Сокровище - Трейси Вульф

обратить эти книжные полки в пыль, – предлагает Мэйси. – Хотя это, несомненно, привело бы к сокрушению кого-то из нас.

– А что, если она и впрямь занята какими-то божественными делами? – спрашивает Хезер, но при этом не перестает вынимать книгу за книгой. – Ведь мы даже не знаем, чем она занимается. Возможно, что как раз сейчас она спасает какую-то деревню от проснувшегося вулкана.

В это мгновение дверь отворяется снова, и я мысленно издаю торжествующий крик. Должно быть, я все-таки нашла книгу, которая и открыла замок, думаю я, – но тут вижу Куратора, стоящую в проеме и гневно глядящую на меня.

– Да, Грейс. Возможно, она и впрямь занята, – говорит она очень раздраженным тоном.

– Я знаю, что вы заняты. Я уверена, что то, чем вы занимаетесь, что бы это ни было, требует большого количества времени…

– Требует большого количества времени? – повторяет она, вскинув брови. – Так ты это называешь? Сколько людей живет на земле, Грейс?

– По-моему, почти восемь миллиардов.

– Вообще-то теперь их уже больше восьми миллиардов. На этой планете живет более восьми миллиардов человек, и мне приходится наблюдать за каждым из них и решать, что важно, а что нет. Так что да, Грейс, я немного занята.

– Вы наблюдаете за всеми нами? Все время? – спрашивает Мэйси, и в голосе ее слышатся одновременно восхищение и ужас.

– All the Time [16] – это песня Барри Мэнилоу, 1976 год, – говорит она, и в ее голосе больше не звучит злость, там есть только усталость. – Но да, я делаю эту работу почти все время – настолько близко к понятию «все время», насколько это возможно.

Это кажется мне невозможным – и невероятно горестным и тяжелым.

И, честно говоря, немного назойливым. У меня округляются глаза. Наблюдала ли она сегодня утром после душа, когда я решала, какие трусики мне надеть: с лиловыми сердечками или с маленькими кроликами?

– Что же вы за божество? – спрашивает Хезер, подняв брови. – Потому что, если честно, мне не по себе от мысли, что вы наблюдали за мной, когда сегодня утром я принимала душ.

Куратор, прищурившись, уставляется на Хезер, и я слегка придвигаюсь к моей лучшей подруге.

– Я не наблюдала за тем, как ты принимала душ сегодня утром или вообще когда-либо. – Она вздергивает подбородок и выпрямляет спину, чтобы казаться выше, хотя рост у нее остается таким же, как у меня. – Да будет тебе известно, что я Богиня Истории, и моя обязанность состоит в протоколировании исторических событий – к которым твой душ не относится.

Я сразу же вспоминаю, как несколько последних дней принимала душ – и как в этом нередко участвовал Хадсон, – и мои глаза округляются еще больше.

Она переводит на меня взгляд и без всяких эмоций добавляет:

– Как и за тем, как принимала душ ты. – Затем качает головой. – У меня и так достаточно работы – ведь я должна наблюдать за важными событиями. Я очень устала – и иногда мне приходится отказываться от наблюдения за более мелкими событиями, хотя мне хочется запротоколировать и их.

– Как вы это делаете? – спрашиваю я. – Я хочу сказать – когда вы спите? Или ходите в туалет.

– И кто наблюдал за миром, когда сегодня утром вы завтракали с нами? – добавляет Мэйси. Надеюсь, что Куратор не замечает укоризненных ноток в ее тоне.

Похоже, она и впрямь их не замечает – или же ей все равно, – потому что она просто вздыхает.

– Я же сказала вам сегодня утром, что каждый день меня на несколько часов заменяет Клио. Она находилась здесь, пока я общалась с вами, но она не сможет заменить меня снова так скоро, так что во время обеда и ужина вам придется обходиться без меня.

– Клио? – переспрашивает Мэйси, и я вижу, что она пытается вспомнить, где она слышала это имя раньше. – Она что, тоже богиня?

– Она муза, – отвечаю я, думая о том, как утром я не могла найти ее статую, пока она вдруг не появилась словно из ниоткуда. Это кажется чем-то совершенно фантастическим и неправдоподобным. Впрочем, в этом мире есть множество вещей, о которых я могла бы это сказать. – Но вы говорите о ком-то реальном или просто о статуе из вашего сада?

Куратор вскидывает бровь.

– Ты правда собираешься говорить со мной об оживающих статуях? Ты?

– Это я превращаюсь в статую, а не наоборот. Это не одно и то же.

Она наклоняет голову.

– Логично. Кстати, так называлась песня Бет Нильсен Чэпмен, вышедшая в 1997 году [17].

Не знаю, стоит мне комментировать это или нет. Она произносит названия песен и даты, когда они были исполнены впервые, как будто участвует в телевизионной викторине, но я не знаю, потому это, что она любит викторины, или потому, что она сама несостоявшаяся музыкантша.

У нее было достаточно времени – целая вечность, – чтобы научиться играть на музыкальном инструменте, по крайней мере если ей не приходилось работать все время. Интересно, думаю я, была ли она на каких-то из концертов, афиши которых висят на стенах, или она просто смотрит их с помощью своего хрустального шара или какого-то еще приспособления, которое использует, чтобы протоколировать историю.

Эта мысль вызывает у меня грусть – вся эта ситуация вызывает у меня грусть, – и я снова, во второй раз за последние две минуты, начинаю думать о том, каким образом мы обе можем получить то, чего хотим.

– И каким же образом Клио оживает? – спрашивает Мэйси, чье внимание все еще приковано к этой мраморной помощнице Куратора. – Если она не горгулья…

– Нет, она не горгулья. Много лет назад один мой друг заколдовал ее, чтобы я могла иногда передохнуть. Но эти чары действуют всего по нескольку часов в день. После того как она в очередной раз превращается в статую, превратиться в человека она может только после того, как солнце один раз сядет и встанет.

– Давайте проясним дело, – говорю я. – По нескольку часов в день статуя, которая не является человеком, решает, какие исторические события будут запротоколированы, а какие нет?

Хезер щелкает пальцами.

– О-о-о… Вы отбираете исторические события.

Куратор закатывает глаза, но продолжает:

– В твоих устах это звучит хуже, чем есть на самом деле.

– Да, это звучит скверно, – говорит Мэйси. – Даже хуже, чем тот факт, что одному человеку поручено протоколировать всю историю мира.

– Не человеку, а божеству. И других охотников заниматься этой работой не видно, – отвечает она, и в ее тоне звучит горечь. – Пару месяцев назад Джикан взял отпуск, Кассия провела в отпуске