Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– Имена! Ты помнишь их имена?

– Откуда, господин? – парень с сожалением развел руками. – Я тогда еще был, увы, слишком мал.

– А постарше тебя здесь никого нет?

– Есть… но они не здешние.

– Понятно…

Саша снова задумался: похоже, искать кого-то из старых знакомых было бы сейчас опасным: шутка ли – участвовали в мятеже! Такое и через десятки лет не прощается, тем более таким человеком, как Гейзерих, давно прославившимся своей расчетливой жестокостью.

Они уже собрались уходить, как Гислольд вдруг придержал хевдинга за рукав:

– Посмотри-ка туда, мой вождь!

Александр с удивлением оглянулся… И округлил глаза, увидев на полке с посудой, среди прочих кувшинов – пластиковую бутылочку из-под пепси! С пробкой…

– Эй, служка… А это что у вас?

– Кувшины, мой господин.

– Я вижу, что кувшины… вот это вот, разноцветное – что?

– А, это… просто фляжка. Кто-то из рыбаков вчера притащил. Сказали – нашли на отливе.

Открутив пробочку, Александр понюхал… Свежая.

– А никакой…

Хотел спросить про записку, да осекся – незачем корчемному служке знать.

– Красивая фляжка. И какая необычная… легкая… Я б не отказался от такой? Продашь за два денария?

– Продам за три! Бери, господин. Очень, очень удобная фляжечка. Только ее надобно получше вымыть…

– А знаешь, о чем я еще тебя попрошу, – хитро прищурился Саша. – Я бы купил и еще таких фляжек… вот именно таких или наподобие. Если рыбаки вдруг принесут…

– По три денария, мой господин, – служка алчно осклабился и поклонился. – Сегодня к вечеру придут рыбаки… И ты, уважаемый, тоже можешь зайти… или завтра.

– Зайду завтра.

– Как угодно, мой господин, как угодно! Всегда жду.

Он проводил гостей до самых дверей, этот тощий круглолицый парень, все улыбался, кланялся:

– Если вдруг меня найдешь, мой господин, так попроси позвать Гелевка Умбонца – это я и есть.

– Я запомнил, Гелевк Умбонец!

Прикупив на рынке всякой снеди, они вернулись на корабль: хевдинг, за ними – важные донельзя Фредегар с Гислольдом, а уж за теми – носильщики с плетеными корзинами на плечах. За носильщиками бежали мальчишки-разносчики, вот – обогнали, закричали, запрыгали, предлагая купить лепешек и воду.

– Воду свою сами пейте! – отмахнулся от них Фредегар. – Мы уж, слава богам, как-нибудь и вином обойдемся!

– Вот, поистине, хорошо сказал! – Гислольд весело засмеялся и, нагоняя хевдинга, прибавил шагу. – Куда мы так спешим, вождь? Здесь столько всего интересного! Все эти люди… торговцы, рабы, женщины… Город! Какой огромный город! Да, хевдинг, как мы славно сделали, что пошли за тобой без всяких раздумий!

– Да-да! – согласно закивал Фредегар, серые глаза его горели огнем любопытства и какого-то непонятного азарта. – Здесь славно, поистине это место куда лучше вонючих фризских болот!

– И даже куда лучше Галлии!

Александр громко расхохотался и обнял парней:

– Я рад, что вам понравилось! Все всяких сомнений, вы обрящете здесь все, что пожелаете: бурную, полню схваток и подвигов жизнь, славу и достойную смерть… или даже – богатство. Почему бы и нет? Я так полагаю – куда лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным!

Гислольд довольно моргнул:

– Славно, мой вождь! Поистине, славно сказано.

Осеннее солнце, по-африкански яркое, отражалось в белых стенах домов и базилик, повсюду, на углах улиц, и в садах, росли смоковницы, дубы и пальмы, на бескрайних полях за городом, золотясь, созревал урожай, а синее море казалось белым от парусов рыбачьих лодок.

Житница! Имперская житница. Вне всяких сомнений – за такую богатую землю стоило побороться!

Не то чтобы Александр очень уж надеялся на бутылки. Но все же использовал любую возможность хоть что-то узнать, именно поэтому и явился назавтра в «Скользкий угорь», явился один, рано утром – не хотелось привлекать внимание свитой.

Солнце едва только встало и еще не набрало дневную злобную силу, впрочем, вполне смягчавшуюся морем. Сейчас так и вообще умиротворенное светило казалось ангельским личиком, симпатичным мохнатым одуванчиком, прямо-таки просящимся в венок к какой-нибудь местной деве. Славное выдалось утро – в меру прохладное, в меру теплое, с падающими под ноги каштанами, шепчущей листвой и легким бризом, что гнал по светло-синему небу белые редкие облачка.

Как и всегда, народу на улицах города высыпало уже довольно много, в эту эпоху люди вставали рано. Покрикивая на возчиков, спешили на рынок солидные купцы, их обгоняли мелкие торговцы, тащившие свой нехитрый товарец прямо на плечах, в больших плетеных коробах-корзинах. Не теряя времени даром, продавцы деловито выкрикивали… как бы мы сейчас выразились – рекламные слоганы:

– А вот зелень, зелень – укроп-седьдерей, петрушка-лук-порей!

– Сыр, сыр, сыр – мыши не проели до дыр!

– Спеши-налетай, воду свежую покупай!

– Рыба-рыбка, налетай, покуда дешево!

Проходивший мимо люд – артельщики, портовые рабочие, месильщики глины, каменотесы, носильщики, мальчишки, спешившие на рынок служанки, степенные, сидевшие на высоких возах крестьяне, на рекламу ловились мало, больше подшучивали.

– Эй, Гарпигона! А у тебя рыба-то снулая!

– Сам ты снулый! Глаза б на тебя не смотрели, ну, надо же, такое сказать – тьфу!

– Разносчик! Водоно-ос!

– Ай?

– Водица-то у тебя откуда, парень?

– С горных вершин!

– Ага… А судя по запаху – так точно с болота! Сам такую пей, оборвыш!

Артельщики – с пилами, стамесками, топорами – довольно смеялись. Мальчишка-водонос, ничуть не обидевшись, показал им язык и побежал далеко вперед, нагоняя зеленщика и чернявую служанку с большой корзиной.

– А вот водичка! Угостись-ка, матрона!

– Сам ты матрона! – возмущенная служанка едва не огрела парнишку корзиной. – А я – девушка честная.

– Таких девушек, поди, на том свете заждались! – грубо скалили зубы возчики. – Юбку-то подбери – чего подолом пыль собираешь?

– Ой! – служанка – дебелая, лет тридцати, девица – наклонилась…

К смеющимся возчикам тут же присоединились купцы и все остальные:

– Ай, не ловилась бы ты на их удочку, девка!

– Зеленщик, эй, зеленщик… Да что ты так спешишь-то? Много ли за укроп возьмешь?

– Два денария пучок!

– Нет, ну, вы слышали? Он совсем, что ли, сбрендил?! Креста на тебе нет, хапуга! А вот я тебя сейчас угощу… корзинкой… Ах ты ж, змей!

Змей-зеленщик стыдливо отвернулся и юркнул в ближайшую подворотню.

– Вы только посмотрите на него, люди добрые! Вот так зеленщик!

Он как раз шагал позади Саши, это чертов зеленщик, невольно привлекая внимание к столь важному господину. Хотя, конечно, хевдинг замаскировался, как мог, надев длинную, с капюшоном, пенулу… кстати, точно такую же, как вот у этого рвача-зеленщика.

– Ну, дает, ну дает Гарпигона! – одобрительно восклицали возчики. – Лихо ты этого зеленщика отделала!

– А будет в следующий раз знать, как цены драть! Не наш он – я его раньше не видела.

– Мало ль ты кого раньше не видела, Гарпигона!

– Лихо, лихо отбрила!

Гарпигона – коренастая старуха с темным лицом и горбатым носом – довольно щурилась и, ухмыляясь, приговаривала:

– Не наш этот зеленщик, не наш!

В свежем утреннем воздухе, казалось, еще висели дрожащие звуки не так давно отзвонивших заутреню колоколов, дул легонький, почти невесомый бриз, финиковые пальмы и кипарисы ласково шелестели кронами, на углах уже начинали разводить жаровни, жарили каштаны – их восхитительный запах поплыл уже, казалось, над всем городом. Ну, если и не над всем, то над базарной площадью – точно.

Саша замедлил шаг и, сглотнув слюну, обернулся:

– Каштаны у тебя почем, парень?

– За дюжину медяху дай, господин!

– За дюжину – медяху? Годится!

Довольный, хевдинг прикупил горячих, только что зажаренных каштанов, заботливо завернутых продавцом в лопух, подкинул один на руки… ах, горячо! Очистил…

Поблизости снова мелькнул зеленщик в пенуле… На этот раз он вовсе не кричал свои слоганы, лишь просто опасливо высунул из подворотни нос. Понятно – видать, опасается острой на язык рыбницы Гарпигоны.

Доев каштаны, молодой человек свернул прямо к харчевне, где с порога увидавший его служка уже тащил кувшинчик с вином:

– Выпьешь, мой господин? Отличное вино… Разбавлять, как видно, не надо?

– Не надо, – усевшись за стол, ухмыльнулся Саша. Только отпил…

– А вот укроп-сельдерей, петрушка, лук-порей… Не надобно ли?

Зеленщик! И зачем он сюда приперся? Думает, здесь его товар задорого купят? А вот уж фиг, трактирщики – людишки ушлые да и наверняка все берут оптом.

Вообще, неприятный тип этот торговец – вон, как сверкнули под капюшоном глаза! А лица не видно – в тени.