Очаг. Экологическая история - Николай Чижов

Постоянно знакомился с материалами Госкомстата РФ, статьями и обзорами С. В. Колесникова, работами ведущих ученых, занимающихся оценкой демографической и медико-демографической ситуации: академика И. В. Бестужева-Лада, профессора, д. э. н. Л. Л. Рыбаковского, профессора, д. ф. н. А. И. Антонова, профессора, д. м. н. Е. А. Тишука, профессора, д. м. н. И. Г. Гундарова, д. м. н. Ю. А. Александровского, д. э. н. В. А. Симчеры. Из публикаций по анализу причин уровней смертности и рождаемости населения особенно интересны статьи профессора И. Г. Гундарова из Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины им. Манзурова, рассматривающего духовное неблагополучие как основную причину сверхсмертности в России за последние двадцать лет. Проведенный им анализ показал, что известные социально-экономические и медицинские факторы риска не объясняют природы этого процесса в России. Остается полагать, что физическая жизнеспособность населения зависит не только от условий бытия (материальных факторов), но и нравственной атмосферы и эмоционального состояния общества (духовных и душевных факторов). В теологии есть четкое представление о «смертных грехах», таких психологических состояниях, которые приводят к смерти человека как личности. Значение духовного, «идеального» в человеке, как противовеса материальному компоненту никогда не отрицалось и диалектическим материализмом: так, Ф. Энгельс писал о духе как высшем продукте материи.

В теологической психологии выделены три группы духовного неблагополучия. Первая – грехи порочных целей: стремление к наживе, стяжательству («сребролюбие»); стремление к беспорядочным, внебрачным связям («блуд»); увлечение алкоголем, наркотиками, что становится основной целью существования. Вторая – грехи разрушения социальных отношений: индивидуализм, эгоизм, зависть, неуважение к родителям и старшим, гордыня, упоение властью, диктатура массовой культуры. Третья – грехи пагубных эмоций, которые формируют в сознании очаги саморазрушения: гнев, тоска, потеря смысла жизни, безысходность. Видимо, перечисленные нравственно-эмоциональные состояния разрушают не только личность человека, но и его физическую основу. Как пишет атеист И. Г. Гундаров: «Можно предположить, что духовное неблагополучие не только способствует развитию болезней, но и само является повреждающим фактором. Следовательно, по количеству нарушений общечеловеческих заповедей (“не убий”, “не укради”, “не прелюбодействуй”, “не сотвори кумира”, “почитай родителей”, “не отчаивайся”) можно ретроспективно судить об уровне повреждения духовной сферы». Количество нарушений перечисленных заповедей, даже по данным официальной статистики (убийств, грабежей, разводов, алкоголизма, брошенных родителей и детей, самоубийств и др.), характеризует уровень «греховности» населения. Светская наука до последнего времени не имела своего понятийного аппарата для этого направления знаний и явлений, поэтому использовать ясные церковные термины приходится и честным ученым-атеистам.

Выявление в светской науке новых методов анализа социальных явлений приводит к появлению новых научных направлений, зарождается «эпидемиология духовности» – науки о массовых нравственно-эмоциональных процессах в обществе. Одним из основных ее направлений является «психодемография», изучающая взаимосвязи между психическим состоянием населения и демографической ситуацией. В этой науке духовность трактуется в светском, мирском смысле как деятельность сознания, направленная на поиск смысла жизни и своего места в ней, на определение критериев зла и добра для оценки событий, людей и собственных действий. Благостными считаются действия, соответствующие общечеловеческим нормам, закрепленным веками в религиозных заповедях для поиска лучших форм существования и развития человека и общества. Противоположные действия характеризуют духовное неблагополучие – греховность человека и общества.

Накопленный фактический материал исследований послужил достаточным аргументом для утверждения о существовании закона «духовно-демографической детерминации», который И. А. Гундаров формулирует: «При прочих равных условиях улучшение (ухудшение) духовного состояния общества сопровождается снижением (ростом) заболеваемости и смертности». Выражение «смертная тоска» становится, при определенных душевных состояниях, диагнозом. Термин «детерминизм» означает действие в качестве активной причины явления. Причинный характер связи между психическим и морально-нравственным состоянием общества и сверхсмертностью можно установить только в том случае, если доказана повторяемость этой взаимосвязи в идентичных ситуациях, и никакие другие факторы не могут объяснить такую взаимозависимость.

Конкретных аргументов и примеров накоплено достаточно. Это и результаты исследования, проведенного в 52 странах Европы и Америки, предоставивших свои данные в ВОЗ в 1990 году. Анализ проводился по европейским возрастным стандартам с целью установления связи между уровнем духовного неблагополучия и смертностью от основных неинфекционных заболеваний. Духовное неблагополучие оценивалось по интенсивности самоубийств. Этот показатель четко отражает действия разрушающих психику сил, и по нему исследуемые страны разделились на четыре группы. С низким уровнем (менее 5 на 100 тыс. населения), две группы со средним уровнем (5–9 и 9—19 случаев) и высоким (более 20 случаев на 100 тыс. населения). Выявлено, что при переходе от низкого уровня душевного неблагополучия к высокому наблюдается рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний: у мужчин – на 33 %, у женщин – на 24 %. Рост смертности от злокачественных новообразований: у мужчин – на 110 %, у женщин – на 95 %. Получены аналогичные результаты комплексного демографического исследования, выполненного по республикам бывшего СССР. По состоянию на 1989–1990 годы они подразделены на три группы. Более экономически развитые – Литва, Латвия, Эстония, Россия, Украина, наименее развитые – Узбекистан, Туркмения, Киргизия, Таджикистан, остальные составили промежуточную группу. При выделении этих трех групп использовались критерии уровня жизни, разработанные экспертами ООН и Дойче-банка. В развитых республиках социально-экономическое положение в целом было лучше по уровню жизни и по качеству медицинского обслуживания и по санитарно-экологической обстановке. Однако демографическая ситуация в более «богатых» республиках представилась намного хуже по сравнению с «бедными» республиками. Общая смертность оказалась выше у мужчин на 43 %, у женщин на 57 %, по сердечно-сосудистым у мужчин на 22 %, у женщин на 17 %, для злокачественных новообразований у мужчин на 50 %, у женщин на 26 %. Показатели рождаемости были также значительно хуже у «богатых» республик, поэтому они имели естественный прирост населения в пять раз меньше по сравнению с «бедными». Подобный парадокс невозможно понять исходя из современных социально-экономических подходов и теорий, только анализ духовно-демографических связей может объяснить причины этого явления. При переходе от бедных республик к богатым фиксируется резкое ухудшение нравственно-эмоционального состояния населения. Об этом свидетельствует рост общей преступности почти в 3 раза, самоубийств почти в 4 раза, алкоголизма и токсикоманий в 5 и 3 раза, убийств и изнасилований в 2 раза.

Специальное статистическое исследование по данным ЮНИСЕФ и материалам 11 стран Восточной Европы и европейской части СССР за 1989–1993 годы еще раз подтвердило взаимосвязь между духовным неблагополучием населения и демографической ситуацией. Аналогичны результаты более сложного статистического исследования для оценки воспроизводимости полученных корреляций по данным стран СНГ. Основной вывод по результатам указанных исследований: «Процессы жизненной устойчивости в рассматриваемые годы (1989–1999) среди народов СНГ определялись на 70–80 % духовным состоянием общества и на 20–30 % материальными условиями существования». Полученные результаты в переломные, тяжелые годы подтверждают первые научные определения и гипотезы отечественных ученых в психосоматике как науке о влиянии психических процессов на физиологические, ее основоположников А. И. Якобия, И. П. Скворцова, работавших в 60—80-е годы прошлого века.

Особенно поразили наглядные примеры из новейшей российской истории: в 1942 году, по данным Горьковской области (архивы который относительно богаты и сохранены), смертность выросла на 27 % по отношению к 1940 году. Причины – сильный стресс и ухудшение условий жизни. Но в 1943 году, после Сталинграда и Курской дуги, произошло внезапное снижение уровня смертности населения, сохранившееся до конца войны. Объяснить это парадоксальное улучшение здоровья населения, испытывающего невообразимые трудности и страдания, за счет только изменения половой и возрастной структуры невозможно. Более подробный анализ стандартизированной по полу и возрасту смертности среди населения в возрасте от 20 до 84 лет показал, что к 1946 году по сравнению с 1940 годом уровень смертности у женщин снизился на 20 %. У мужчин, несмотря на большие потери наиболее здоровых на фронте, снизился на 16 % в сравнении с довоенным периодом. Какая сила сумела в истекающем кровью, страдающем от голода и неимоверных усилий советском народе преодолеть все тяготы, страдания и улучшить состояние здоровья? Для демографа, социолога это сложный, абстрактный вопрос, но ученые-медики выявили психологические и нравственно-эмоциональные механизмы, которые «заставляют» организм человека работать в наиболее эффективном режиме при резком ухудшении условий существования. В 1943 году такой оздоровительной силой стала энергия надежды, порождающая волю к достижению Победы. Мощный оздоровительный эффект духовной энергии наблюдался после войны до 1960 года в социалистических странах Восточной Европы, где позитивные демографические процессы носили явно неэкономическую основу, так как в Западной Европе материальное благосостояние было выше, но такого улучшения здоровья не отмечалось.