Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

молодые люди, которым не терпелось взяться за реорганизацию общества, возмущались тому, что с ними обращаются, как с непослушными школьниками. Им казалось, что латинская грамматика – это хитроумное орудие отупления юношеского разума, уничтожения умственного развития и сдерживания политического прогресса. Гениальные рассуждения о возможной организации рабочего класса и грандиозные идеи о будущем человечества гораздо интереснее и приятнее, чем правила латинского синтаксиса и неправильные греческие глаголы!

Граф Толстой мог поздравить себя с эффективным выполнением задачи, ибо со времени его назначения политические волнения поутихли. За три-четыре года состоялся лишь один политический процесс, да и то незначительный; тогда как между 1861 и 1864 годами их было двадцать, и все довольно важные. Я вовсе не уверен, однако, что эти перемены к лучшему объясняются реформой образования, которая сразу же вызвала такое сильное раздражение и недовольство. Так или иначе, тут действовали и другие, более серьезные причины. Волнения были слишком сильны, чтобы продолжаться долго, а модные теории – слишком необычны, чтобы выдержать испытание повседневной жизнью. Поэтому они моментально развеялись, как только вожди движения сошли со сцены – Чернышевский и другие из-за ссылки, а Добролюбов и Писарев – из-за смерти, а также не столь выдающиеся представители молодежи отрезвели под влиянием времени и опыта или занялись прибыльными профессиями. Кроме того, реакционные течения дали о себе знать, особенно после покушения на жизнь императора. Пока они ограничивались чиновными кругами, они мало влияли на литературу, разве что внешне – через цензуру печати, но когда они проникли в читающую публику, их влияние стало гораздо сильнее. Какова бы ни была причина, несомненно, что в конце 60-х годов волнение и энтузиазм угасли, и своеобразное интеллектуальное явление, получившее название нигилизма, должно было уйти в прошлое. На самом же деле движение, видимым проявлением которого стал нигилизм, просто отчасти утратило теоретический характер и вступило в новую стадию развития.

Глава 24. Социалистическая пропаганда, революционная агитация… и терроризм

Осуществленная графом Толстым реформа просвещения дала неожиданный результат: она привела революционеров в более тесный контакт с западным социализмом. Многие студенты, оказавшиеся в России в затруднительном положении, решили уехать за границу и продолжить учиться в зарубежных университетах, где они были бы свободны от неудобств полицейского надзора и цензуры. У представительниц женского пола был дополнительный мотив для эмиграции, так как они не могли закончить обучение в России, но им было труднее осуществить это намерение, так как родителям, разумеется, не понравилось, что их дочери хотят ехать за границу, чтобы вести там богемную жизнь, и они очень часто отказывались давать согласие на выезд. В таких случаях упрямая дочь оказывалась перед дилеммой. Она могла бы сбежать от семьи и, может быть, даже заработать себе на жизнь, но как ей было пересечь границу без паспорта, а без родительского разрешения паспорта ей бы не выдали. Конечно, она могла выйти замуж и получить согласие мужа, но большинство этих барышень не стремились попасть в супружескую клетку. Иногда проблема решалась посредством фиктивного брака, а когда не находилось юноши, добровольно готового пойти на сговор, можно было прибегнуть к террористическим методам, которые революционеры стали применять несколько лет спустя уже с другими целями. Я слышал по крайней мере об одном случае, когда ярая подвижница медицинской науки угрожала застрелить выезжавшего за границу студента, если он не заключит с ней брак и не позволит ей доехать вместе с ним до границы в качестве официальной жены!

Как бы странно ни звучала эта история, в ней нет ничего неправдоподобного. В то время у энергичных барышень с нигилистическими убеждениями считалось, что пустяшные преграды не должны отвлекать их от цели. Некоторых из них мы встретим в дальнейшем, когда они проявят большое мужество и упорство в революционной работе. Одна из них, как я уже упоминал, покушалась на убийство градоначальника Петербурга, а другая, весьма утонченная и очаровательная молодая особа, подала сигнал к убийству Александра II и искупила свое преступление на эшафоте без малейших признаков раскаяния.

Большинство эмигрантов-студиозусов обоих полов отправлялись в Цюрих, где студенток принимали на медицинские курсы. Там они познакомились с обосновавшимися в Швейцарии известными социалистами из разных стран и, ища панацеи для социального возрождения, естественно, попали под их влияние. В то же время они жадно читали произведения Прудона, Лассаля, Бюхнера, Маркса, Флеровского, Пфейффера и других писателей «передовых» взглядов.

Среди апостолов социализма, живших в то время в Швейцарии, они нашли сочувствующего земляка в лице знаменитого анархиста Бакунина, которому удалось бежать из Сибири. Его идеалом было немедленное ниспровержение всех правительств, разрушение всего административного устройства, уничтожение всех буржуазных учреждений и установление совершенно нового порядка на основе свободной федерации производительных коммун, в которой вся земля должна распределяться между теми, кто способен ее обрабатывать, а орудия производства – передаваться кооперативным товариществам. Попытки провести чисто политические реформы, даже самого радикального типа, он с презрением рассматривал как жалкие паллиативы, которые не в состоянии принести реальную и долговременную пользу массам, а, может быть, даже вредны, так как продлевают нынешнюю эру господства буржуазии.

Для распространения этих мыслей в 1868 году в Женеве был учрежден специальный печатный орган под названием «Народное дело», который контрабандным путем активно переправлялся через российскую границу. Он стремился отвлечь молодое поколение от умствующего нигилизма и привлечь к более практической революционной работе, но, очевидно, в какой-то степени оставался под старым влиянием, поскольку время от времени предавался весьма абстрактным философским рассуждениям. В первом номере, например, он разместил программу, в которой члены редакции сочли необходимым объявить себя материалистами и атеистами, ибо вера в Бога и загробную жизнь, как и всякий другой идеализм, деморализует народ, внушая ему взаимно противоречивые стремления и тем самым лишая энергии, необходимой для завоевания естественных прав в этом, а не потустороннем мире, и для организации свободной и счастливой жизни. По прошествии двух лет этот орган народного морализаторства развалился из-за недостатка средств, однако продолжали выходить другие периодические издания и брошюры, и тайные отношения между изгнанниками в Швейцарии и их друзьями в Петербурге поддерживались без труда, несмотря на все усилия полиции, старавшейся разорвать эту связь. Таким образом, молодая Россия все более и более насыщалась крайними социалистическими теориями, ходившими в Западной Европе.

Благодаря отчасти этому иностранному влиянию, а отчасти и собственному практическому опыту, будущие реформаторы, которые оставались на родине, осознали, что околонаучные разговоры и дискуссии не могут дать серьезных результатов. Одни только студенты, даже самые многочисленные и преданные делу, не могли надеяться свергнуть правительство или принудить