Вспышка молнии за горой (The Flash of Lightning Behind the Mountain) - Чарльз Буковски

А после одна из девчонок

На конвейере

Вдруг заорала тоже: «СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ!»

Мы

Рассмеялись

Хором.

Работа

Все продолжалась,

И тут

Откуда-то

Прозвучал новый голос:

«СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ!»

И каждый раз мы смеялись,

Пока

Не опьянели

От смеха.

Потом

Из соседнего помещения

Явился наш мастер,

Морри его звали.

«КАКОГО ДЬЯВОЛА ТУТ ПРОИСХОДИТ?

ПРЕКРАТИТЬ ЭТИ ВОПЛИ НЕМЕДЛЕННО!»

Ну, мы и прекратили.

Морри развернулся, пошел прочь,

И мы сразу заметили, как его брюки сзади

Застряли между толстыми ягодицами.

И этот кретин был богом в нашей вселенной?!

На фабрике я продержался четыре месяца,

Но этот день запомнил навеки -

Этот смех и безумие,

Магию наших

Бесчисленных голосов,

Снова и снова

Кричавших:

«СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ!»

Порою, если ты

Долго живешь

В беспрерывном аду,

Подобные вещи все же случаются -

И вот тогда из ада

Ты попадаешь в рай,

В рай, который для большинства людей

Не представлял бы собою

Ровно ничего особенного,

Но для тебя – безусловно прекрасен,

Особенно если можно увидеть,

Как кто-то, подобный Морри,

Уходит прочь, а брюки его сзади

Застряли

Между толстыми ягодицами.

Sun Beam

Призраки

Кажется, как-то я встретил призрак -

У нее были длинные темно-каштановые волосы,

Она стояла у столика кафе в торговом центре,

И глаза ее были подведены темным…

Я, опустив голову торопливо, бросился к эскалатору,

Спустился на первый этаж

И смешался с толпой.

Несколько дней спустя,

Кажется, встретил я призрак рыжей.

Попка ее, если смотреть сзади, была совершенно та же,

И когда она повернулась,

Я почти что уверен,

Что лицо было тоже ее.

Я быстро ушел на другой танцпол -

В самый дальний

Конец клуба.

Возможно, все это – игра моего воображения,

А возможно, я и взаправду встретил двух женщин,

Без которых когда-то

Не в силах был

Жить.

Что ж,

По крайности,

Я не нарвался

На остальных

Пятерых!

Apparitions

Скорость

На дороге я, что ни день, ввязываюсь в гонки

С какими-нибудь идиотами.

Чаще всего побеждаю я,

Но иногда попадаются

Уже совершенные психи -

И тогда

Я проигрываю.

Каждый день, на шоссе выезжая,

Я думаю: ну, сегодня уж точно нет,

Уж сегодня меня ждет тихая,

Приятная поездка.

Но почему-то что-то всегда происходит,

Причем всегда – по дороге на Пасадену,

Чьи по-змеиному извилистые повороты

Сулят опасность и возбуждают.

Из-за этих поворотов полиции практически не удается

Понять, с какой скоростью идет водитель,

И полицейские патрули по дороге на Пасадену

Случаются очень редко.

Так что вот, значит, я – шестидесятипятилетний,

Сражаюсь с мальчишками, лихо

Перестраиваюсь из ряда в ряд,

Втискиваюсь в мельчайшие щели

Между сплошными потоками живой стали,

Окружающий мир с ревом уносится прочь -

Солнечный,

Или дождливый,

Или туманный…

Немалое нужно искусство -

Отреагировать за долю секунды!

Но каждый из нас

Когда-нибудь

Должен остановиться.

Speed

Трудно заметить приближение собственной смерти

Я встретил двоих писателей, они сидели в кафе за столиком.

Неплохие, кстати сказать, писатели -

И неплохие люди.

В последний раз я их видел несколько лет назад,

И теперь, подойдя, резко заметил,

Как они ПОСТАРЕЛИ: лица в морщинах,

Один из двоих – СОВЕРШЕННО седой.

Похоже, изысканное искусство поэзии

Оказалось для них не намного приятней

Работы в поле, и странно – когда я поздоровался с ними,

Они, запинаясь, едва могли мне ответить -

Просто сидели за столиком,

Словно два селезня старых

В жаркое летнее утро.

Я откланялся.

Я вернулся к столику своему.

Я улыбнулся жене, счастливый, что сам я

Ни капли не постарел – нет уж,

Не постарел совершенно.

Я любовался отличным видом на гавань, глядел

На яркие яхты, которые тихо качались

В прибое,

И поднял уже бокал, чтоб выпить

За вечную юность свою,

Как голос рядом заметил: «Хэнк,

Не стоит так много пить, ведь на той неделе

Тебе стукнет

уже шестьдесят пять!»

It’s Difficult to See Your Own Death Approaching

В тени ночной (С Новым годом)

Кукурузный человечек наплюет и искалечит,

Лупит он свою мамашу, ненавидит брата даже,

Кукурузный человечек

Вас свободно искалечит.

Кукурузный человечек совестью не обладает,

Кондомов не надевает,

Ненавидит он мамашу и колотит брата даже,

Кукурузный человечек.

Кукурузный человечек, он солжет и вам изменит,

Раскаленную кастрюлю вам на задницу наденет,

Кукурузный человечек,

Украдет он ваши руки,

Вашу плоть сожжет от скуки,

Из глазниц глаза он вырвет вам,

Кукурузный этот выродок,

Кукурузный человечек.

Наплюет и искалечит,

Наплюет и искалечит

Кукурузный человечек.

Равнодушней нет и злей, чем

Кукурузный человечек!

Made in the Shade (Happy New Year)

Посвящается Вольфгангу

Сегодня исполнилось двести тридцать семь лет

Со дня рождения Моцарта.

Нынче вечером шум из гавани долетает

До моего балкона.

Через сигару я всасываю в себя окружающий мир

И выдыхаю его вместе с дымом.

Я спокоен, и я устал,

Устал и спокоен.

Что скажешь, Моцарт?

Почему чем ближе мы подступаем

К последней тьме,

Тем злее шутят над нами боги?

Да, но кто согласился бы здесь остаться

Навечно?

День прожить -

И то уже нелегко!

В общем, я полагаю, что все в порядке.

По-любому, я тебя поздравляю

С двести тридцать седьмым днем рождения.

Желаю счастья в грядущем.

Я с удовольствием закатил бы тебе

Шикарный ужин,

Но, боюсь, остальные люди

За прочими столиками

Нас не поймут.

Они и раньше

Не понимали.

One for Wolfgang

Ночь за ночью

Барни,

Стоило им разрезать

Яблоко пополам,

Ты сразу же понял -

Червивая половинка

Достанется, ясно, тебе.

Ты никогда не мечтал о конкистадорах

И лебедях белых.

У каждого человека есть в мире свое место,

И ты был последним в ряду -

В долгом, долгом,

Почти бесконечном ряду

Ждущих в ненастье.

Тебя никогда не обнимет прекрасная дама,

Место твое в системе хода вещей

Останется незаметным.

Есть на земле люди, чей жребий -

Не жизнь, но смерть -

Медленная и мучительная

Или быстрая и бесполезная.

Последним еще повезло…

Барни, я правда не знаю,

Что тут сказать.

Так уж устроен мир -

Все зависит от чистой удачи.

Ты был рожден несчастным и нелюбимым,

Тебя швырнули в кипящий адский котел.

Скоро тебя забудут,

Как сон вчерашний.

Барни, зачем быть честным?

Обречен любой героизм.

Барни, имен у тебя – миллиарды,

Миллиарды лиц.

Ты не один. Ты не одинок -

Оглянись вокруг

И поймешь.

Night unto Night

Записки о поэзии

Подделывать подлинные эмоции – свои ли, чужие -

Конечно же, непростительно,

Но в этом искусстве весьма преуспели

Немало поэтов -

Что в прошлом,

Что в настоящем.

Стихи подобных поэтов

Я бы назвал

Ладными и удобными.

Стихи такие частенько пишут

Преподаватели литературы, слишком долго

Проработавшие в институтах,

Тщеславные юные дарованья,

Новички в нашем деле -

Короче, таких немало.

Впрочем, и сам я не без греха -

Прошлым вечером наваял целых пять

Ладных, удобных стишков.

А поскольку я не профессор литературы,

Не тщеславный юнец

И не новичок в нашем деле,

Объяснить это можно

Либо слишком большим успехом,

Либо привычкой

К комфортабельной жизни.

Что еще хуже – я разослал по журналам

Все эти пять ладных, удобных стишков -

И совершенно не удивлюсь,

Если три иль четыре из них

Будут приняты к публикации.

Ни в одном из них нет и тени

Истинных чувств, настоящей жизни,

Просто – игра словами

Во имя игры.

И такое творится

Почти что везде,

Почти что со всеми!

Мы забываем, на кой вообще мы нужны,

И чем сильней забываем,

Тем реже нам удается

Писать стихи,

Что жили, кричали,

Смеялись бы со страниц.

Мы становимся точно как те писатели,

Благодаря которым

Журналы литературные

Нечитабельны,

Дико унылы и претенциозны.

Лучше уж нам вообще не писать -

В кого превратились?

В шарлатанов, в шулеров, в поэтических шлюх?!

Так что ищите нас в следующем выпуске

Литературного журнала «Поэзия»,

Скользните взглядом по списку авторов,

Просмотрите любое из наших бесценных творений -

И от зевоты Скулы себе сверните,