Вызволение сути - Михаил Израилевич Армалинский

взаимная симпатия – посему они оказались, как винт и гайка с одинаковой резьбой (общность научных интересов). Сексуальной близости, как они утверждают, у них не было, но и без неё жизнь их была полна наслаждений (открывательских, научных, военных и семейных). Оба они служили в израильской армии, совершая открытия и героические поступки.

Затем они переехали в Штаты и там обосновались. Амос скоропостижно умер от рака в 1996 году, а Даниель продолжает жить и получил Нобеля в 2002 году.

Одно из их открытий состоит в том, что интуитивное ощущение вероятности свершения тех или иных событий – лживо. Наши желания и предрассудки оказывают влияние на размер нами навешиваемой на события вероятности их свершения и потому в серьёзных вопросах нужно руководствоваться не интуицией и не совершать действий на её основании, а помедлить и взвесить все факты, обстоятельства, причины, прежде чем принимать решения.

Люди принимают решения нерационально, нелогично, то есть не размышляя. Тем более, когда для принятия решения требуется сравнить не два яблока, а яблоко и апельсин.

Так Ambrose Bierce учил: Никогда не следуй первому порыву, ибо он может быть благородным, а следовательно невыгодным.

Учёная парочка высказала много замечательного, подтверждённого их убедительными экспериментами. Например, что люди выбирают не между вещами, а между описаниями этих вещей.

Их интересовало как человек делает выбор, по какому количеству и каких параметров. Я, дополняя их выводы, с уверенностью предположу, что выбор зависит от силы желания: если человек голодает, он схватит первую попавшуюся еду – ту , что ближе, рассматривая минимальное количество параметров. Если же человек сыт, он будет привередничать и выбирать по многим параметрам. То есть количество параметров выбора уменьшается с увеличением силы желания.

А вот один из случаев фальшивой интуиции из моей собственной жизни, он описан в рассказе Стыд мне и позор!17:

К вечеру мы с Жорой дорвались до первой в наших жизнях рулетки. Я пытался хоть как-то использовать своё дырявое инженерство и выработать систему для выигрыша. Прежде всего я решил установить предел проигрыша в 200 долларов, по достижении которого прекратить игру. Я и Жора осторожно ставили по доллару и то выигрывали, то проигрывали. Но вскоре обнаружилась чёткая тенденция к проигрышу.

И вдруг меня осенил показавшийся идеальным метод для достижения великой вероятности выигрыша: нужно дождаться, пока пять раз подряд выпадет на красное, и тогда поставить на чёрное. Смысл сего поступка был прост: после пяти раз красного, вероятность выпадения снова красного мала – уж пора выпасть чёрному. Если же всё-таки на шестой раз выпадает опять красное, я удваиваю ставку на чёрное (чтобы окупить проигрыш и ещё выиграть), с уверенностью, что в седьмой-то раз красное уж никак не должно выпасть. Но если всё-таки опять выпадает красное, я снова ставлю на чёрное и учетверяю ставку. На восьмой раз чёрное должно выпасть уже обязательно.

И что бы вы думали? – Моя система работала около двух часов. Значительная часть времени уходила на то, чтобы дождаться, пока пять раз подряд выпадет один и тот же цвет, кроме того, мы ставили, мелкие суммы и выигрывали по мелочи. Но выигрывали систематически. Жора музыкант, денежных дел мастер, посматривал на меня, инженера, с уважением.

Но только я решился увеличить ставку, как после подряд пяти красных выпало ещё пять, и эта бесконечная краснота съела весь мой выигрыш и мои предельные двести. Оказалось, что теорию вероятности я понимал превратно.

А я ведь знал, что бросание костей есть события независимые, а потому вероятность следующего никак не зависит от предыдущего, то есть выпадение чёрного несколько раз подряд, вовсе не повышает вероятность выпадения красного в следующий раз, и тем не менее, внутреннее ощущение моё, интуиция, отягчённая желанием выиграть, не соглашались с этой истиной. В результате я проиграл, но у меня хватило ума установить себе предел проигрыша и остановиться.

А люди, которые не ведают о теории вероятности и полагаются только на интуицию, да ещё не устанавливают предел проигрыша из-за своей необоснованной уверенности в неминуемости выигрыша, такие люди проигрываются в пух и прах.

Другой интересный вывод Амоса и Даниела такой:

Люди как правило ошибаются в предсказаниях, но после свершения события легко находят факты, которые обосновывают его свершение. Вопрос – эти факты существовали и до свершения сего события, почему же тогда не удалось использовать те же факты для правильного предсказания?

Оказывается ошибки в прогнозах предсказуемы и поддаются систематизации, но мало кто это делает из-за невежества и самонадеянности.

Так и с Трампом – чуть стоило ему победить на выборах, как все стали объяснять причины происшедшего. Но эти причины были известны и до выборов – почему тогда на них никто не обратил внимания? – А потому что приятней заниматься похлопыванием себя по плечу и пребывать в уверенности победы, чем смотреть неприятной правде в глаза и предпринимать действия, чтобы правда стала приятной.

Но самое для меня интересное в теориях этих научных двойняшек то, что исключительно полезные и практические выводы из теорий применяются еле-еле и встречают большое сопротивление по внедрению в жизнь.

Ну, да – доказали: интуиции часто доверять нельзя, особенно в серьёзных решениях. Мы принимаем решения не логически, а эмоционально, под давлением установок, предрассудков и пр. так что в важных решениях, нужно руководствоваться не чувствами а многократно и с разных сторон проверенными фактами. А это достигается лишь тогда, когда выносящий решение выслушивает и принимает к сведению мнения осведомлённых и умных людей. Казалось бы, неопровержимость доказанного должна была бы эти открытия протолкнуть во все области руководства и прежде всего – в политику. Ан – нет!

Как и следовало ожидать, большинство руководителей, проявляя активный интерес к этой новой науке, сторонятся применения её выводов, а всё потому, что любой начальник охраняет свой авторитет, который может пострадать от сторонних мнений. Такого сорта люди предпочтут сделать ошибку, которой можно было избежать, чем соизмеряться с противоречащими мнениями других, что по их мнению, подрывает авторитет.

Нечто подобное происходит и с более древней наукой – физиогномикой, которая давно доказала свою великую силу. Однако авторитарные и властные люди боятся, что на их лицах распознают подлость, лживость, невежество и эгоизм, а потому эту науку замалчивают и лишь тайно используют в корыстных целях, не позволяя ей войти в общенародный обязательный курс обучения.

Тем не менее, само негативное восприятие неугодных человеку научных фактов и есть подтверждение правильности этих фактов.

А все правительства и попы всегда будут препятствовать науке, которая свидетельствует о присущей им античеловечности. И чем авторитарней правительство и ортодоксальней церковь, тем хуже приходится науке, а следовательно – людям.

Чем демократичней социальные и государственные учреждения в стране, тем больше