Измена. Мой непрощённый (СИ) - Соль Мари

Я прекращаю цедить свой Мохито. И удивлённо смотрю на неё.

— Извини, — произносит подруга.

И остаток кофейного брейка мы просто молчим. А после — идём в тренажёрку. И занимаем каждая свой агрегат. Я — беговую дорожку, а Машка — ножной, для прокачки своих ягодиц. Хотя, они у неё даже слишком прокачаны.

Перебирая ногами, я думаю. Вспоминаю тот день, когда получила развод. Свидетельство! Просто бумажку, где было написано, что мы больше не муж и жена. Мы получали его по-отдельности. Каждый был сам по себе.

Однако Самойлов прислал сообщение:

«Поздравляю!», — и рядом приклеил свой собственный документ.

Я хотела поздравить в ответ. Но в последний момент передумала:

«По-твоему, это повод для радости?», — написала язвительно. Внутри у меня было пусто. Как будто сквозь трещину в вазе ушла вся вода.

Он не заставил себя долго ждать.

«Это ты хотела развод, а не я», — ответил Самойлов.

Теперь этот фактор всегда будет против меня. Это же я попросила развод! Это я его выгнала из дому! Это я — самый страшный злодей. А Илюша — хороший.

«А чего ты хотел?», — если к нему приложить интонацию, тот этот вопрос мог звучать совершенно иначе. Акцент на слове «чего» упрекал. А если выделить «ты», то получится — я извиняюсь.

Он написал невпопад. Просто, желая напомнить:

«Я любил нашу семью».

Эта фраза была не закончена. В продолжении было: «А ты?». Он меня обвинял. Будто я не любила!

«Это ты всё разрушил! Убил! Растоптал!», — хотелось мне выкрикнуть. Но пальцы застыли. Я прикусила губу, и ответила с явной иронией:

«Самойлов, ты не умеешь любить».

И представила, как он кричит: «Я умею!»…

Смартфон оживает в корзинке, где кроме него поместилась бутылка с водой, полотенце и яблоко. Одно из тех, привезённых Эльдаром. Румяное, спелое! Оно вдохновляет меня.

Я нажимаю на кнопку, перехожу на медленный бег. Затем замедляюсь сильнее, до шага. Беру телефон. Индикатор горит, извещая о том, что пришло сообщение. Это может быть кто угодно! Денис с новостями, что к ужину будет. Хотя, как всегда, не успеет в обещанный срок.

Динка напишет, что для конкурса ей нужен новый костюм и пришлёт фотографию из интернета — какой именно. Эльдар с пожеланием доброго дня и вопросом: нужны ли мне яблоки? Или Витя… С интимным подтекстом, который читается даже в обычном «Привет».

Я зажигаю экран. Открываю свой мессенджер. «Тамара Петровна» с загадочной авой, где вместо неё — куст цветов. Сообщение просится, чтобы его прочитали. Мой смартфон слишком узкий! И, не входя, я могу прочитать лишь начало: «Операция прошла…». И чтобы узнать, заставляю себя надавить…

«Операция прошла успешно. Это пока всё, что я знаю. Целую тебя, дорогая», — пишет свекровь.

И я закрываю глаза. Успешно! Мне большего знать и не нужно. Такое короткое слово, а в нём заключается жизнь.

Глава 15. Илья

Самолёт покидает священные земли. Я в этот раз сижу у окна. Смотрю сверху вниз на то, как удаляются огни Тель-Авива. Чего мне стоило только уехать! Снежана устроила сцену. Рыдала, просила остаться.

— Лапуль, не могу. Это всё ради нас! Иначе меня уволят, — пытался её успокоить.

— Ты бросаешь меня? Ты уже не вернёшься? — вцепилась она в мой рукав.

Я притянул её к себе, уткнулся в макушку:

— Ты вернёшься сама, через пару недель.

— Сама? — она отстранилась, глаза выражали испуг, — Но я… не смогу! Я без тебя не смогу!

Я понял, что выбора нет. Меня отпустили на пару недель, но вызвали раньше. Начальству плевать, что в жизни бывают проблемы и поважнее рабочих задач. Ему нужны деньги!

На нашем предприятии царит строгая иерархия. Я нахожусь не на самом верху. Надо мной есть другие начальники. И один из них, звоня мне по скайпу, сказал недвусмысленно:

— Может, ты Диму посадишь вместо себя? Он всё равно постоянно тебя замещает.

Я сцепил кулаки под столом. Экран ноутбука моргнул, связь зависла. И физиономия босса осталась перекошенной. Я хмыкнул, забыв, что видеокамера может снимать.

— Илья, ты чему усмехаешься? — прокричал голос главного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я откашлялся, вернул озадаченный вид.

— Я вернусь, как только…

— Ты вернёшься следующим рейсом! — отрезал он.

Возражения были отвергнуты. Как в зале суда, я ощутил себя заключённым. Которому дали возможность сбежать, но он пренебрег ею.

— Хорошо, — отозвался вполголоса.

Мы обсудили условия. Сверхурочные будут оплачены! И на том спасибо. Но теперь предстояло решить со Снежаной…

Медсёстры в больнице были чудесные. Хотя ни одна из них не говорила на русском. А других языков моя Снежа не знает! Так что пришлось нанимать ей «помощника». Врач согласился за ней присмотреть. Пожилой, он вошёл в положение.

Я оставил ей карточку и немного налички.

— Божечки, — шептала она, перебирая в руках разноцветную пачку израильских шекелей, — И что мне делать с этим?

— Сложи в кошелёк. И прошу тебя, будь осторожна! С врачами я всё порешал, в город сама не ходи. Такси отвезёт в аэропорт, дальше…

— Я не полечу сама! — принялась она возражать. Небрежно отложила в сторону банкноты.

Я вздохнул и взял сумочку Снежи. Достал её розовый кошелёк, и принялся складывать деньги.

— Слышишь, Илья! — сказала она, задыхаясь, — Хочешь бросить меня, так и скажи!

Я прервался:

— Я никогда не брошу тебя, — заверил её, — А вот ты меня бросишь, если меня уволят с работы.

Она изменилась в лице:

— Нет! Ты что! Я никогда…, - и расплакалась, — Я просто не выдержу здесь одна.

Поймав её руки, я сжал их:

— Это я буду там один, а вы здесь с Никиткой.

— А Джек? — возмутилась Снежана.

Мы оставили псину специально обученным людям. Слава Богу, есть такая услуга. И я собирался оставить всё так до приезда Снежаны.

— А что Джек? — изобразил непонимание.

Снежа нахмурилась:

— Ты же не оставишь его у посторонних людей?

— Э… нет, — я убедительно затряс головой.

«Хоть какая-то польза», — подумал я в этот момент, наблюдая, как Снежа воспрянула. Стала меня инструктировать: сколько раз гулять с Джеком, чем кормить и как вычёсывать колтуны.

— Я даю ему витамины, и корм. Сухой не бери! У него от сухого запор.

Я кивал. Понимая, что Джека придётся забрать. Ведь Снежана непременно потребует его показать. Чтобы послать поцелуй по видеосвязи. Она даже мне ежедневно звонила, в соседнее здание. Будто я был на другом краю света! И рассказывала о том, что случилось минуту назад.

— Ну вот, видишь, хоть какая-то польза от меня, — я улыбнулся.

— От тебя столько пользы! — заверила Снежа и показала мне фото таблеток, которые нужно давать её псу.

Теперь я лечу в направлении дома. Хотя, где теперь дом? Сосед у меня — какой-то прыщавый подросток и женщина в теле. Которую стыдно просить подниматься. И потому я терплю!

Вижу, как стюардесса толкает тележку по проходу. И понимаю, что до туалета мне не добраться как минимум ещё полчаса. Свыкаюсь, вздыхаю и смотрю в маленький экранчик перед собой. Там идёт проморолик про Иерусалим. Вот бы где побывать! Возможно, ещё и удастся.

— I'm sorry, do you prefer chicken or fish, (Извините, что вы предпочитаете, курицу, или рыбу?), — слышу над ухом.

Чуть подумав, бросаю:

— Chicken, please, (Курицу, пожалуйста).

Стюардесса снимает с тележки один из подносов. На нём мой обед.

Я киваю:

— Thank you, (Спасибо), — и с трудом принимаю из рук стюардессы поднос.

Женщина с краю взяла себе рыбу. Обычно мы с Настей клевали еду друг у друга. Как давно мы летали куда-то вдвоём?

«В Таиланд», — вспоминаю слова. И то, как порезал её загранпаспорт. Наверняка, она сделала новый. А вот есть ли, с кем ехать в Таиланд?

Больше полугода прошло, а мне до сих пор трудно думать об этом. О том, что она может с кем-то другим… Почему? Мне должно быть без разницы, разве не так?

Мать сказала, что якобы Настя ни с кем не встречается. Неужто, тот хрен отвалил? Ведь бесит даже не то, что она будет трахаться с ним. А то, что он счёл, будто он ей подходит! Выводит меня из себя.