Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера

откуда знаешь, что не сплю? – Ваня сел, удерживая одеяло. Ида Ивановна подошла и устроилась на краю дивана.

– Я знаю, как ты дышишь, когда спишь. У тебя в три года была двухсторонняя пневмония. Я с тех пор твое дыхание помню. И потом, ты же знаешь, у меня абсолютный слух.

– Ясно, – что еще сказать, Иван не знал. А мать неожиданно продолжила:

– Ваня… Скажи мне правду. У тебя неприятности? Я… могу чем-то помочь?

– Нет у меня никаких неприятностей. Ты же столько раз в последнее время просила, чтобы я приехал. Вот. Я приехал. Что тебя не устраивает?

Только замолчав, Тобольцев понял, каким раздраженным тоном говорил. Черт. Никуда не годится.

– Меня, Ванечка, все устраивает. Я только за тебя переживаю. Очень. Мне кажется, у тебя что-то случилось.

У Иды Ивановны Тобольцевой и в самом деле абсолютный слух, и она в каком-то смысле является достопримечательностью музыкальной школы, в которой работает. У ее сына абсолютного слуха нет, но музыкальный – вполне развит. Да и обычного бы слуха хватило, чтобы уловить тихий всхлип.

Наверное, мама потянулась первая. А уж потом Ваня обнял ее. Ее плечи в махровом халате вздрагивали, но рыданий практически не было слышно. И он вдруг подумал о том, что ему знаком этот звук. Минорная сюита ночных приглушенных женских слез.

– Мам… – он выдохнул в попытке расслабить ставшее вдруг напряженным горло. – У меня все хорошо. Правда. И со студией все в порядке. И никаких неприятностей. И с деньгами все хорошо. И с работой. И вообще…

– А с личной жизнью?

Негромкий вопрос оглушил. И – врать нельзя. Нельзя.

– Ну… – он вдохнул запах маминого крема. Неужели за столько лет не поменяла? Или это не крем так пахнет? А мама. Детство. Что-то еще…

– Значит, мне не показалось, – снова тихо-тихо.

– Да нормально все. Переживу, – беспечность изображать становилось все сложнее.

– Ох, Ванечка… – мама прижалась сильнее, и он крепче обнял. И подумал вдруг о том, что не помнит, когда он вот так сам ее обнимал. Всегда позволял только. И еще ближе придвинулся, и почувствовал на плече теплые капли.

– Ма-а-ам… Ну мам! Все нормально, правда. В октябре Дебарг приезжает, помнишь? Я билеты купил! И если ты наденешь то красивое синее платье с бантом, я нацеплю костюм. Честное слово!

– И галстук? – Ида Ивановна прерывисто вздохнула, и Ваня понял по этому выдоху – успокоилась. Или успокаивается.

– А может, обойдемся без галстука? – только чтобы развеселить.

– Нет, нельзя. Ванечка, тебе очень идет и костюм, и галстук.

– Договорились. Ты надеваешь синее платье с бантом, я – костюм и галстук. Главное, чтобы Люка не упал в обморок от восторга при виде такой нашей неземной красоты.

Он не видел, но точно знал, что мать улыбнулась.

* * *

Дуня приехала туда ближе к обеду. Готовилась с самого утра, волновалась, долго выбирала одежду и духи, расстраивалась, что не получалась прическа, боялась, что закрыто, – все же воскресенье.

Но…

За стойкой Дуняшу встретила улыбающаяся девушка азиатской наружности.

– Добрый день, вы сегодня работаете? – вопрос, конечно, глупый, при условии, что двери открыты, сотрудница стоит на приеме, а в глубине помещения кто-то деловито выдвигает ящики тумбочки на колесиках.

Студия была просторной и светлой, опенспейс с большими окнами, разными текстурами стен и полов, светильниками и фоновыми лентами. Зона приема клиентов – уютная. Наметанным дизайнерским взглядом Дуня оценила мягкие бежевые диванчики, несколько прекрасных, ярких, почти абстрактных фоторабот в рамках над ними, стильный стеклянный столик, на котором лежало несколько глянцевых изданий, и высокий красный горшок с цветущим экзотическим растением на стойке.

– Работаем, – ответила девушка. – Чем могу помочь?

– Я… хотела бы заказать портрет. Нужна предварительная запись? Или есть шанс сделать его сегодня?

От возможности увидеть Ваню прямо сейчас закружилась голова. Ведь если студия работает, значит, фотограф здесь.

– Смотря что вы хотите. Фото в антураже, костюмное, с профессиональным мейкапом? – говорила заученными фразами девушка, у которой на бейджике было написано «Миша».

Дуня не очень уверенно пожала плечами:

– Я не знаю. Просто… портрет. Может, черно-белое фото?

К стойке подошла женщина, яркая и пышная, такая не затеряется ни в одной толпе. Именно она до этого выдвигала ящики тумбочки.

– Марина, Фил сейчас может сделать простой черно-белый портрет? – обратилась к ней Миша.

Та, которую звали Мариной, приветливо улыбнулась Дуне и ответила:

– Да, вполне. Вы прямо сейчас готовы? Я могу немного освежить вам лицо и прическу.

– Я готова, да, – Дуня поняла, что нервничает, – но только я хочу, чтобы фотографировал Иван Тобольцев. Это ведь его студия?

– Это его студия, да. Но самого Ивана сейчас нет. Он даже не в Москве. Фил Лебедев – прекрасный мастер, поверьте, особенно в портретной фотографии. Фил!

Открылась боковая дверь, скорее всего, служебного помещения, и появился незнакомый мужчина. На вид – типичный представитель модной столичной тусовки.

– Здравствуйте, – сказал незнакомец, – слушаю вас.

Дуня вдруг подумала, что абонент Фил Лебедев звонил на телефон Вани в день, который она провела в компании красного смартфона. И еще была какая-то Марина с необычной фамилией. Не эта ли? Может быть. Вот они сейчас находились здесь, те, кто знал Ваню и работал с ним. А самого Вани не было.

Дуня растерянно смотрела на стоявший перед ней маленький отряд, потом вспомнила, что не поздоровалась.

– Добрый день, – сказала она Филу, а потом зачем-то добавила: – А Вани точно нет?

И только задав этот вопрос, поняла, что практически в точности продублировала Иду Ивановну, когда та звонила во время совещания. С ума сойти.

– Поверьте, мы по нему тоже очень скучаем! – лучезарно улыбнулся Фил. – И не прячем от поклонниц таланта. Уехал, правда. Могу я вам предложить посмотреть наше портфолио?

Через несколько мгновений Дуня обнаружила себя сидящей на мягком диванчике с увесистым каталогом в руках. Рядом расположилась яркая пышная Марина, деловито распорядившаяся насчет чая.

– Вы посмотрите, какие тут есть портреты, наверняка что-то понравится. Мы все можем.

Дуня послушно начала листать портфолио. Портреты действительно были красивые. И разные. Много детских. Периодически встречались семейные, редко – мужские, часто – женские. Пока она разглядывала работы, модно одетый фотограф начал демонстративно готовить съемочную площадку. Дуне казалось, что она попала в расставленные сети. Сама работающая с клиентами, она не могла не оценить то, как ловко и профессионально эти люди работают с посетителями, как грамотно заманивают ее. Почти заманили… На очередном развороте каталога оказался женский профиль. Фон из ярких оранжево-желтых листьев, и на нем – тонкие точеные линии лица, нежная кожа словно присыпана легкой золотистой пудрой.