Сокровище - Трейси Вульф

ними все будет в порядке!

Однако в ответ Мэйси и Хезер только машут руками и кричат:

– Берегись!

У меня нет времени на то, чтобы повернуться и посмотреть, что их так напугало, потому что в это мгновение в меня врезается что-то тяжелое и я отлетаю в сторону.

Черт возьми. То, что врезалось в меня, плюхается мне на грудь – и весит оно, пожалуй, тонну. По-моему, из-за него у меня треснули грудина и ребра со стороны спины – и хотя мне ужасно хочется выкатиться из-под него, я не могу этого сделать. Оно весит тысячи фунтов, и я подмята под него, как таракан, раздавленный ботинком.

Я ловлю ртом воздух – кажется, у меня действительно треснула грудина или сломанное ребро проткнуло легкое – и наконец вижу то, что атаковало меня.

Это медведь.

Гребаный медведь.

И он разъярен.

Ревя, он начинает наотмашь бить своими острыми как бритвы когтями в мою каменную грудь. Я сумела закрыть лицо предплечьями, но больше я никак не могу защитить себя. Мое сердце стискивает паника, и я пытаюсь сжаться в комок, насколько это вообще возможно, когда на груди сидит гигантский гребаный медведь.

Должно быть, Хадсон чувствует мою беду, поскольку я слышу, как он мучительно кряхтит, подтягивает одну ногу, затем другую и с трудом встает на колени. Но, к несчастью, глаза его так заплыли, что он ничего не видит, так что он понятия не имеет, где я нахожусь и что на груди у меня сидит медведь.

Мне хочется позвать его на помощь, но я молчу, потому что опасаюсь, как бы он не сокрушил этого медведя в пыль, ведь не исключено, что раз этот медведь живет близ Небесного дерева, то он и есть Небожитель. И если обращение в пыль Небесных пчел поставило Хадсона на колени, то я не могу себе представить, какой урон его психике нанесет погружение в сознание этого медведя.

К счастью, медведь, видимо, решил, что я не стою его внимания – потому что он перестает драть меня когтями и, проделав впечатляющий кувырок, скатывается с моей груди и неуклюже уходит.

– Хадсон, я в порядке, – выдавливаю из себя я спустя минуту и очень надеюсь, что он не расслышит, что я лгу. Но я хотя бы не погибла, а это уже кое-что.

– Пчелы… – начинает Хадсон, тяжело дыша. – Мед… – Он качает головой, затем пытается снова. – Медведь… он… пожиратель душ.

Да, я с ним согласна. Этот медведь дважды едва не пожрал мою собственную душу.

Я с трудом сажусь, прикусив губу, чтобы не издать ни звука и не вызвать у этого медведя новый интерес. «Господи, пожалуйста, только не медведь», – мысленно стону я, глядя то на медведя, то на Хадсона, который снова обессиленно опустился на землю. В конце концов я опираюсь на локоть, не сводя глаз с медведя, который теперь находится под деревом.

Мои глаза округляются, когда я осознаю, что он даже больше, чем я думала. Шерсть у него золотистая, и каждый ее волосок блестит ярко, как полная луна над океаном в ясную ночь. Если бы он только что не сломал половину моих ребер, я бы, наверное, сочла, что он исполнен величия.

Внезапно он, повернувшись, смотрит на Хадсона, и мое сердце начинает биться втрое чаще.

Я вскакиваю на ноги так быстро, как только могу, хотя и не так быстро, как мне бы хотелось, и кричу:

– Это я тебе нужна! Я! – И ковыляю к дереву – и свисающим с него сотам – так быстро, как только позволяет мое покалеченное тело. Я не оставлю этого медведя один на один с Хадсоном. Ни за что. Я скорее умру, чем позволю ему напасть на мою пару.

Медведь бросается вперед с ревом, сотрясающим соты на ветвях. Но мне все равно, потому что, пока его внимание сосредоточено на мне, он не нападет ни на Хадсона, ни на Джексона, ни на Флинта, ни на Реми.

Я встречаюсь взглядом с Хезер, которая сидит перед Мэйси на спине дракона Иден. Иден пикирует на медведя, как и я сама, и сук в руке Хезер поднят, как бейсбольная бита.

– Нет! – кричу я ей, предостерегающе вскинув руку. – Не делай этого!

Но уже поздно. Она размахивается и бьет медведя в заднюю часть плеча. Он с ревом разворачивается и ударяет Иден с такой силой, что та отлетает на несколько ярдов и падает. Хезер летит вниз, ее голова врезается в землю, и больше она не шевелится.

– Хезер! – кричу я. Должно быть, Хадсон видит упавшего дракона Иден, как я вижу Мэйси, зажатую под ним, потому что он переносится к ним и отпихивает тяжелое тело дракона, чтобы вытащить из-под него мою кузину.

Меня охватывают страх и гнев, и я своим каменным кулаком что есть силы бью медведя в нос.

Он свирепо ревет, и, когда его взгляд встречается с моим, я вижу в его глазах лютую ярость. Он встает на задние лапы и на этот раз бьет меня наотмашь, вложив в этот удар всю свою силу.

Я отлетаю назад и врезаюсь в склон горы над водопадом. И все погружается в черноту.

Глава 98

Одна горечь и ни капли сладости

Я прихожу в себя медленно. У меня звенит в ушах, и у меня такое чувство, будто меня переехал танк. Причем не один раз.

Я моргаю, пытаясь разогнать туман в голове и понять, где я нахожусь. И тут вижу Реми, лежащего на земле рядом со мной. Его лицо стало неузнаваемым от пчелиных укусов, но мне кажется, он все-таки дышит. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он будет жив.

– Реми! – напряженно шепчу я. Он не шевелится, и я шепчу снова. – Реми…

Я замолкаю, когда он издает стон – тихий страдальческий стон, от которого меня, словно ножом, пронзает страх. Я протягиваю к нему руку – чтобы окончательно удостовериться, что он теплый и живой, – и вдруг осознаю, что смотрю на собственную кожу.

На собственную кожу, окровавленную и покрытую синяками. Где-то между тем моментом, когда медведь ударил меня, и тем моментом, когда я ударилась о землю, я потеряла свою горгулью.

Я заглядываю внутрь себя, пытаюсь схватиться за знакомую платиновую нить, но не чувствую ее. Я не чувствую ничего, кроме боли от того, что здесь произошло.

Меня когтит страх, от него у меня сдавило горло, и мороз продирает меня по спине, когда я поворачиваю голову и ищу глазами Хадсона.