Итальянские и русские любовники - Таормина Феникс

Немецкая кафедра.

До меня доходили слухи, что училась она не блестяще. Ни о каких пятерках речь не шла. Перебивалась тройками. Видимо, потому что в институте никому до нее не было дела. Институт это не школа, тем более ин-яз с его бешеной конкуренцией. Об этом я узнала через десять лет после окончания школы. Когда поступила на ин-яз сама, предварительно закончив ненавистное медицинское училище и отработав 7 лет фельдшером на металлургическом заводе. Получается, что школьные учителя отняли мой любимый ин-яз у меня и отдали его той, которой он был совсем не интересен?

А ведь я мечтала об ин-язе с самого детства. Вернее не об ин-язе, а об иностранных языках. После школы я приходила домой и включала образовательные программы на английском, испанском, французском, итальянском и немецком.

Немецкий мне нравился меньше всех из-за антифашисткой пропаганды. Да и вообще это довольно тяжелый на слух язык. Не мой.

Я покупала себе книги на английском и пыталась их читать. И так получилось, что моя мечта была у меня отнята и отдана той, которой она была совсем не нужна!

Выходит, что учителя отобрали у меня мою мечту, заявив, что у меня НЕТ АБСТРАКТНОГО МЫШЛЕНИЯ и бросили мою детскую, желанную мечту под ноги серой мышке, которой было на нее плевать?!

Но мечта на то и мечта, что будучи страстно желаемой она обязательно сбудется и справедливость восторжествует. Моя справедливость задержалась ровно на 10 лет. Я так думаю, чтобы я сполна осознала насколько желанна и дорога мне была мечта и что это было ни больше, ни меньше, а мое предназначение, сбыться которому не смогли помешать посредственные советские учителя.

Потому что пришло новое время. Время слома старой, отжившей системы блатных назначенцев.

Это было не только время лихих 90-х, но и новых возможностей. Время конкуренции. Справедливой и не очень. Конкуренции, которую не в состоянии выиграть любимчики тоталитарной системы. Пришла новая эра самовыражения, активности и неординарности.

А время блатных посредственностей ушло навсегда. Разумеется, они есть и сейчас, но их влияние и возможности урезаны до минимума и сломать жизнь они никому не могут. Руки коротки.

Кто-то мне возразит и скажет, что блат и кумовство в 90-е расцвели буйным цветом. И да и нет. Ни в 90-е, ни в нулевые, ни сейчас человека не смогут лишить его талантов и способностей, свободы передвижения, личной активности, самовыражения и предприимчивости, как это делалось сплошь и рядом в СССР.

В СССР мои учителя, не моргнув глазом, лишили меня возможности конкурировать с той же Леной. Она же сирота! Ей же надо! Только вот в 14 лет я тоже стала сиротой. Умер мой папа. И к тому моменту ни одна учительница палец о палец не ударила, чтобы как-то помочь мне адаптироваться к учебе после тяжкой утраты любимого (!) и любящего папы. Разве справедливо, что Лену оберегали от нежелательных четверок на уровне директора школы, а на мое нежелание учиться после смерти папы просто махнули рукой?

Ах да. У Лены же тетя работала в Гороно (городской отдел народного образования). А моя мама к тому времени вышла на пенсию по возрасту. Зачем со мной цацкаться? Какой от меня барыш?

Моя бывшая классная руководительница считала, что мне и мед училище было за счастье. Настолько я съехала по учебе в старших классах из-за утраты родителя.

Зато наша классная надменно и высокопарно читала нам лекции о том, что они-то, школьные учителя, уже точно знают что из кого получится! Кто поступит в институт, а кто после 11 класса пойдет в ПТУ или техникум. Они все про всех знают, потому что они продвинутые вершители судеб. Не то, что мы – жалкие выпускники 1991 года.

И невдомек было этим мелким диктаторам, что время их тирании и возможностей коверкать чужую судьбу безвозвратно ушло. Но им очень хотелось быть властителями судеб ни в чем не повинных детей, ставших заложниками их недалекого и завистливого ума. И совсем им не приходило в голову что, те, кого они определили в рабочий класс тянуть лямку непосильного труда, выбьются вперед и обойдут назначенных ими отличников, которых они же обрекли на поражение в грядущей конкуренции.

Так себе властители судеб оказались. Недалекие, завистливые, невзрачные крысы, всю жизнь проработавшие в средней школе и вышедшие оттуда на пенсию. Но предварительно, успевшие искалечить много детских судеб.

В школе отличница Лена была довольно тихой и неприметной. Она была хорошенькая как Мальвина из Буратино. Глаза не голубые, но темно-зеленые. Болотные с карими прожилками. Волосы черные. Хорошо сложенная девушка невысокого роста. Активностью и непоседливостью не отличалась. По школе двигалась медленно. С достоинством, как и положено советской отличнице. Управляемая и предсказуемая. На радость учителям.

Не то что я. В школе мне было даже немного стыдно за мою неуемную активность. Мне все было интересно, а особенно побегать, попрыгать и похулиганить. Лена же напоминала заводную куклу, двигающуюся ровно по заданной траектории и в заданном темпе.

Сейчас я понимаю, что Лена вела себя так не из-за выдающихся способностей по самоконтролю, а из-за недостатка энергии. Здоровый ребенок не может усидеть на месте. Ему надо двигаться, а не перемещаться неспешным шагом, как заводная кукла.

А на ин-язе всегда было много студентов с горящими глазами, с врожденными способностями к языкам, активных и жадных до знаний. Поэтому Лена средненько отучилась положенные 5 лет и полученными знаниями для покорения Европы не воспользовалась.

Она вышла замуж сразу после окончания школы за мальчика годом старше. Его родители были влиятельными и состоятельными руководителями на металлургическом комбинате. Лена родила мужу детей. Я их видела вместе в год окончания ин-яза. И цвет моего диплома, в отличие, от диплома отличницы Лены был красным.

Иногда я думаю, что Лену вполне устроил бы любой другой институт. Ей было абсолютно все равно где учиться. Главная цель Лены – получить корочку, а применять ее в деле она не собиралась. Лена стремилась к спокойной, сытой и благополучной жизни, для которой не надо напрягаться. И ее абсолютно не парило, что она заняла чужое место. Лишила другую девушку или парня возможности поехать в Германию, поработать на благо человечества.

Сколько таких Лен вырастила и воспитала советская школа? Лен-приспособленок, к которым особо и не прикопаешься. Они же отличницы, умницы, послушные девочки, занявшие чужие места и лишившие других, более достойных детей, законных возможностей.

Жизнь оказалась самым лучшим регулятором. На ин-язе Лене никто не натягивал оценки, никто не устранял конкурентов и, возможно,