Итальянские и русские любовники - Таормина Феникс

так до нее и не дотронулся бы.

С ориентацией Патрика точно было что-то не так. Слишком он ломучий и манерный для гетеросексуала. Потом, когда, я лишилась-таки девственности, я поняла, что будь Патрик гетеро, необходимость делить со мной постель была бы для него пыткой и он бы не выдержал. Как не выдержал бы голодный кот, попади ему в лапы кусок ароматной колбасы. Но, Патрик, к моему счастью, доиграл роль джентльмена до конца нашего путешествия.

А вспомнить Патрику о нашем путешествии есть чего! Мы были в Мавзолее. Это было первым желанием Патрика – увидеть Ленина собственной персоной!

Вторым желанием Патрика было сфотографироваться на фоне собора Василия Блаженного. Потому что, как объяснил, Патрик журналисты БИБИСИ ведут репортажи именно из этого места. Желание Патрика осуществилось.

Третьим желанием Патрика было купить шапку "козак". На мой взгляд обычная цигейковая шапка со звездой. Ничего особенного. Но для Патрика, представителя англо-саксонской цивилизации, это был фетиш. Без шапки "козак" Патрик уезжать отказывался.

В общем-то, фантазия Патрика была не очень богата на достопримечательности. Последним пунктом в его виш-листе был белый тигр в московском зоопарке. И все…

Я посчитала, что с такими скудными впечатлениям Патрика из России отпускать нельзя. И я добавила:

Московский государственный музей.

Кремль и церкви Кремля, от росписи стен, которых Патрик впал в детский восторг.

– Посмотри, посмотри какая красота! – говорил он мне, указывая на очередную росписную икону на стене.

– Да. Красиво. – сдержанно соглашалась я.

– Тебе что не нравится? Это же так красиво! – изумлялся Патрик моему спокойствию.

– Нравится. Но я привыкла к убранству наших церквей. Я вижу это с детства. – спокойно отвечала я.

По правде сказать, когда моя бабушка отвела меня первый раз в жизни на причастие в храм, я просто открыла рот от изумления и восторга. Мне было лет 5. Бабушка почему-то не разрешала мне рассматривать росписи, а я все время поднимала голову и не понимала где я нахожусь – уже в раю или еще на Земле?

Бабушка и ее односельчанки молились стоя на коленях и рассмотреть красоту купола и стен мне в тот раз так и не дали. А я, украдкой, все глаза сломала и не могла поверить увиденному. И еще я поняла тогда, что за мной в церкви наблюдают. И это были не односельчанки бабушки.

Именно поэтому, я не слишком задирала голову и не слишком настаивала на своем. Я не хотела портить первое впечатление тех, кто за мной наблюдал со стен церкви и из под купола. Я хотела, чтобы у них осталось обо мне впечатление как о послушной девочке. Мне было это важно.

Когда я смотрела как Патрик восторгается фресками, я испытывала чувство глубокого удовлетворения. Я уже знала, что англиканская церковь такой росписи не имеет. Англиканская церковь это белые стены и черный крест. Как, прости Господи, обычное помещение. Готические церкви, конечно красивы особой архитектурой, но в них нет ощущения присутствия того, к кому приходишь за помощью. Патрик впервые увидел православную церковь изнутри и оказался под сильным впечатлением.

Повезло мне с Патриком, однако. Он оказался эстетом и тонко чувствующей личностью. А мог бы оказаться грубым и неотесанным чурбаном. Вот бы я с ним намучилась… Не зря мы с ним часами общались. Как родственные души.

Алмазный фонд.

Золотые слитки, рубины, сапфиры с кулак величиной, изумруды, самородки и прочие несметные богатства. Мы с Патриком любовались ими в молчаливом изумлении. Американцы своих восторгов не скрывали.

– Потрясающе! – восклицали они. – Абсолютно потрясающе!

И не говорите! Еще как…

Храм Христа Спасителя. (Где я просила Господа Бога, чтобы Патрику моя девственность не досталась! Господь смилостивился надо мной и Патрик ко мне до конца нашего путешествия не приставал.)

Далее были:

Санкт-Петербург на ночном поезде.

На впечатлении, которое произвел на Патрика наш обычный ночной поезд стоит подробнее остановиться.

Во-первых, в Англии нет ночных поездов. Об этом мне сообщил Патрик с круглыми от страха глазами в тамбуре вагона-купе.

Когда Патрик увидел купе с полками он был не в шоке. Он впал в истерику. По-английски. Выражалось истерика в том, что он убежал в тамбур и облокотился о поручень. Я пошла за ним, не понимая, что произошло. Почему стойкий английский джентльмен ведет себя как маленький мальчик, которого мама обманом заманила в баню к взрослым дядькам?

Патрик в ужасе хлопал ресницами, словно пытаясь пробудиться от страшного кошмара. Он вышел из себя и не мог вернуться обратно без посторонней помощи.

– Патрик, что случилось?

– Ни-че-го!

– На тебе лица нет. Что произошло?

– Это ужасно!

– Что ужасно? Ты можешь объяснить?

– Это место ужасно!

– Чем может быть ужасен обычный вагон?

– Здесь надо спать на полке без занавесок!

– Что в этом страшного? Ты же не будешь спать без одежды? Завтра пассажиры сойдут и больше ты никого из них не увидишь!

– Но я бы хотел, хотя бы немного приватности! Хотя бы занавески!

– Патрик, ничего страшного не происходит. У нас все так путешествуют.

– В Англии нет ночных поездов.

– Почему?

– Англия – маленькая страна.

– Комон, Патрик. Пойдем на наши верхние полки. Я специально их выбрала, чтобы на тебя никто не смотрел.

– Ну ладно. Я попробую. Но это ужасно!

Хотя, я уговаривала Патрика, но этот разговор вызывал во мне презрение к моему англичанину. Как можно быть таким неженкой? Наверное, осуждение и презрение были написаны у меня на лице. А еще мой тон властной мамаши с капризным ребенком сделали свое дело. Патрик уныло полез на свою верхнюю полку. Может быть ему было стыдно за свою трусость и неподобающее поведение?

На нижней полке с нами ехала женщина, которая вступила с Патриком в беседу на английском языке. Она представилась переводчицей. Она была в возрасте около 50 и имела прожженный вид женщины, захаживавшей в клетку к разъяренным хищникам. Она обратилась к Патрику с улыбкой, по-матерински. Успокоила его, приободрила. Патрик пришел в себя и начал готовиться ко сну. Я смотрела на Патрика осуждающим взглядом и не скрывала этого.

Переводчица посмеивалась.

– Ну, что? Прайвеси своим задолбал?

– Да! Откуда вы знаете про их прайвеси?

– Оттуда же, откуда знаю про их личное пространство в 1 метр, которым они всех здесь достают. Ничего! На обратном пути он у вас освоится и будет как бывалый. Не переживайте. Они все по началу в шоке от нашего быта. Потом привыкают. Помню как с немцами на Севере работала. Ух!

Ночью переводчица храпела как хорошо выпивший мужик.

Утром Патрик уже пришел в себя. Совершил