Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– И не надо их защищать, – Александр улыбнулся. – Мне нужно захватить один большой, очень большой корабль… весьма необычный. Нужны люди.

– Всего-то, брат? За этим дело встало? Сто человек тебе хватит? Сто опытных воинов, привыкших к битвам и крови?

– Славно, брат! Славно! И еще… где бы раздобыть амфору синей краски… хотя бы одну.

– Ну, об этом совсем уж смешно говорить. Остия – порт! Там есть все.

Слава господу, они успели еще до захода солнца. К стоявшему, уже ни от кого не таясь, на рейде траулеру. Идущий на малом ходу торпедный катер и следующие за ним суда с широкими синими полосами по бортам. Сработает это, нет ли – Саша мог сейчас только гадать, надеясь на лучшее. И еще – на свою другую придумку.

Когда на черном корпусе траулера уже можно стало прочитать белые буквы – «Тремелус», в рубке вдруг что-то затрещало… Заработала рация:

– Второй, второй, ответь первому.

– Первый, я второй, – уступив штурвал Лерою, хрипло отозвался хевдинг. – Иду с золотом, около сотни ящиков. Обеспечьте прием.

– Что, уже?! – озадаченно-радостно переспросили в рации.

Затем чуть помолчали… и разрешили:

– Подходите к борту.

Черный борт корабля возвышался над катером, словно бок исполинского чудовища. К опустившейся стреле крана сноровисто прицепили первый сундук:

– Вира! – переодевшийся в камуфляж Саша замахал рукой, следя, как умело рассредоточиваются вдоль бортов либурны… Обложили траулер, словно медведя!

Оп! Стрела дернулась и, плавно качнувшись, первый сундук с драгоценностями исчез, растворяясь в фиолетовом воздухе теплого италийского вечера. Уже начинало темнеть, и это сейчас было хевдингу на руку.

Сверху послышался восторженный гул голосов и громкий хохот – злодеи, наконец, увидели содержимое сундука.

Кто-то свесился с борта:

– Вот это да, парни! Прямо не верится! Эмиль, давай второй сундук…

Прицепили и второй.

– Вира помалу… Трап спустите – надоело уж тут болтаться.

После третьего сундука, встреченного столь же радостными возгласами, что и первый, на катер наконец-то полетел трап. Прихватив автомат, Саша ухватился за выбленку:

– Ну, с богом! Передайте по цепочке – пусть начинают. Пора!

– Пора! – крикнули друг другу матросы и воины на либурнах, часть которых уже оказалась у кормы корабля, а часть – с противоположного борта.

– Пора… пора… пора…

В воздух одновременно взметнулись кошки… Ловкие тени воинов полезли на борт «Тремелуса»… Как и Саша.

Вступив на палубу, с усмешкой оглядел обступивших сундуки злодеев. Ах, как сверкали сокровища в свете корабельных ламп!

Какой-то бородач оглянулся:

– Словно тысяча и одна ночь, верно, Эмиль? Э! Постой-ка… Да ты вообще кто такой, парень?

Бандит выдернул из кобуры пистолет… Саша оказался ловчее. Приглушенный гомон и смех внезапно разорвала очередь… скосившая и бородача, и еще человек трех, а, может, и больше…

Выстрелив, Саша бросился в сторону, в темноту… Яркий луч вспыхнувшего вдруг прожектора погнался за ним, сопровождаемый гулкой дробью крупнокалиберного пулемета… Хевдинг бросился на палубу, чувствуя, как свистят над головой пули. Вжался в старые доски… Пулемет внезапно умолк, и наступившая звенящая тишина взорвалась многоголосым воплем! На палубу, сметая на своем пути все, ринулась римская пехота… и варвары. Последние кричали куда как громче!

– Вода-а-ан!!! Донара! Слава хевдингу Александру!!!

– Слава хевдингу! Ух!

С жутким криком Оффа Лошадиная Челюсть раздробил кому-то череп и принялся остервенело рубить секирой дверь, да так, что полетели щепки.

Вновь послышались выстрелы… в ответ им полетели стрелы, и каждая – находила свою жертву. Римляне Ингульфа наступали со всех сторон, методично обшаривая палубу и заглядывая в каждую щель – учены!

– Аве, Цезарь!!!

Да уж, нашли что кричать. Лучше б уж тогда – клич легиона! Ага, вот и он:

– Доблесть! Смелость! Честь!

Выстроившись перед кормовой надстройкой, легионеры сомкнули шиты… идиоты!

Пристроив автомат на поручне, Александр быстро пустил очередь по иллюминаторам, потом махнул рукой:

– За мной!

И ворвался сквозь вырубленную Оффой дверь в числе первых. А за ними уж хлынули остальные, ворвались неудержимой волной, метая дротики и стрелы. Да, конечно, многие были убиты, но и бандиты не смогли продержаться долго – не так уж их было и много.

Треск автоматных очередей и пистолетные выстрелы стихли довольно быстро: в плен никого не брали, гуманизм в данной ситуации был бы совершенно неуместен, да римляне, а уж тем более варвары, и слова-то такого не знали.

Где-то наверху гулко ухнул взрыв. Граната… Что ж, хорошо, что успели бросить только одну: взрыв, вопль – и все затихло.

Держа «калашников» перед собой, Александр осторожно заглянул в кают-компанию, чувствуя, как прямо ему в спину дышат Ингульф и Оффа.

Что-то дернулось под столом:

– Стоять! Иначе выстрелю!

– Кто бы сомневался, – облегченно вздохнув, Саша бросил на стол автомат. – А ну-ка убери пистолет, а то ведь с тебя станется!

– Господи… Милый!!!

Выскользнув из-под стола, Катерина бросилась мужу на шею. Худенькая, большеглазая, в рваном, некогда шикарном платье…

– Профессор… жив?

– Жив… он здесь, на камбузе. Господи… а это-то кто? Неужели, Ингульф?! Вот так встреча!

– А ты ничуть не изменилась за все эти годы, милая Зарника. Даже не постарела.

Легионеры уже наводили порядок на палубе, аккуратно складывая трупы. Часть воинов хевдинг специально отправил на поиски – прочесать весь корабль, ему вовсе не улыбалось получить пулю в спину. Искали тщательно… но все же не смогли помешать троим бандитам выпрыгнуть за борт, на что Александр лишь махнул рукой:

– Скатертью дорога!

И, наконец, обнял профессора:

– Запускайте ваш генератор, дорогой доктор. Надеюсь, он в рабочем состоянии?

– Да, с ним все в порядке. Но все эти люди… варвары, легионеры…

Саша расхохотался:

– А с ними мы сейчас простимся. Построй своих людей, Ингульф.

– Хорошо, – молодой командир махнул рукой – и тотчас же запели трубы.

Римляне выстроились в две шеренги, не так-то и много средь них оказалось убитых. Судьба благоволила и к варварам: лишь Фредегар держался за руку, да Оффу слегка ранило в ногу.

А Эльмунд, счастливый и радостный, обнимал отца.

Откашлявшись, хевдинг кивнул на сундуки с сокровищами, залитые кровью бандитов.

– Ингульф, – два сундука принадлежат твоим воинам и морякам. – А третий… – Саша обернулся к вандалам. – Он ваш, ребята!

– Слава хевдингу! Слава!

– Забирайте эти чертовы сундуки, возьмите своих убитых и раненых, – прощаясь, улыбался молодой человек. – Всем – счастливой дороги.

– А ты что же, не с нами, хевдинг? – вскинул глаза Гислольд.

– Пока нет… есть у меня еще дела.

– О, как сладостно наше мщение! – довольно расхохотался Оффа. – Хевдинг, брат, так, может, нам стоит сжечь этот корабль, да чтоб полыхнуло так, что в Риме видно?!

– О, славный Оффа, – подойдя ближе, Александр крепко обнял побратима. – Возвращайтесь к себе на корабль… может, еще и встретимся.

– Надеюсь. А ты что же, не останешься грабить Рим, хевдинг?

Саша улыбнулся, обняв прильнувшую к нему Катю.

– Для начала разберусь с этим кораблем. И с собственной женушкой!

Он простился со всеми: с Оффой, Гислольдом, Фредегаром… вновь обретенным побратимом Ингульфом.

Тот скривил губы:

– У меня такое чувство, что мы снова с тобой расстаемся, брат… Чтобы встретиться снова бог знает когда.

– Что ты намерен делать сейчас?

– Подамся в Равенну. Там у меня есть друзья. Теперь у меня не только жена и дочь… но и сын. Он славный воин…

– Я знаю…

Обняв друга и поцеловав на прощанье Катю, Ингульф, не оглядываясь, зашагал к трапу. Хевдинг сглотнул слюну – все же горько было прощаться… И тут увидел бегущего от борта Эльмунда.

Парнишка с разбега бросился на шею:

– Благодарю тебя за отца… Его новая жена, похоже, добрая женщина. А моя сестра – такая забавная! Что ж, женщины будут сидеть дома… А у нас с отцом еще много дел! И первое – отомстить Умману Сутулому! О, этот гад доживает последние дни.

– Нисколько не сомневаюсь, друг мой… Постой-ка…

Саша вдруг сорвал с запястья часы, тот самый «Ориент», протянул парнишке:

– Держи браслет! Ты ж мне дарил плащ? Вот и бери. Бери, бери, не думай!

Махнув рукой, Эльмунд скрылся за бортом.

– Какой у Ингульфа взрослый сын… – поцеловав мужа, мягко улыбнулась Катя. – И вместе с тем – еще совсем мальчик…

– В двенадцать лет – здесь уже мужчины.

– Наш Мишка тоже будет таким, правда?