Слепая бабочка - Мария Валентиновна Герус

которые поднимаются из глухих болот зимними ночами. Сейчас ещё не зима, но…

– А бывает у лошади две головы? – серьёзно спросил Лель.

– Давайте не будем смотреть, – предложила Арлетта, решительно стаскивая его с окна, – давайте окно заткнём и к двери что-нибудь тяжёлое приставим.

– И-го-го! – внезапно раздалось из-за стены.

– Фердинанд! – ахнула канатная плясунья и сейчас же бросилась к выходу. Защищать своего драгоценного коня от неведомой болотной нечисти.

– Не смей открывать! – заорал Эжен, пытаясь оттащить её от засова. Девчонка была гибкой, жилистой, но он старался изо всех сил.

С севера, из глубины топей принесло далёкий звук. Странный, резкий, похожий на крик выпи.

Внезапно Арлетта выпустила Эжена, согнулась пополам, силясь что-то выговорить. Эжен шарахнулся от неё и оттащил Леля, торопливо соображая, куда бежать и где прятаться. Про одержимость и одержимых он слыхал достаточно, и кончались такие истории всегда плохо.

– Ну и дураки же мы, – всхлипывала девчонка, задыхаясь от смеха, – это настоящие лошади.

– И-го-го!

– Слышишь, Фердинанд здоровается.

– Да-а, настоящие, – протянул Эжен, одним глазком выглядывая в оконную щель, – а всадники где?

– В болоте утопли, – жизнерадостно предположила Арлетта. Да, конечно, раз её разлюбезный конь считает, что всё в порядке, значит, так оно и есть.

Фердинанд снова заржал, ласково, приглашающе. С болота донеслись ответное ржание, а потом чавканье и плеск, скоро сменившиеся стуком копыт по твёрдой земле.

Вывалившись из дома, Эжен с Арлеттой молча смотрели, как к стогу, изрядно потрёпанному Фердинандом, чинно шествуют две смирные, низкорослые, но крепкие лошадки. Седла и упряжи на них не было. Вместо этого по бокам болтались пустые перемётные сумы.

– Это как? – попытался разобраться Эжен. – Откуда это?

Лошади ничего не ответили. Они кушали.

– Лихо, – продолжала веселиться Арлетта, – ловко придумано. Выходит, лошади так научены, что дорогу через топь знают. Оттуда идут пустыми, а здесь получают груз и назад. Если их заметят, то кромешников всё равно не поймают, разве что груз пропадёт. Ночь, наверное, должны тут передохнуть, а с утра с грузом назад. На той стороне их, конечно, кто-нибудь поджидает. Слушай, а если…

– Ну?

– Завтра пойти за ними. Осторожненько, след в след. Мне надо сбежать в Остраву, вам надо сбежать в Остраву. Вот мы и сбежим.

Эжен сумрачно кивнул. Лезть в болото с его огнями, тяжёлым запахом и странными звуками было страшно. Но оставаться здесь ещё страшнее. Верная гибель здесь оставаться. Надо ехать.

Глава 3

Арлетта разбудила всех затемно. Наскоро напоила ещё одной порцией чаколетти. Ополовиненную пачку свернула, как было, и запихала поглубже.

– Товар надо взять с собой, – растолковала она. – Мы и товар – это ещё туда-сюда, но мы вместо товара – это вряд ли кого обрадует. Такие деньги терять никому не охота.

Покряхтывая, Эжен перетаскал мешки с товаром на задний двор, где возле стога мирно дремали лошади. Арлетта помогла разложить всё в перемётные сумы из прочной непромокаемой кожи. Затянула покрепче. Потом принялась собирать вещи.

– Так, ну что у нас есть? Тёплый плащ, верёвка, нож, кресало, трут и немного сухой растопки. Да мы богачи.

Эжен хмыкнул.

– Дурень. Третьего дня у меня и этого не было. А теперь вот, даже обувь.

Она покрутила ногой, обутой в новый поршень. Нога была тонкая и с такой обувкой сочеталась плохо. Ей бы туфли на каблучке, как у принцессы Алисии.

– У нас деньги есть, – Эжен достал полученный от господина кавалера кошель, – доберёмся до людей – всё нужное купим.

Ой. И зачем сказал. Фигляры, они же от воров недалеко ушли.

– Спрячь подальше, – серьёзно посоветовала Арлетта. Завязала растопку и кресало в лоскут, отодранный от собственной юбки, сунула за пазуху Лелю.

– Береги. Смотри, чтобы не намокло.

Лель торжественно кивнул.

Нож, обёрнутый войлоком, исчез под кофтой.

Из верёвки соорудили что-то вроде недоуздка для Фердинанда.

Тем временем наступил зябкий, туманный рассвет.

Нагруженные лошади неохотно оторвались от стога. Арлетта хлопнула их по крупу, намекая, что пора двигаться, и они послушно и неторопливо потащились к трясине.

– За ними, – прошептала канатная плясунья, целуя Фердинанда в морду, – миленький, давай за ними. Только осторожно, след в след.

Они качались на спине Фердинанда, а болото с хлюпаньем и плеском качалось под ними. Толстенный слой травы, мха и сплетённых мёртвых корней каким-то чудом выдерживал вес лошадей, хотя под копытами и сочилась вода. «Как по облаку идём», – думал Эжен, всё время ожидавший, что Фердинанд провалится. Хорошо Фиделио, он лёгкий. Пёс деловито бежал рядом, не выказывая никакого страха.

Впереди показалась чарусина с открытой водой. Передняя лошадь вошла в неё и сейчас же погрузилась по брюхо. Эжен, глядевший на всё это из-за плеча Арлетты, тихо ахнул. Но невозмутимая скотинка бодро стремилась вперёд, раздвигая грудью мёртвую бурую ряску. Фердинанд недовольно прядал ушами, но, поддавшись уговорам хозяйки, тоже плюхнулся в воду. Эжен подобрал полы плаща, да и ноги в своих скукожившихся сапогах задрал повыше. Мутная зеленоватая жижа его пугала. К счастью, глубина постепенно уменьшалась. Скоро лошади, дёргая мокрыми боками, брели по бабки в воде, которая вяло текла куда-то по своим болотным делам. Через какое-то время копыта уже стучали по битому камню.

– Вот! Я же говорил, старый тракт.

– Ходят как хотят, и никакая пограничная стража сюда не сунется, – одобрительно пробормотала Арлетта.

Да-а. Сюда, в царство растрёпанных кочек, корявых коряг, гнилой травы и вонючего тумана не сунется никто, у кого есть хоть капля мозгов. А может, Лель и прав. Иногда это красиво. Вон те поляны, покрытые ярко-алыми ягодами змеиной травы, золотистые полосы засохшего сабельника, рыжий куст рябины, распластавший свои ветки над крохотным островком. И дорога хорошая. На совесть был сделан этот тракт. Высокая насыпь, теперь оказавшаяся почти вровень с болотом, глубокие придорожные канавы, крепко утоптанный камень.

К несчастью, насыпь скоро кончилась. Снова пошла жидкая грязь, в которую лошади проваливались почти по колено, колышущийся мох, покрытый бородавками кочек, ядовитая зелень нежной и тонкой на вид, но при малейшем прикосновении режущей руки осоки. Где-то под всем этим была дорога. Лошади кромешников привычно находили её, точно зная, где тут выбоины, ямы и просевшие обочины. Вот только Фердинанд этого не знал.

Он старался, как мог, но левая задняя вдруг соскользнула с невидимой под слоем грязи опоры. Конь забился, заржал жалобно.

Арлетта птицей слетела с его спины и сразу провалилась по колено.

– Держи Леля! Allez, Фердинанд!

Верёвка, обхватившая шею Фердинанда, натянулась. Арлетта тащила изо всех сил, Фердинанд бился, поднимая фонтаны грязи.

– Держись, Лель! За гриву держись!

Эжен соскользнул с лошадиного крупа. На миг показалось, что болото сейчас сожрёт его и ничего, кроме пузырей, не останется. Но он всё-таки коснулся ногами твёрдого, схватил за верёвку, стал тянуть вместе с Арлеттой. Фердинанд заплакал, почти как человек, упал на колени, но, сбивая грязную пену, всё-таки выполз, вытащил на твёрдую дорогу себя и намертво вцепившегося в гриву мальчишку.

Тем временем