Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

будто на жёстком диске много вирусов. Что это за звери и откуда они берутся, Сутулову неведомо. Вреда от них подполковник не видел, поэтому советами установить антивирусник пренебрегал.

Вот принтер нужен. А то, чтобы распечатать документ, приходилось идти с дискетой в ОБЭП, кабинеты которого по соседству.

На компьютере установлена игрушка — гонки «Crazy Cars». В неё постоянно резался Петрушин, утверждавший, что скоро надерёт задницу самому Михаэлю Шумахеру.

Сейчас Валера поудобнее устраивался перед монитором, сдувал с клавиатуры пыль и сигаретный пепел. Он заварил литровую банку чёрного чаю. Бухнул в бокал три ложки сахарного песку. Вприхлёбку время шло чуть быстрее, проще отвлечься от тягостных дум.

У Петрушина пофигистское настроение, отягощённое абстиненцией. Зависшая мокруха его не парила. За одиннадцать лет работы в убойном он много чего повидал. Особенно в середине девяностых, когда громыхали бандитские войны. Пять раз сверх положенного государству отдал. Сутками пропадал на службе. Поднимали на каждый труп, где подозревался криминал. Долгое время Валера отвечал за район, а это дополнительная засада. Прежде чем начать раскрывать преступление в каком-нибудь медвежьем углу, туда надо ещё добраться. На троллейбусе не доедешь! Из-за службы этой грёбаной семью потерял, подорвал здоровье. Хоть бы раз толстожопые кадровики путёвку в санаторий предложили! Система выжала его досуха, а теперь выбрасывает на улицу с мизерной пенсией. Смешной она получалась из-за смешанного стажа. В милицию Петрушин пришёл поздно, от станка.

— П-пригляди за ним, — Сутулову надоело толочь воду в ступе.

Выходя из кабинета, он плотно прикрыл за собой дверь.

Чтоб не отвлекаться от игрушки, Валера пристегнул задержанного наручником к батарее. Положил перед ним гостевую пачку «Примы» и спички.

— Кури.

Пандус не отреагировал, есть с руки мента западло.

Через тамбур Сутулов прошёл в свой кабинет, который много уступал общему в метраже, зато выглядел пристойнее за счёт жалюзи на окне, диванчика, телевизора «Philips» и видеоплеера «Aiwa». Перечисленные средства роскоши были презентованы спонсорами. Здесь следаки крутили жуликам и адвокатам кино, снятое с их участием.

Двухтумбовый стол подполковника покрывало зеленоватое стекло. Столешница под ним была выложена копейками аверсом кверху. Собирался впечатляющий мельхиоровый пазл из Георгиев Победоносцев не один год.

Убойщик позвонил в область. Начальник ОРЧ-1 Сапега, разумеется, об успехе знал. Собровцы уже прокукарекали на всю Ивановскую. По их понятиям, дело было в шляпе.

— Что, Владимир Борисыч, нормально сработал Рязанцев?! А ты говорил — качок, две извилины! Пора ему старшего давать!

— П-повезло, бы…бывает, — скрыть скепсис у Сутулова не получалось, — Всё ра-авно, т-товарищ па-алковник, не н-надо б-было с-с ним свя-а-зываться. Студент! С понедельника на-а сессию с-сваливает… Я о-один б-б-буду це-елый ме. месяц иша-ачить? Валера д-дни до де…д-дембе-ля с-считает, ка…к-какой из него р-работник?

— Брюзжишь, как старый дед, Борисыч. Не преувеличивай. Не на месяц Рязанцев уходит. Сказал: в две недели уложится, по возможности будет выходить. На выходных подскочит.

— Да э-это чё за п-помощь?

— Кончай брюзжать! Заменщика твоему дембелю я подобрал резвого. Со своими колёсами! Одним приказом они пройдут.

— Всё… всё-таки э-этого? Сы-ынка?

— Своих кандидатов у тебя нет. Всё, закрыт кадровый вопрос. Переходим к рабочим.

Сутулов пояснил, что после обеда запланировано опознание Пандуса. Если всё пройдёт нормально, следователь сразу выпишет «сотку». На арест прокуратура собирается выходить уже завтра. А вот для обвинения доказательств, говорят, пока маловато.

— Ройте землю, мужики! На месте вам, конечно, видней, но подтянуть свидетельскую базу лишним не будет. Я завтра постараюсь сам подскочить или Фомина пришлю. Без обвинения клиента в «тройку» не переведут.

За учреждением ИК-3 закрепилась зловещая репутация «прессов». Одно крыло знаменитого на всю Россию централа использовалось, как следственный изолятор. Там имелось несколько камер со специально подобранным контингентом из числа ранее судимых беспредельщиков, работавших на администрацию. Методы для получения явок с повинной в их арсенале были самые эффективные: угрозы, избиения, сексуальное насилие.

Тёртые калачи Сапега с Сутуловым понимали бесперспективность разработки Пандуса в условиях районного ИВС. Бандита нужно было ломать.

— М-мы всё ра-авно п-п…подбираем «э-эксперта».

— Делай, делай обязательно, Борисыч, чтоб не предъявляли нам с тобой, что понизу не работали. Хоть настроение этого гондона узнаем. А я прямо сейчас поеду в «тройку» договариваться. Готовь проставу для оперчасти. Пару пузырей нормального коньяковича. Завтра я или Фома заберём. Насчёт хавчика я сам соображу.

— М-м…может, водки?

— Говорю — коньяковича. Клиент серьёзный.

Сапега вспомнил про полиграф. Сутулов ответил — бесполезно, прошлый раз умная машина чуть не сломалась, когда её к Славке подключали, полиграфист сказал, у него как бы мозгов нет.

— Тогда наш работал, а я тебе уфсиновского спеца привезу. Он поквалифицированнее. Ну, давай, Борисыч, удачи! Фактуры ты мне достаточно дал. Есть, что шефу в клюв положить. Дергать не буду. По итогам дня звякни. Не прощаемся!

Сутулов относился к категории оперативников, не приветствовавших кулак. Он понимал, что выбивание показаний рано или поздно заканчивается статьёй о должностном преступлении. У выпускника Горьковской «вышки»[281] хватало квалификации работать без мордобоя. К тому же он не был агрессивным по характеру.

Костолом Сапега, заступив на должность, пытался отучить острожское отделение «жевать сопли», но обломался. Здесь существовал свой уклад, не в пример подмосковному Григорьевску, где убойщиков иначе, как «мясниками», не называли. Ради объективности нужно отметить, что в последнее время Сапега сбавил газ.

К предстоящей отправке Пандуса в «пресс-хату» Сутулов относился абсолютно равнодушно. Ни одно угрызение совести не кольнуло.

Во-первых, делаться всё будет не его руками. Ему не нужно даже с кумовьями взаимодействовать. Вопрос крайне деликатный, поэтому круг посвящённых сужен до предела.

А во-вторых, Пандус был отмороженным бандюком, его даже в ад не примут. За ним сто недоказанных страшных грехов. Так что страдания и лишения, ожидающие его на тюрьме, можно было рассматривать в качестве частичного восстановления справедливости.

Участвовал ли Пандус в убийстве бухгалтерши, Сутулов не знал. Косвенные улики указывали на Славку. Не первого попавшегося схватили сыщики для того, чтобы, как в народе говорят, «закрыть дело».

Задерживать на сорок восемь часов подозреваемого будет следователь прокуратуры, а не ст. о/у Сутулов. Он только поручения процессуальных лиц выполняет. Какой с него спрос?

Окно кабинета удобно выходило в колодец двора. Вся движуха милицейская была словно в телевизоре. Вот подкатил, рыча и дребезжа, старичок «УАЗ-3909» с надписью «дежурная часть» на борту. Из него под моросящий дождик начали вылезать сотрудники. Плечистый серьёзный Рязанцев. Феликс Кобылянский, с брюхом, перевалившимся через ремень фирменных штанов. Последним ловко выпрыгнул смазливый летёха участковый.

Из злодейской части «уазика» Рязанцев извлёк пожилого бородача в потрёпанной одежде.

Сутулов немедленно переместился в большой кабинет. Там Валера преодолевал очередной