Сокровище - Трейси Вульф

чего они от нее хотели. Но та девочка умерла в темнице Двора Вампиров, и ее место заняла вот эта Мэйси – свихнувшаяся и совершенно не способная взять себя в руки.

От одной только мысли, что она, возможно, права, я прихожу в ярость. Потому что Мэйси – одна из лучших людей, которых я когда-либо знала, и она не заслуживает той боли, которая в последнее время обрушивается на нее. И совершенно точно не заслуживает, чтобы ее родители были настолько зациклены на идее о том, что она портит себе жизнь, забывая, что жизнь уже ее потрепала. Осознание этого сводит меня с ума.

– Во-первых, ничего ты не свихнулась, – возражаю я тоном, по которому видно, что я полностью в этом убеждена. – С тобой случилось много плохого, масса ужасных вещей, и ты научилась давать отпор. Мы обе этому научились – и, на мой взгляд, мы от этого выиграли, а не проиграли. Во-вторых, я считаю, что ты умеешь отлично держать себя в руках. Тебе пришлось столкнуться с трудностями? Да, пришлось. Ты сумела с ними справиться? Да, черт возьми, сумела. Нужна ли тебе помощь в решении эмоциональных проблем? Возможно. И в этом нет ничего постыдного. Возможно, кто-то должен объяснить это твоим родителям.

– Может, мне и правда нужна помощь, – говорит она, и на ее лице отражается такое облегчение, что у меня разрывается сердце. Облегчение оттого, что я верю ей. И облегчение оттого, что я верю в нее. И я непременно буду впредь во всем поддерживать ее независимо от того, останусь я в Сан-Диего или нет.

Я начинаю говорить ей об этом, но тут Хадсон переключается на We Will Rock You группы Queen, и его голос звучит хрипло.

– Господи, – стонет Мэйси, закатив глаза. – Пожалуйста, избавь этого парня от мучений до того, как он перепоет весь репертуар британских рок-звезд. Еще немного, и он примется за песни Spice Girls.

– А что, он наверняка сумел бы исполнить их хит Wannabie, если бы захотел. – Однако я встаю на ноги.

– Кстати, у вампиров сморщивается кожа, если они слишком долго сидят в воде? – спрашивает Мэйси. Когда я недоуменно смотрю на нее, она пожимает плечами. – Я просто спросила. Ведь пытливые умы хотят все знать.

– Ты можешь представить себе, чтобы Хадсон Вега выглядел сморщенным, как чернослив? – Я вскидываю брови.

– Вообще-то нет. Но именно поэтому я и задала тебе этот вопрос. Ведь тебе это известно лучше, чем кому-либо другому.

Постучав в дверь, я говорю себе, что все это звучит смехотворно.

– Мы закончили нашу беседу, – кричу я. – Ты можешь выйти.

Душ выключается сразу.

Десять минут спустя он наконец выходит из ванной, полностью одетый и, возможно, чуть-чуть сморщенный, хотя я, разумеется, ничего ему об этом не говорю.

– Нам надо найти Поло, – говорит он, надев ботинки. – И я хочу дать знать Ниязу, что мы вернулись, и повидать Дымку. Чтобы показать ей, что мы в порядке.

– Давай ты займешься этим, пока мы с Мэйси перекусим, – предлагаю я ему, идя в ванную, чтобы тоже одеться. – Мне ужасно хочется есть.

– Боже, мне тоже, – вставляет Мэйси. – Женщина не может жить на «Сникерсах». Отчасти потому, что человеку надо питаться полноценно, но в основном потому, что я съела свой последний «Сникерс» ночью, когда вернулась в свой номер.

– Пока ты будешь одеваться, мы разбудим всех остальных, – говорит Хадсон.

– Я, пожалуй, пойду накрашусь, – смущенно бормочет Мэйси. – Я не знаю… – И я понимаю, что она хочет сказать – возможно, она начала слегка расслабляться в общении со мной, но это не значит, что она готова предстать перед всеми без брони из густой подводки для глаз.

И Хадсон, моя безупречная пара, избавляет ее от необходимости что-то объяснять.

– Тогда я провожу тебя до твоего номера, а потом пойду будить остальных. Увидимся в вестибюле, Грейс.

– Отлично, – отвечаю я и, встав на цыпочки, целую его в щеку, а не в губы, потому что он, возможно, уже успел почистить зубы, но сама я этого еще не сделала

– Ты не обязан провожать меня до номера, – возражает Мэйси, когда они идут к двери.

Хадсон только открывает перед ней дверь и пропускает ее вперед.

– Считай это комплексным обслуживанием. Компания плюс развлечение.

– Мне очень понравилось твое исполнение Start Me Up, – говорит она ему и смеется. – И мы с Грейс считаем, что ты бы отлично спел Wannabie.

– Скажи мне, чего ты хочешь на самом деле, – сухо отвечает Хадсон.

Мэйси надувает губы.

– Эй, слова этой песни звучат не так…

– Я знаю, как они звучат, – отзывается он. – Просто таким образом я говорю тебе, что этого никогда не будет.

– Ой, да ладно тебе. Из тебя вышла бы отличная Виктория Бекхэм.

Я почти что слышу, как Хадсон закатывает глаза.

– А я хотел изобразить Мелани Браун.

За ними закрывается дверь, так что больше я ничего не слышу. Однако я не могу сдержать улыбку, когда раздеваюсь и захожу в душ. Возможно, мне следовало позволить Хадсону поучаствовать в разговоре о проблемах Мэйси. Эти двое знают способ поднять друг другу настроение – способ, который не поддается логическому объяснению, но каким-то образом все равно работает.

На первый взгляд, общее у них только одно – повышенное внимание к моде. Однако они понравились друг другу с самого начала, хотя Мэйси очень скверно играет в шахматы. И я очень рада, что двое самых важных людей в моей жизни питают друг к другу уважение и симпатию.

Решив, что Хадсон истратил столько воды, что хватило бы на нас всех, я принимаю самый короткий душ в жизни, затем надеваю последнюю чистую пару джинсов – хорошо, что мы отбываем уже сегодня, – и собираю волосы сзади.

После этого я неторопливо спускаюсь в небольшой ресторанчик рядом с вестибюлем. Кекс с пармэллоу и немного фруктов – пожалуй, сейчас это самое то.

Хадсон уже сидит за столом, посадив Дымку на ближайший стул. Перед ним стоит чашка чая, и Дымка провожает глазами каждое его движение, как будто боится, что он снова исчезнет, а вернее, знает, что это произойдет – значит, они уже об этом «поговорили».

Вместо того чтобы сесть рядом с ней, я сажусь напротив, чтобы быть от этой маленькой рассерженной умбры как можно дальше. Вообще-то она никогда не причиняла мне настоящего вреда, но я уверена, что она не прочь попытаться сделать это сейчас. Так что лучше держаться от нее на безопасном расстоянии.

Как только я усаживаюсь, ко мне подходит официантка, чтобы принять