яд аспида. – Знахарь повернулся к Рутгеру: – Мой воевода! Твои воины совсем не хотят лечиться! Они отказываются пить мой целебный отвар!

– Разве может вигу помочь отвар гаара, пусть даже и лекаря? Воину может помочь только добрый кубок вина! – Под общий смех добавил Норхорд. – Рут! Мы вполне здоровы, и можем выполнять твои приказы. Когда мы отправляемся, и куда лежит наш путь?

– Рад, что вы в добром здравии… – Улыбнулся Стальной Барс. – Я ещё сам не знаю, куда и когда мы пойдём. Помните, что мы в землях русов, и должны подчиняться их законам. Друг мой, что стало с твоим глазом?

Норхорд помрачнел, но тут же заставил себя усмехнуться:

– Проклятые мутанты лишили меня глаза, зато я смог двоих зарубить, и вырвать у них зубы! – С этими словами виг достал из-за пояса мешочек, и вывалил его содержимое на матрас: – Я положу это на алтарь в Храме Бессмертного Тэнгри. Он будет рад такой жертве. Бойцы одобрительно зашумели, а Рутгер поднялся, и направился в комнату, где лежала в постели Эррилайя. Он застал её спящую, и, боясь разбудить, присел на краешек кровати, вглядываясь в бледное лицо, чуть освещённое масляной лампой. Кали чуть приподнял морду, и, узнав воеводу, глухо заворчал, не решаясь разбудить свою больную хозяйку.

Как же он мог забыть про неё, ведь теперь она так много значит для него? Как он вообще мог раньше жить без неё? Теперь Рутгер с улыбкой вспоминал её слова, не лишённые хвастовства, и они не бесили его, как было раньше, а наоборот, казались какими-то по-детски милыми, наивными. Что же изменилось с тех пор, ведь прошло всего лишь чуть больше двух недель! Почему при взгляде на неё так сладко ноет сердце, а когда она уходит, внутри остаётся пустота, которую нечем заполнить? Что же это? Любовь? Неужели Стальной Барс влюбился? Прав был царь россов, когда говорил, что любовь, это как невидимая, арбалетная стрела. Её не увидишь, и не поймёшь, а только почувствуешь, как сильно изменился окружающий мир.

Будто ощутив на себе взгляд воеводы, Эрли вздрогнула, и открыла глаза. Большие, карие, они вспыхнули радостью, и её рука сжала ладонь Рутгера. Это было как прикосновение к огню – жарко, боязно, но это не было больно. Это было приятно.

– Ты пришёл… – Слова не были ни вопросом, ни ответом. Они были утверждением, в каком слышалось облегчение, словно этого ждали очень большой срок, и наконец, это произошло.

– Как ты себя чувствуешь? Что с тобой?

Эрли нахмурилась, и Стальной Барс понял, что она ждала от него совсем не этих слов. Каких? И что это за слова, какие так трудно вспомнить и произнести?

Маленькая ведьма немного помолчала, будто прислушивалась к своим ощущениям, и только после этого ответила:

– Плохо. Я слышу дыхание Невидимой Смерти.

– Но здесь живут люди. Ты же сама их видела.

– Конечно. Но я увидела то, чего не заметил ты. Ты видел их лица? Их головы? Большинство из них лишены волос, и у многих есть зоб. Они больны, и не пройдёт пяти лет, как все они умрут. Тот, кто отмечен дыханием Смерти – обречён. Я же говорила, что чувствую её? И именно поэтому мне так плохо…

– Надо предупредить Микона! – Это была первая мысль Стального Барса, и даже приподнялся с