Сокровище - Трейси Вульф

можно жевать.

Хадсон надменно поднимает бровь и показывает на колодец с таким видом, будто это мой трон. Вот наглец.

Я поворачиваюсь к Поло и снова спрашиваю:

– Мне надо просто прыгнуть туда, да?

Он кивает.

– Да. Просто прыгнуть.

И, словно желая мне что-то доказать, он переходит в свою ипостась чупакабры – существа вроде койота, если под койотом подразумевать гигантского адского пса с устрашающими шипами на спине в фут длиной и острыми как бритва клыками, как будто созданными для того, чтобы срывать мясо с костей.

– Да, выпендреж так выпендреж, – шепчет Флинт, обращаясь к Джексону, который на сей раз закатывает глаза.

– Почему он не сделал этого, когда мы вместе сражались? – шепчу я Хадсону, но он только пожимает плечами, будто говоря, что нам не следует сомневаться в нашем крутом проводнике-чупакабре.

Адский пес издает жуткий рык, от которого мои друзья пятятся, и прыгает прямо в колодец.

Мы стоим, глядя ему вслед, и я не могу не гадать, не думают ли они сейчас о том же, о чем и я, – что мы в полной жопе, если человеку надо превратиться в такое чудовище, чтобы отпугнуть других чудовищ.

Однако в конце концов я поворачиваюсь к Хадсону и говорю:

– Ну ладно. Встретимся внизу.

Он кивает и делает шаг к колодцу. Но я опережаю его. Прежде чем он успевает схватиться за кирпичные края этой дыры, я изо всех сил прижимаю крылья к телу и прыгаю вниз.

И падаю, падаю, падаю.

Глава 76

Горгульи – это друзья, а не еда

Меня обдувает ветер, пока я камнем падаю сквозь мрак… вниз, вниз, вниз.

Я успеваю подумать о Хезер – беспокоюсь о том, переживет ли она это падение и как я смогу поймать ее, если меня окружает непроглядная тьма, – и вдруг врезаюсь в воду.

Потому что это колодец. И, разумеется, на дне есть вода.

Это хорошо для Хезер и всех остальных, но не очень-то хорошо для меня, поскольку мне пришла в голову гениальная мысль превратиться в камень.

И я иду на дно, погружаясь все глубже. И хотя я молниеносно принимаю человеческое обличье, мне требуется много времени, чтобы выплыть на поверхность и снова обрести возможность дышать. Мои легкие оказались совершенно не готовы к тому, что я камнем ушла вниз.

Следующие несколько секунд я отталкиваюсь руками и ногами, чтобы выплыть на поверхность, – как же мне мешает, что они у меня короткие, – и наконец выплываю как раз в тот момент, когда рядом со мной в воду падает кто-то еще.

В лицо мне ударяет поднятая им волна, что вызывает у меня с моими и без того лихорадочно сжимающимися легкими еще один приступ кашля.

– Ты в порядке, Грейс?

Значит, это Флинт только что едва не утопил меня. Это меня нисколько не удивляет.

– Да, со мной все хорошо. – Я адресую свой ответ туда, откуда звучал его голос, поскольку разглядеть его я не могу, но прежде, чем я успеваю направиться к нему, рядом с нами падают еще двое, а за ними – еще трое.

После того, как мы удостоверяемся, что никто не поранился – особенно Хезер, – нам надо попытаться сориентироваться.

– И что теперь? – спрашивает Иден.

Это хороший вопрос, если учесть, что мы бултыхаемся в воде в кромешной тьме и понятия не имеем, в какую сторону надо плыть.

– Кто-нибудь видит чупакабру? – спрашивает Хадсон, и я никогда еще так не радовалась тому, что вампиры и драконы могут ясно видеть в темноте. И так не досадовала из-за того, что это не дано горгульям.

– По-моему, там впереди, справа, что-то есть, – отвечает Джексон, после чего слышится дружный плеск, поскольку все мы плывем направо.

Но некоторые из нас – обыкновенный человек, ведьма и горгулья – не могут видеть остальных, и, даже повернув направо, мы все равно плывем не туда. Мы с Мэйси сталкиваемся, поскольку оказались на встречных курсах.

– А нельзя ли поконкретнее? – спрашивает Хезер, тоже налетев на нас. – Чтобы было понятно и простым смертным, а не только богам.

– Значит, ты, Хезер, считаешь меня богом? – прикалывается Флинт.

– Если ты возьмешь меня на буксир и вытянешь отсюда, я буду готова назвать тебя всем чем тебе угодно, – отзывается она.

– Заметано, – бодро соглашается он и тут же выполняет свое обещание, поскольку Хезер вдруг быстро и ощутимо задевает меня, как будто кто-то резко потянул ее.

– Я помогу вам, – говорит Хадсон мне и Мэйси. Он не тащит нас агрессивно, как Флинт тащил Хезер, а держится рядом, пока мы сами плывем в темноте.

Пару минут спустя мы куда-то сворачиваем, и пространство вокруг нас становится чуть светлее. Для меня, маленькой горгульи, здесь все еще царит почти кромешная тьма, но света все же достаточно, чтобы можно было различить вдалеке пологий песчаный берег – и чупакабру, выходящую из воды и отряхивающуюся на песке, как это делают собаки.

– И это все? – спрашивает Флинт. – Немного воды, заплыв, и он считает это та-а-аким опасным? – Он направляется к берегу, не произнеся больше ни слова, и благодаря своим мощным бицепсам плывет быстро, сокращая расстояние с каждым гребком.

Хезер устремляется за ним. Поскольку она всю жизнь состояла в школьной команде по плаванию, в воде она чувствует себя в своей стихии. Что до Иден, то она, не отставая, плывет следом.

– Выпендрежницы, – бормочет Мэйси, и я не могу с ней не согласиться.

Я люблю плавать – и это хорошо, если учесть, что я росла всего в нескольких шагах от Тихого океана, – но одно дело – любить плавать, и совсем другое – уметь плавать быстро. Особенно когда все вокруг выше меня чуть ли не на фут, даже Мэйси

В скором времени она обгоняет меня, но это не страшно. Да, сама я никогда не оставляю их, если они окажутся в непростой ситуации, но что такое заплыв длиной в полмили, если речь идет о близких друзьях… или о том, с кем ты сопряжена?

Джексон и Хадсон договорились плыть наперегонки, и, если верить их заявлениям – хотя я по-прежнему почти ничего не вижу, – они плавают еще быстрее, чем переносятся, и пытаются убедить остальных болеть за одного из них и объявить, кто из них победил. И это, разумеется, значит, что все уже находятся на берегу, если не считать невысокой девушки, которая все еще остается в воде и в этой гребаной темноте.

Ничего, это не страшно. Не страшно, что в моей голове мелькают