Сокровище - Трейси Вульф

порез на ноге. И вдавливаю каменную задницу поглубже в прохладный песок, чтобы он унял боль.

Хадсон немедля переносится ко мне и опускается рядом со мной на колени. Когда его взгляд падает на кровь, растекающуюся вокруг моей ноги, у него делается такой вид, будто он вот-вот лишится чувств.

– Я никогда не перестану напоминать тебе об этом, если ты вырубишься от вида крови, – хриплю я, тяжело дыша.

– Ха! Вампир, падающий в обморок от вида крови, – фыркает Джексон – но затем резко поворачивается к Флинту, и видно, что теперь ему не до шуток.

Флинт задирает свою футболку и бормочет:

– По-моему, меня порезала пряжка твоего ремня.

Я поворачиваю голову и вижу, что на животе Флинта краснеет огромный порез – и что Джексон вмиг переносится к нему, побледнев так, будто ему тоже грозит обморок.

– Вампиры такие слабаки, – замечает Иден и картинно закатывает глаза, глядя на Хезер и Мэйси, после чего все смеются.

Дрожащей рукой Хадсон берет мою ладонь, и я, нежно глядя на него, шепчу:

– Со мной все будет в порядке, малыш. Я тебе обещаю.

Он кивает, сморгнув слезы, но не решается ничего сказать, видимо опасаясь, что у него дрогнет голос. Только кивает еще раз и сжимает мою руку.

В обычных обстоятельствах я бы просто полежала здесь минуту и дождалась бы, когда магия земли залечит рану на моем каменном теле – потому что, упав на песок, я сразу же почувствовала, что ко мне вернулась моя магическая сила – похоже, мы уже выбрались из Мира Теней, – но я вижу, что Хадсон готов вот-вот психануть. Я не хочу, чтобы он нервничал из-за моего здоровья, а я – из-за его здоровья, поэтому я переворачиваюсь так, чтобы порез на моей ноге соприкасался с песком, накрываю ладонью его щеку и потираю его подбородок.

– Со мной все путем, – заверяю его я. И чтобы доказать это, втягиваю энергию земли в рану, облепленную песком. Мне хватает всего нескольких секунд, после чего я смотрю на него и ухмыляюсь. – Но ты можешь помочь мне встать.

Он вскакивает на ноги, одновременно рывком подняв с земли и меня, и я снова принимаю человеческое обличье.

– Посмотри сюда. Видишь? – спрашиваю я, показав на огромную прореху на моих джинсах и на неповрежденную кожу, виднеющуюся в ней. – Все прошло.

Он широко раскрывает глаза и сжимает меня в объятиях.

– Слава богу, – выдыхает он, осыпая поцелуями мои кудри, после чего берет меня за подбородок и касается губами моих губ.

И я понимаю его – правда, понимаю. Если бы я увидела, как его чуть не сожрала гигантская рыба и как потом вокруг него растекалась кровь, я бы тоже захотела удостовериться, что он в порядке – без дураков. Поэтому я приникаю к нему, чтобы он успокоился и чтобы его сердце перестало так колотиться.

Кто-то кашляет, и мы медленно, очень медленно поворачиваем головы и смотрим на Джексона, который, похоже, избавился от страха за Флинта и готов отправиться в путь.

Но я не сдвигаюсь с места. Во всяком случае, пока. Потому что:

– Я никуда не пойду, пока кто-нибудь не даст мне целую пару штанов.

– Заметано, Новенькая, – говорит Флинт и достает из своего рюкзака баскетбольные шорты, пусть мокрые, зато целые и чистые.

Хадсон издает недовольный рык, и Флинт засовывает их обратно в рюкзак.

– Хадсон, перестань, – хнычу я, но, к счастью, Хезер приходит мне на помощь и предлагает мне пару своих джинсов.

Все отворачиваются, и я быстро переодеваюсь в них, подвернув штанины несколько раз, чтобы укоротить их. Они тоже мокрые, зато не испачканы кровью, так что грех жаловаться.

– Ну что, вы готовы продолжить путь? – спрашивает Поло, и мы киваем. Он поворачивается и входит в туннель – длинный, проделанный в отвесной черной скале, такой высокой, что я не вижу, где она кончается.

Пару минут спустя мы вдруг останавливаемся.

– В чем дело? Почему мы остановились? – спрашиваю я, наклонившись вбок, чтобы широкие плечи Хадсона не заслоняли от меня картину. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это не будет еще одно озеро. Только не это.

Но оказывается, что дело не в этом, а в том, что мы подошли к развилке, одно ответвление туннеля идет направо, а другое – налево.

– Что это? – спрашивает Флинт, глядя на Поло. – Как нам понять, куда идти? Направо или налево?

– Я всегда поворачиваю направо, – отвечает Поло. – Всякий раз, когда я пытался пойти налево, там начиналась какая-то жуть.

– Неужели там есть что-то более жуткое, чем огромные озера, полные чудовищных рыб, пытающихся нас убить? – с сомнением в голосе спрашивает Хезер.

– Да. – Мы ожидаем, что он что-то объяснит, но он просто смотрит на нас глазами, которые явно видели слишком много.

– Что ж, ладно, – говорит Иден. – Значит, идем направо.

– Напомни мне, чтобы я поблагодарил Джикана за то, что он создал туннель, полный тварей, которые даже на чупакабру наводят такую жуть, что он предпочитает не ходить туда, – язвит Хадсон.

Флинт фыркает.

– Я был бы готов заплатить за то, чтобы на это посмотреть.

– О, тебе не придется платить. Я предоставлю тебе место в партере бесплатно.

Я кладу ладонь Хадсону на спину, пытаясь успокоить его. Возможно, остальные этого не замечают, но мне вполне очевидно, что под своим невозмутимым британским юмором Хадсон кипит от злости.

Я понимаю: это потому, что он только что наблюдал, как меня чуть не сожрала гигантская рыба, – и при этом он ничем не мог мне помочь.

Хадсон верит в то, что он должен справляться со своими трудностями сам и что мы все должны делать все, что в наших силах, чтобы выполнить миссию. Но он нескоро простит Джикана за то, что тот не дал нам никаких советов относительно созданного им мира, прежде чем пускать нас в него.

И я с ним согласна – это действительно черт знает что. Да, я знаю, Бог Времени сказал нам не отправляться в Мир Теней, но ведь при этом он знал нас достаточно хорошо, чтобы понимать, что мы не последуем его совету. Я не прошу многого, не прошу такой уж большой помощи – но он мог бы дать нам такую подсказку, чтобы у нас была хотя бы пятидесятипроцентная вероятность остаться в живых при преодолении барьера.

Я уверена, что, когда Хадсон снова встретится с Джиканом, он будет отнюдь не так дипломатичен. И на Поло он не злится только потому, что тот все эти годы потихоньку преодолевал барьер, принимая такое обличье, чтобы не привлекать