Утраченные звезды - Степан Янченко

Первым откликнулся Полехин:

— Прежде всего, Илья Михайлович, спасибо за добрые слова, сказанные в наш с Костыриным адрес. Здесь больше всего подходят слова: так ведь служим трудовому народу. Готовя и собирая митинг, мы думали только и всего, чтобы отобрать рабочую больницу у капиталиста Маршенина. Теперь это дело надо довести до конца, тогда только наш митинг приобретет большое значение, в том числе для осознания рабочими своей силы, если быть дружно сплоченными. Мы с сегодняшнего дня будем контролировать движение дела, и помогать главврачу больницы в работе по передаче больницы от завода. От этого мы не отступимся до конца. Но на митинге мы поняли и другое его большое значение для нас — это его воспитательное влияние на сознание рабочих. Завтра в цехах мы проведем беседы с рабочими, уже подготовили листовку об итогах митинга, расклеим ее по заводу и в районе, прочтем людям. Кроме того, итоги митинга в воскресенье обсудим на партсобрании и наметим на будущее нашу тактику. К сказанному просим вас, Илья Михайлович: употребите свое служебное положение и помогите нам проревизировать заводоуправление, чтобы Маршенин выдал всю задолженность больнице.

Суходолов радостно смотрел на Полехина, внимательно слушал его и как будто светлел лицом: так радостно было ему слышать то, о чем говорил Полехин. Он думал о том, что митинг и для собственно парторганизации имеет большущее значение: он разогрел энергию коммунистов на заводе, да пожалуй, и во всем районе, приумножил им уверенность и стимул для деятельности по дальнейшей работе с людьми. Митинг, бессомненно, показал коммунистам, что есть для чего быть коммунистом, что нужны людям труда коммунисты. И он с готовностью ответил Полехину:

— Хорошо, завтра на заводе будет аудитор со специальным заданием. Думаю, и власти области и города будут в этом заинтересованы, что облегчит нам доступ к работе, и добавил: — А вам с Костыриным и Алешиным поручение: хватит тянуть резину с созывом общего районного партсобрания по созданию районной организации и выборам райкома партии. Аркадий Сидорович, сядьте им на загривок и не отпускайте, пока не соберут собрание, — это он обратился к члену бюро обкома, профессору Синяеву.

Аркадий Сидорович подержал, потеребил свою бородку, улыбнулся сквозь нее яркой улыбкой и мягко, повинительно ответил:

— Это правильно — пора решать вопрос с созданием районной организации: больше трехсот членов партии набралось в районе, коммунисты требуют районную организацию. Есть много свидетельств того, что и трудящиеся ждут объединения коммунистов в районную организацию — будет чувствоваться какое-то заступничество за трудящегося человека… Думаю, договоримся с товарищами в ближайшее время.

— В следующее воскресенье намечаем созвать собрание, все для этого подготовлено, — добавил Костырин. — Проведение митинга нас отвлекло.

— Поскольку вы меня затронули, Илья Михайлович, — обратился в свою очередь Аркадий Сидорович, поспешая особенно не занимать время, — позвольте прочесть подготовленную мною, как мы договаривались, листовку.

— Спасибо, Аркадий Сидорович, за оперативность. Не будет, товарищи, возражения заслушать текст листовки, с которой мы обратимся ко всем жителям области? Читайте, Аркадий Сидорович.

Синяев, держа одной рукой свою бородку, а другой листок бумаги, не спеша, по-профессорски внятно, однако в полголоса прочитал короткое, но пылкое, проникновенное обращение, сообщавшее о митинге на Станкомашстрое и о его значении для понимания объединенной силы трудящихся. Заканчивалось оно призывом к объединению всех сил людей труда против наступления капитала на социальные права трудящихся. Текст листовки без поправок был одобрен.

— Вот так и надо: не только к сознанию, но и к чувству людей обращаться, — воскликнул Станислав Алешин, пламенея всем своим юным лицом. — Как я понимаю, мы сюда с Осинским приглашены для внесения своей лепты в дело, связанное с митингом?

— Да, Станислав Васильевич, — тихо смеясь, сказал Суходолов, — без помощи вашего предприятия, вашей парторганизации и вашей лично обкому партии и сейчас, и на будущее не справиться, или скажем так, весьма трудно будет справиться.

— Так вот, — горячо откликнулся Станислав, — листовку, для начала экземпляров тысячи три, я отпечатаю, и послезавтра с первым рейсом автобусов она уйдет в районы. А у себя мы ее обсудим на утренней производственной летучке. Но листовку надо и по городу распространить.

— За это я берусь, — сказал Костырин, — дашь мне экземпляров пятьсот.

— Что нам скажет редактор Автострады? — спросил Суходолов Осинского. Кузьма Осинский был молодой человек со свежими, пружинистыми силами, которые овевали весь его облик, под стать Алешину Станиславу, видно, по этому признаку натуры они и сошлись в политической борьбе. Осинский был тоже в штате автопредприятия на официальной должности редактора газеты автомобилистов. Половину, а иногда и больше площади газеты-еженедельника он отдавал обкому партии, а читатели от этого только довольными оставались и гонялись за оппозиционной газетой, острой на язык. По правдивости, честности и интеллектуальности газета Автострада, действительно, одна из популярных газет в области.

Осинский сообщил, что он имеет план работы с материалами митинга и, исходя из площади газеты и периодичности ее издания, он будет держать митинг на страницах, примерно, месяц, то есть четыре выхода газеты, и все выступления и комментарии к ним будут опубликованы, а также и результаты решения по больнице.

Суходолов заключил заседание так:

— Будем считать, что на заседании бюро обсуждены такие вопросы: первый — об итогах рабочего митинга на заводе Станкомашстрой и уроки этого мероприятия для областной парторганизации. С этим вопросом провести пленум обкома партии. С докладом поручить выступить секретарю Суходолову. За ним же и все вопросы проведения пленума. Второе — опубликовать и распространить по области листовку о прошедшем митинге. Текст листовки одобрить. Печатание и распространение листовки поручается товарищам Алешину и Костырину. И третье — назначить проведение общего собрания членов партии Заречного района на второе воскресенье августа, а предварительно, во вторую среду августа — провести по этому поводу совещание секретарей первичных парторганизаций, на котором рассмотреть и предрешить все вопросы по организации собрания. Совещание проводит Суходолов, а собирают его товарищи Полехин и Костырин. И предрешим (протокольно) вопрос о первом секретаре райкома партии. Есть такое предложение по рекомендации секретарей первичек и станкомашстроевцев рекомендовать к избранию первым секретарем товарища Костырина. Его согласие также есть.

— Да, и по деловым и по политическим качествам, и по условиям работы товарищ Костырин Андрей Федорович отвечает всем требованиям секретаря, — твердо поддержал предложение Суходолова Полехин. С таким предложением согласились все остальные, глядя на смущенного Костырина.

Костырин был смущен доверием целого коллектива товарищей по партии, он знал с высоким сознанием, на что он шел, что обещал, но в душе он чувствовал не только ответственность перед товарищами, а уверенность в себе. Он шел на борьбу и был уверен, что сил для нее у него достанет.

Суходолов, формулируя решение бюро, хотя и был уверен в правильности предложенного им решения, однако чувствовал внутреннее напряжение, отчего на его щеках выступила краска волнения. На этом он закрыл заседание бюро, попросил выходить от него не всем разом.

Когда все оставили Суходолова одного в его кабинете, он взял чистую бумагу, чтобы на свежую мысль написать протокол заседания бюро. Но вдруг задумался, глядя в окно. Потом поднялся и в задумчивости стал ходить по кабинету. Он, думая, что короткое заседание бюро, действительно, вышло непродолжительным, как он и предопределял, но, к его радости, было наполнено горячим энтузиазмом участников заседания. Этот энтузиазм он внесет в решение бюро, сложившееся из конкретных предложений, продиктованных митингом. Он видел, что все были рады и воодушевлены успехом митинга. Митинг заряжал и членов партии бодростью, энергией, уверенностью в работе с людьми, — он несколько шагов сделал более твердых от чувства удовлетворения, разделяя радость коммунистов района. — Главное, чему радовались коммунисты, — думал он, — так это укреплению в них самих чувства доверия к людям, ради которых они и организуются и готовы бескорыстно работать и, когда нужно, — бороться за интересы людей труда.

Отмеряя шаги в такт своих мыслей, он мысленно говорил сам себе:

Самым замечательным чувством в коммунистах есть чувство безоглядного доверия людям труда. Это доверие коммунистов к трудящимся массам, очевидно, и на митинге воспринималось их сознанием как естественный ток, круговорот которого вносится в общество людей, кажется, самой природой. В этом и состоит одна часть необоримой духовной силы коммунистической партии, какой наделяют ее люди труда. А второй частью духовной силы компартии является доверие к партии самих народных масс. И круговорот этих двух частей духовной силы компартии и есть условие ее жизненности в человеческом обществе.