Пелопоннесская война - Дональд Каган

его, а затем развернулся в сторону основного афинского флота, который находился за ним. Он двигался слишком стремительно для афинян, действия которых утратили всякую согласованность. Их план предусматривал, что Лисандр бросится в погоню за Филоклом вниз по проливу, открыв свой тыл для удара. Вместо этого при Эгоспотамах афиняне, к своему ужасу, увидели, как разрозненные остатки эскадры Филокла спасаются бегством в их направлении, а за ними по пятам следует победоносный флот Лисандра. Афинян охватила паника, они оцепенели, и многие корабли так и остались стоять на берегу без своих экипажей.

Замешательство афинян натолкнуло Лисандра на мысль высадить на берег отряд воинов под командованием Этеоника и попытаться захватить вражеский лагерь. В то же самое время его торжествующие корабли уже оттаскивали от берега пустые афинские триремы. Ошеломленные афиняне, не имея организованных сухопутных сил для отражения обеих атак, стали разбегаться во все стороны. Бóльшая их часть попыталась укрыться в Сесте. Из многочисленного афинского флота спасся лишь десяток кораблей, остальные же были захвачены или потоплены. Лисандр взял реванш за битву при Кизике, нанеся афинянам сравнимое по тяжести поражение, однако у афинян не было союзника, который компенсировал бы им потери, а их собственная казна была пуста, и они не могли позволить себе строительство нового флота. Это означало, что Афины проиграли войну.

ИТОГИ БИТВЫ

Быстро известив Спарту об одержанной великой победе, Лисандр обнаружил, что у него в Лампсаке скопилось 3000–4000 пленных афинян, что составляло примерно десятую часть от всего вражеского войска. Несмотря на суровость к побежденным врагам, проявленную им ранее, мы не можем с уверенностью сказать, что, если бы выбор зависел только от него, он непременно казнил бы пленников или обратил бы их в рабство. Те акты жестокости, которые зафиксированы в источниках, как правило, не совершались им в запале, а были результатом холодного расчета. И разумеется, он мог проявить милосердие, если это соответствовало его планам.

Однако на этот раз решение принимали не столь расчетливые умы: мстительные союзники настаивали на казни. В ходе войны, длившейся уже более четверти века, население таких городов, как Коринф, Мегары и Эгина, наблюдало за тем, как опустошаются их земли, рвутся торговые связи, разрушается хозяйство, необратимо сокращается достаток и умаляется престиж. Они несли потери в сражениях и подвергались все более жестокому обращению по мере продолжения борьбы. Зверства, учиняемые обеими сторонами конфликта, становились все ужаснее, но афиняне особенно прославились истреблением и массовым порабощением жителей Скионы и Мелоса, а победители всегда склонны оправдывать собственные преступления, а то и вовсе забывать о них, даже когда негодуют на тех, кто совершал злодеяния против них самих. К тому же совсем недавно афиняне, взбешенные повальным бегством из их флота во вражеский, проголосовали за то, чтобы всем пленным отрубали правую руку. Действуя в том же ключе, Филокл приказал бросить за борт команды двух захваченных кораблей противника. Эти действия были свежи в памяти спартанцев и их союзников, а потому они проголосовали за то, чтобы перебить всех афинских пленников.

О том, как в Афинах восприняли новость об исходе битвы при Эгоспотамах, сообщает Ксенофонт, который, вероятно, присутствовал при описываемых им событиях:

«Парал» прибыл ночью в Пирей и оповестил афинян о постигшем их несчастье. Ужасная весть переходила из уст в уста, и громкий вопль отчаяния распространился через Длинные стены из Пирея в город. Никто не спал в ту ночь; оплакивали не только погибших, но и самих себя; ждали, что от спартанцев придется претерпеть то же, чему подвергли афиняне лакедемонских колонистов мелийцев, когда после осады их город был взят, гистиэйцев, скионейцев, торонейцев, эгинян и многих других греков (Греческая история II.2.3).

Судьба воинов, попавших в плен при Эгоспотамах, должна была еще больше убедить их в том, что капитуляция принесет смерть, рабство или по меньшей мере изгнание, и поэтому они решили сопротивляться. Собрание постановило принять все меры для обороны города, а афиняне стали готовиться к неизбежной осаде.

В Проливах Лисандр совсем скоро вернул себе контроль над происходящим, и дальнейших расправ не последовало. Вместо этого он предложил городам Афинского союза разумные условия сдачи, и те капитулировали без боя. Он даже позволил афинским гарнизонам и чиновникам безопасно покинуть их при условии, что они направятся строго в Афины. Этот последний жест хоть и выглядел великодушным, но на самом деле был продиктован хитроумным тактическим расчетом. Лисандр понимал, что Афины слишком хорошо защищены от прямого штурма. Город можно было взять лишь осадой, и ему хотелось, чтобы внутри него было как можно больше голодных людей, что сократило бы время, которое он сумеет продержаться. С той же целью Лисандр разместил гарнизоны в Византии и Халкидоне по обеим сторонам Босфора и под страхом смерти запретил доставку зерна в Афины.

Действия Лисандра в этих двух городах стали прообразом той системы, которую он собирался установить на всех подконтрольных ему территориях. Он размещал в них гарнизоны под командованием тех, кого называли гармостами, а демократические правительства повсюду заменял на олигархии, часто состоявшие из десяти человек, объединенных в так называемые декархии и преданных ему лично. «Правителей он назначал не по знатности или богатству: члены тайных обществ и друзья, связанные с ним узами гостеприимства, были ему ближе всего, и он предоставлял им неограниченное право награждать и карать» (Плутарх, Лисандр 13.4). Вскоре «освободитель эллинов» уже собирал дань с подвластных ему городов, а правительство Спарты одобряло все предпринятые им шаги.

Далее Лисандр отплыл в Эгеиду и стал захватывать власть в городах, ранее подчинявшихся Афинам. Сопротивление оказал только Самос; местная демократическая партия, верная Афинам до самого конца, перебила своих противников-аристократов и приготовилась выдержать спартанскую осаду. Лисандр отрядил на нее сорок кораблей, а с остальными ста пятьюдесятью направился в Аттику. По пути он вернул изгнанных афинянами мелосцев и эгинян на их родные острова. Лисандр был не прочь сыграть роль освободителя там, где это не мешало его личным задачам.

УЧАСТЬ АФИН

В октябре 405 г. до н. э. Лисандр наконец прибыл в Аттику, где в окрестностях Академии под самыми стенами Афин уже стояло огромное пелопоннесское войско. Царь Павсаний привел с Пелопоннеса все собранные в его городах отряды (вместо того чтобы, как обычно, взять в поход только две трети наличных сил), а Агис со всеми своими воинами выступил из Декелеи. Впервые за более чем сто лет оба спартанских царя одновременно участвовали в военной кампании. Они желали устрашить афинян и принудить их к немедленной капитуляции, но даже столь беспрецедентная демонстрация силы не достигла желаемой цели.

От того, чтобы сдать город, афинян удерживал не только страх перед последствиями. Какая-то их часть все еще могла питать некоторые надежды. Хотя враги были едины в своей ненависти к афинской гегемонии, их конечные цели вовсе не обязательно совпадали. К примеру, устремления фиванцев и спартанцев уже сталкивались между собой в ходе войны. Полное уничтожение Афин устраивало их непосредственных соседей фиванцев, которые, вероятно, рассчитывали на то, что смогут заполнить образовавшийся вакуум, но Спарта не получила бы никаких выгод от усиления своего амбициозного союзника. Со временем спартанцы могли увидеть пользу для себя в том, чтобы предложить Афинам более мягкие условия, и, так или иначе, они не были едины относительно того, как следует поступить с поверженным противником. Лисандр проводил честолюбивую политику, направленную на то, чтобы заменить афинскую гегемонию гегемонией Спарты под его личным началом. Неизвестно, какого мнения на этот счет придерживался Агис, но Павсаний, как и его отец Плистоанакт ранее, вскоре покажет себя сторонником гораздо более консервативной политики. Она предусматривала, что спартанцы ограничат свои интересы территорией Пелопоннеса и будут стремиться к добрососедским отношениям с Афинами, лишенными своей военной мощи и заморских владений. Естественное влияние царя в конечном итоге должно было возобладать над мимолетной славой Лисандра, и в результате у Афин появился бы шанс на более приемлемые условия мира. Вот почему афиняне готовились держаться столько, сколько хватит сил.

Когда спартанцы поняли, что немедленной капитуляции не последует, они отозвали войско Павсания домой, а Лисандр с основными силами флота отправился на осаду Самоса, оставив достаточное количество кораблей для блокады Афин. Перед тем как разделиться, спартанцы провели собрание с союзниками, чтобы обсудить участь Афин. Вероятно, именно