Гипсовый трубач - Юрий Поляков

Сонин клялся на допросах, что невиновен, но никак не мог объяснить майору Дубяге, почему результаты его исследований тут же попадают за рубеж, словно это не строго засекреченное оборонное подразделение, а разнузданное реалити-шоу вроде «Дома-2». Имелась еще одна отягчающая улика: утечка началась два года назад, когда подозреваемый слетал в США по гранту Международной ассоциации «Ученые без границ», созданной четверть века назад нашим шпионом-перебежчиком К. А. Лугиным, который к 25-летию этой мироносной организации был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени. Вернувшись домой, Сонин сразу написал докладную о том, как во время командировки его пытались завербовать, а именно: подсунули после фуршета кадровую красотку, однако он ее деликатно отверг, храня верность своей изначальной жене Леониде Гургеновне и двадцативосьмилетней аспирантке Лиане. Конечно, профессору не поверили — ведь в ельцинские годы государственные секреты продавали лихорадочно и по бросовым ценам, словно перед ликвидацией торговой точки. К тому же экспорт государственных тайн считался привилегией крупных чиновников и военачальников, поэтому Сонина решили наказать еще и за то, что он с суконным рылом полез в калашный ряд. Все вроде сходилось, удивляло лишь, почему с такой готовностью заокеанцы признали провал своего ценнейшего агента, душевно поздравив спецслужбы дружественной российской державы с большой профессиональной победой. Не-ет, с настоящими «кротами» так легко не расстаются…

Получив эту информацию, Илларион целый день не подавал признаков жизни, отрываясь от раздумий лишь для того, чтобы с помощью зонда принять жидкую пищу. Очнувшись, он поручил жене тщательно опросить аспирантку Лиану обо всех событиях, случившихся в лаборатории за последние два года. Страстно желая спасти любимого шефа, девушка рассказала обо всем, даже о редких интимных свиданиях с профессором на складе реактивов. Но особенно заинтересовал Шкапова другой факт: два года назад, под Рождество, позвонили из фирмы «Подводное чудо» и сообщили, что на абонентский номер лаборатории выпал выигрыш — бесплатная установка аквариума. Завхоз-менеджер поначалу криво ухмыльнулся, мол, знаем мы эти разводки: установят бесплатно, а на обслуживании потом разоришься! Но нет, это оказался суперприз — и установка, и оборудование, и сервис — все задаром! Через три дня в конференц-зале, где проходили совещания, уже стоял двадцативедерный аквариум, в котором при желании можно поселить худощавую русалку.

Илларион думал еще один день и наконец отстучал жене вопрос: «Кто обслуживает аквариум и как часто?» Выяснилось, два раза в месяц приезжает специалист из «Подводного чуда», освежает воду, капает какие-то ингредиенты, проводит беглый осмотр рыбьего здоровья, вырывает из грунта пожелтевшие водоросли и укореняет свежезеленые. «Когда очередной визит специалиста?» — нервно дернул живым пальцем Илларион. — «Завтра!» — был ответ. Шкапов велел Маше срочно связаться с Дубягой и потребовать, чтобы возле аквариума устроили засаду, а если специалист будет удалять гиблые водоросли, заменяя их новыми, немедленно отобрать растения и отправить экспертам. Дубяга, конечно, поднял Иллариона на смех, ибо сам он тем временем разрабатывал семейные связи Леониды Гургеновны. Жена шпиона происходила из Грузии, которая за двести лет имперского приюта и безмятежного виноделия отплатила России черной неблагодарностью, перекинувшись к Америке.

Тогда Илларион пошел на крайность — попросил жену позвонить генералу Далманову.

Они вместе служили в Генштабе, приятельствовали, и в ту увечную командировку Шкапов поехал вместо него: Далманов готовился к серебряной свадьбе, попросил — и друзья махнулись. Кто ж знал, что так получится?

Выслушав Машу, генерал не поверил фантазиям Иллариона, но, испытывая перед инвалидом чувство ответственной вины, отправил двух стажеров понаблюдать за аквариумоводом. И что же вы думаете? Версия Шкапова блестяще подтвердилась: одна из водорослей, а именно, «чума густолиственная», оказалась на самом деле антенной с записывающим устройством из особого синтетического материала, ничем не отличавшегося по виду от живой подводной флоры. Более того: под воздействием света в течение двух недель она меняла цвет с ярко-зеленого на жухло-желтый. Поэтому служба безопасности не придавала значения тому, что специалист из «Подводного чуда» удалял увядшую веточку и заменял ее свежей. На самом же деле он просто изымал чип с записью разговоров, ведшихся в конференц-зале, и отправлял заокеанским хозяевам.

Прочитав донесение, Далманов взял дело под личный контроль. Стали разбираться с «Подводным чудом» и пришли в ужас. Эта, с позволения сказать, «фирма» охватила своими щупальцами все звенья российской государственной машины. Аквариумы стояли в министерствах и ведомствах, в Думе и Администрации президента, в ФСБ и Министерстве обороны. Стеклянные лазутчики проникли даже в квартиры крупных чиновников! Но главное потрясение ждало следователей впереди: разумеется, зарегистрирована фирма была в офшорах, кажется, на Каймановых островах, и формально принадлежала некоему Сэму Свирскому, но ниточки, ниточки тянулись к любимому советнику президента Чумазусу. Узнав об этом, первый российский президент запил. Кстати, о Ельцине нынче болтают много лишнего, особенно о его пристрастии к алкоголю. Но пора сказать правду: просто так Борис Николаевич никогда не пил, а только — от огорчения. Кто же виноват, что его постоянно огорчали и подставляли?

Очнувшись, он подписал указ о закрытии «Подводного чуда» и всех его преступных филиалов. Но не тут-то было! Позвонил Клинтон и предупредил: если это случится, США объявят Россию страной-террористкой и арестуют счета Семьи в американских банках. Совет безопасности заседал в Кремле два дня и, придя к выводу, что доброе имя Державы дороже национальной безопасности, оставил шпионскую фирму в покое. Но для минимизации ущерба была разработана секретная инструкция, строго запрещавшая российским чиновникам и военачальникам вести какие-либо служебные разговоры в помещениях, где установлены аквариумы… Кроме того, ГРУ стало через «Подводное чудо» снабжать геополитических партнеров хитроумной дезинформацией, в частности убеждало в наличии у Саддама Хусейна атомного оружия, в результате чего Штаты влипли в непопулярную иракскую авантюру…

Второй роман В. Рунина вышел под названием «Чума в аквариуме» и тоже имел шумный успех. Владилен доделал в квартире евроремонт и уселся за перевод кимрских рун, но тут его с супругой пригласили на церемонию вручения «Русского букера». Попав в литературное общество, Маша обнаружила, что за годы работы в троллейбусном парке катастрофически отстала от моды, и весь гардероб надо немедленно выбросить в форточку. Несчастному лингвисту пришлось садиться за новый роман из цикла «Ничего, кроме мозга».

…Сонина оправдали, восстановили в должности, даже наградили. Он стал одним из первых кавалеров особой медали «За мужество, проявленное при репрессиях», учрежденной Кремлем с учетом тех незаслуженных обид, которые столь часто обрушиваются в Отечестве на честных и порядочных людей. Профессор в благодарность сконструировал для Иллариона особый аппарат, мгновенно переводивший живую речь в азбуку Морзе и наоборот. Для этого на живой палец инвалида достаточно было надеть серебряный наперсточек с проводком, тянувшимся к умной машине, и наш аналитик мог воспринимать, а также исторгать не только живую русскую речь, но и десяток иностранных языков. Это важно, ибо к недвижному сыщику за помощью потянулись иностранцы…

С тех пор вышло около дюжины книг о проницательном паралитике. Каждый раз, окончив очередной сюжет, автор честно пытался вернуться к делу жизни, но, увы, безуспешно. Сначала выяснилось, что популярному писателю неприлично ездить на скромном «Пежо» — пришлось брать представительскую иномарку, как говорится, на вырост. Затем он затеял построить скромную дачку, чтобы, поглядывая на просторную подмосковную зелень, разгадывать кимрские руны. Но Владилена с супругой пригласили на пикник, который в своем имении давал видный олигарх Загребайло. Искупая грех первичного накопления, он раз в год собирал у себя в латифундии популярную творческую интеллигенцию, как известно, падкую на дармовую жратву и выпивку.

Размах увеселений поражал воображение современников. Особняк, похожий на Петродворец, пылал сотнями окон. На пьедесталах стояли бронзовые мальчики, беспрерывно писая шампанским, шабли, каберне, водкой, граппой, текилой и другими алкогольными струями. Фейерверк затмевал все мыслимые правительственные салюты, а вереница такси, вызванных, чтобы развезти по домам ужравшуюся творческую элиту, растянулась до Горок-9. Увиденное потрясло Машу. Фундамент будущей дачи, уже залитый бетоном, она определила под беседку, а главный дом забутила с таким размахом, что старинный русский барин вроде Кирилы Петровича Троекурова только бы заплакал от обиды и помирился с Дубровским. Владилен вздохнул, снова отложил руны и сел за новый роман из цикла «Ничего, кроме мозга».