Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

водилу на реальную картину ДТП.

Дома тоже штормило. В пятницу вечером Ольга неожиданно заявила, что в выходные нужно ехать к её родителям в Андреевск. Папа попросил помочь с отделкой бани на даче. Кораблёв спокойно объяснил, что обороткой съездить он сможет, а вот с ночевкой не получится. Надолго отрываться от базы в дежурную неделю было чревато. Аркадьича нет, подстраховать некому. Хоробрых просить бесполезно, да и зазорно. Первую половину воскресенья Саша планировал посвятить работе с документами. Посидеть одному, в тишине обмозговать вопросы, до которых в авральной суете не доходили руки.

Разумные доводы не подействовали. Жена закатила скандал, сделав ряд программных заявлений, осадок от которых не развеялся до сегодняшнего дня.

Самое обидное, что её принципиальность носила характер сумасбродства. Уважавший тестя Кораблёв позвонил ему, извинился за свою занятость. Тот с полуслова понял, откуда дует ветер. Сказал, что вопрос карьеры для мужика однозначно важнее родственной шабашки.

— Не бери в голову, Александр. Я найду помощника. Это наши женщины затеяли интрижку. У них всё на эмоциях. Ты прояви, пожалуйста, терпение, а с Олечкой я поговорю. Вот уж, Бог даст, к первому августу пущу баньку в эксплуатацию, тогда никаких отговорок не приму.

Валентин Борисович пустых обещаний не давал и, сто пудов, провёл с дочерью воспитательную беседу. Эффект её оказался минимальным. На бойкот Ольга не пошла, но разговаривала с вызовом, как бы делая одолжение, презрительно кривила пухлые губки, морщила переносицу. Надо сказать, гримасы умаляли её привлекательность.

Пока кипятился чайник, Кораблёв выслушал доклад Рязанцева. Тот уложился в несколько ёмких фраз.

— Отлично, Андрей Владимирович! — на исходе двенадцатичасового рабочего дня зампрокурора рад был услышать хорошую новость. — В лучших традициях острожского сыска!

Милицейские вводные Александр Михайлович решил играючи:

— Обыск проведём без судебного решения. Налицо безотлагательность и исключительность! Рапорт датируете завтрашним числом, проставите в нём время — шесть ноль-ноль. Укажете, что подозреваемый в любой момент может скрыться. Кирилл Сергеевич, за тобой постановление и уведомление суда. В какой срок нужно информировать суд?

— В двадцать четыре часа, — в голосе важняка сквозила укоризна медалиста, которого задумали смутить вопросом для первоклассника.

— Молодец! — Кораблёв не скупился на похвалы. — Чего ещё?! План местности нужен? Ноу проблем! И.о. главного архитектора наш лепший друг. Сейчас мы товарища Темляка поднимем, и он нам в лучшем виде всё организует. С транспортом у вас как?

— Я на машине, — сообщил Рязанцев, — отвезу-привезу.

Кораблёв уже названивал Самандарову и давал инструкции, что конкретно должен исполнить в течение получаса Темляк, если он хочет сохранить дружбу с государевым оком.

Никогда не видевший заместителя прокурора столь возбуждённым простоватый убойщик объяснил его причуды нахождением подшофе.

33

10 июня 2004.Четверг.

05.30–07.00

Прибывший затемно СОБР (новое название отряда в милиции не прижилось) деловито готовился к штурму дома на мызе. Оперативникам уголовного розыска велели не путаться под ногами, они дремали в двух машинах, припаркованных у магазина «24 часа» на улице Сосновой.

Исключение было сделано для Калёнова с Рязанцевым. Их допустили к участию в планировании операции.

Черноусый строгий командир СОБРа, попеняв на отсутствие точного плана дома, задал ряд вопросов по схемке, которую Рязанцев набросал карандашом по памяти. Два существенных момента повисли в воздухе, но было, как говорится, без вариантов. Старший собровец уточнил также численность противника, наличие оружия, вероятность его применения. Ему отвечал Рязанцев, как наиболее информированный. Калёнов, представлявший местное руководство, авторитетно поддакивал.

— Двое, оба судимые. Один подозревается в убийстве. Безбашенный. Который старше возрастом и с бородой — хозяин. Он укрывает преступника. Хозяин — охотник. Из оружия точно есть двустволка, шестнадцатый калибр. Вполне возможно — самодельный револьвер под мелкашечный патрон и обрез, — убойщик старался в спешке ничего не упустить.

Андрейка жалел, что с той точки, которую ему отвели, он не сможет наблюдать за работой спецназовцев. Когда усатый командир отошёл, оперативник перебросился с парнями парой слов насчёт их экипировки. Одним своим инопланетным видом рослые собры внушали почтение. На голове у каждого был сферический шлем в чехле из камуфлированной ткани. Шлем фиксировался на подбородке ремнём с чашкой и обеспечивал круговую защиту головы, кроме верхней части лица. Но для этой цели предназначались противоосколочные очки с дымчато-серыми линзами. Бронежилеты, изготовленные из кевлара с керамическими элементами, имели удобные разгрузочные карманы. Пах оберегала отдельная пластина, а ноги, обутые в ботинки с высоким берцем, страховали щитки и наколенники. Вооружение было разнообразным — от привычных АК-74 м[274] и «Стечкиных»[275] до новинок, определить марку которых Рязанцев затруднялся. У одного перца в кобуре, кажется, был восемнадцатизарядный пистолет ГШ[276], способный стрелять бронебойными патронами.

От посторонних глаз спецов скрывал сплошной забор, которым был огорожен нулевой цикл коттеджа, строящегося в начале улицы Бутовой.

«Вот хозяин удивится, когда обнаружит уймищу следов сорок пятого размера», — усмехнулся Андрейка.

Ему хотелось, чтобы суровый усач в камуфляже похвалил подысканную им укромную позицию. Но усатого заботило другое.

Две группы заканчивали приготовления к штурму. Ударная «тройка» с помощью лестницы должна была преодолеть высокую ограду, нейтрализовать собаку во дворе и ворваться в дом с главного входа, выбив дверь кувалдой. Вспомогательной «двойке» предстояло на надувной лодке с мотором пересечь затон, блокировав пути отхода. Проводником к ним вызвался Сутулов. Этот рыболов-спортсмен избороздил все пригородные водоёмы вдоль и поперёк.

Рассвело давно, причём совершенно незаметно. Утро оловянно хмурилось и предвещало осадки. Усач отдал по рации приказ на полицейский штурм. Трое бойцов, находившихся в зоне видимости Рязанцева, бесшумно двинулись к дому Лешего. Взятое наизготовку оружие было направлено в сторону возможного появления противника. Никто из «тройки» не пересекал линии огня товарища.

От серьёзности, с которой проходила операция, по спине убойщика побежали колючие мурашки. Ему не раз приходилось задерживать опасных преступников, в том числе, вооружённых, но сыщики относились к подобным мероприятиям гораздо прозаичнее, часто практиковали экспромт. А тут всё выглядело, будто на настоящей войне.

— Полицейский штурм, это как? — шёпотом поинтересовался Андрейка у собровца, оставшегося в прикрытии.

Крепыш в чёрной балаклаве ответил не сразу. Сперва окинул опера взглядом, оценил его физические данные. Объяснил снисходительно, словно делая одолжение:

— Значит, работаем только с лёгким вооружением и «ослеплялками». Заложников спасаем, духов вяжем. Мочим в крайнем случае.

«Ослеплялка» — это светошумовая граната?» — предположил опер, но уточнять не стал.

Вскоре раздался отрывистый звонкий грохот, взволновавший барабанные перепонки. Рязанцев ждал выстрелов, но до стрельбы дело не дошло. Разве могли Пандус с Лешим тягаться с суперменами? Они же не террористы и не моджахеды. Спецподготовку в Пакистане не проходили.

В грудном кармане резервного собровца крякнула рация.