Сокровище - Трейси Вульф

светские условности к чертям. Нам необходимо встретиться с Куратором прямо сейчас. Какое значение может иметь поздняя ночь, если Мекай умирает?

Я не поддаюсь искушению еще раз написать Лореляй. Она сообщила мне, что Мекай продолжает держаться, но меня беспокоит тот факт, что ее сообщения слишком уж лаконичны и скупы.

Я в который раз смотрю на экран смартфона и убеждаю себя, что Мекай сможет продержаться еще несколько часов. Пожалуйста, прошу я Вселенную, перечитывая ее ответ на сообщение, которое я отправила из Канзаса. Пожалуйста, пусть он продержится еще немного.

Поскольку делать нам после нашего ночного завтрака нечего, мы выходим на мол, идущий вдоль всей гавани Александрии.

Отсюда открывается красивый вид, и здесь на удивление людно для такого позднего часа. Похоже, Александрия похожа на Нью-Йорк, это тоже город, который никогда не спит.

Однако приятно прогуливаться по молу, смотреть на Средиземное море и думать о том, как эта гавань выглядела две тысячи лет назад, когда на острове Фарос все еще высился Александрийский маяк. Теперь там находится огромная крепость – тоже неплохо, но не так классно, как маяк.

Впрочем, быть может, у меня просто слабость к маякам.

В конце концов мы останавливаемся, чтобы передохнуть и дождаться утра. Хадсон садится на стенку мола и жестом приглашает меня присоединиться к нему. Когда я сажусь рядом, он обвивает рукой мою талию, притягивает меня к себе и шепчет:

– Отдохни. – Сейчас он убрал свой телефон в карман – впервые после того, как мы выбрались из Мира Теней. Я прислоняюсь к нему – потому что это так приятно, что перед этим невозможно устоять.

После нашего долгого перелета сюда и всего того, что произошло с нами прежде, меня удивляет, что я не такая усталая и сонная, как могла бы быть. Однако, положив голову ему на плечо, я тут же вырубаюсь.

И просыпаюсь где-то через час, разбуженная голосами муэдзинов, призывающих мусульман на молитву. Этот зов, ритмичный, мелодичный и красивый, похоже, звучит здесь повсюду.

– Привет, – шепчет Хадсон, гладя мою щеку.

Я поворачиваю голову и целую его в ладонь. Он улыбается мне в свете раннего утра, и секунду мне кажется, что есть только мы с ним. Что нет ни нашей миссии, ни страха, ни Круга, только и ждущего, чтобы застать нас врасплох. Что есть только он, и я, и это прекрасное мгновение.

Я снова целую его ладонь, затем поворачиваю голову и смотрю, как рассвет окрашивает небо над гаванью огненно-оранжевым, красным и желтым, как оно отражается в воде и все вокруг пламенеет.

– Я люблю тебя, – шепчу я, потому что, что бы ни происходило, это всегда будет так.

– А я тебя, – отвечает он, и в его ярко-синих глазах полыхает такой же огонь, как и в окружающем нас небе.

В эту минуту я хочу остаться здесь навсегда, хочу послать к черту все наши обязательства – и главное, все политические интриги из-за наших позиций при Дворах. Когда мы делаемся просто Хадсоном и Грейс, все становится настолько близким к идеалу, как это только возможно между двумя упрямыми людьми, которые сопряжены. Трудности возникают только тогда, когда в эту идиллию вмешиваются внешние обстоятельства.

Но такие уж мы есть и будем всегда независимо от того, хочу я это изменить или нет. Хорошие, плохие и порой оказывающиеся в жопе.

Видимо, какие-то из этих мыслей отражаются у меня на лице, потому что глаза Хадсона вдруг затуманиваются.

– Что с тобой? Ты в порядке? – спрашивает он, проведя большим пальцем по моей нижней губе, отчего я всегда таю.

Поскольку сегодняшний день не исключение, я просто киваю и закрываю глаза, надеясь, что он продолжит касаться меня всегда. Или хотя бы еще какое-то время.

Но Иден вдруг говорит:

– Думаю, нам пора выдвигаться.

– Да, – соглашается Джексон, встав и потянувшись. – Нам надо отправиться в путь до того, как город по-настоящему проснется и придет в движение.

Я знаю, что он прав, но, когда я отодвигаюсь от Хадсона, меня охватывает разочарование. Однако, взглянув на него, я вижу, что он уже достал свой телефон и встал на ноги.

Доставая собственный телефон, я приказываю себе не винить его за это. Каждый из нас сейчас ищет что-то гаджетах – включая меня саму. Однако, убедившись, что у меня нет новых сообщений ни от Артелии, ни от Лореляй, я просто смотрю, как пройти туда, где когда-то находился Серапеум, сведения о котором Хезер нашла для меня, пока мы сидели в кафе.

Быстрый поиск проинформировал меня, что Серапеум представлял собой храм бога Сераписа, который некогда считался покровителем Александрии. Но я думаю, самое важное не это, а то, что Серапеум был частью Александрийской библиотеки, филиалом, в котором хранилась значительная часть свитков из собрания библиотеки и которое, в отличие от нее самой, никогда не горело.

Но теперь он разрушен – я убеждаюсь в этом, когда мы приземляемся в нескольких футах от единственной сохранившейся от него колонны, – и у меня падает сердце.

Кроме этой колонны, руин и катакомб, скрытых в земле под нашими ногами, от него ничего не осталось. Египтяне построили рядом с местом, где он когда-то стоял, кладбище. И больше здесь ничего нет.

Я быстро отправляю сообщение Реми, но понятия не имею, когда он ответит. Я тяжело вздыхаю. Мне никогда не приходило в голову, что Реми мог ошибиться.

– Куратор находится здесь? – спрашивает Джексон, оглядываясь по сторонам, и на его лице написан скепсис. – Может, это не тот Серапеум?

– В Александрии он был единственным, – отвечает Хезер, читая информацию с экрана. – На юге Египта есть еще один Серапеум, но… Реми же скинул координаты. Так что это должно быть именно здесь.

– Да, это однозначно здесь, – говорит Мэйси, идя прямо к руинам. – Неужели вы этого не чувствуете?

– Не чувствуем чего? – спрашивает заинтригованный Флинт.

– Волшебства. – Мэйси вытягивает перед собой руки, как будто руины – это костер, у которого она греется. – В этом месте оно везде, но… – Она делает паузу, обходя руины. – …Особенно вот тут.

Кажется, в том месте, где она стоит, нет ничего особенного. Руины здесь выглядят такими же, как и повсюду вокруг, – большие белые блоки, выщербленные временем и погодой.

Да, они классные, но где тут волшебство? Лично я не вижу здесь ничего волшебного. Мне кажется, что от прежней энергии этого места ничего не осталось.

Однако это вовсе не значит, что Мэйси не права. Ее магия очень отличается от моей магии, магии земли, и кто знает, что она улавливает здесь?