Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс

самые знатные и состоятельные горожане Ксунжа!

2

У перекрестка Твиттена, что в Тантревальском лесу, три раза в год проводились ярмарки – торговцы и покупатели, люди и полулюди, собирались на эти ярмарки со всех концов Старейших островов; каждый покупатель надеялся найти какой-нибудь чудесный амулет или эликсир, приносящий удачу или здоровье, а каждый торговец, как все торговцы, надеялся пополнить свой кошелек менее чудесным образом.

Первая и последняя из этих так называемых Ярмарок Гоблинов приходились, соответственно, на весеннее и осеннее равноденствие. Вторая летняя ярмарка начиналась вечером того дня, который друиды называли Пиньяль ан-Хааг, эльфы и феи Тантревальского леса праздновали как День летнего перемирия, а летописцы ска величали «сольтранурре» на языке первобытной Норвегии; в этот вечер начинался лунный год, а точнее – ночь первого новолуния после летнего солнцестояния. По неизвестным причинам, именно эта ночь знаменовалась необычным влиянием пробужденных к сознательной жизни явлений, окольными путями оказывающих воздействие на побуждения и поступки. Странникам, застигнутым этой ночью на пустынных горных тропах, казалось, что они слышат эхо перекликающихся голосов или далекий топот бешено несущихся лошадей.

На пресловутом постоялом дворе «Смеющееся Солнце и плачущая Луна», как правило находившемся неподалеку от перекрестка Твиттена, этот вечер называли Тождествóм – владельцу заведения, Посоху, в это время приходилось работать не покладая рук и не смыкая глаз. Уже за несколько дней до Тождествá таверна его гостиницы переполнялась постояльцами и посетителями человеческого, получеловеческого и даже нечеловеческого происхождения; в повседневной жизни они и не подумали бы вступать в какие-либо взаимоотношения – но здесь они встречались и торговались, менялись и заключали сделки на срок. Иные, судя по всему, только слушали и наблюдали за происходящим – может быть, они надеялись найти давно потерянного друга, ускользнувшего от преследования врага или что-то, чего они лишились и по чему тосковали. Стремления и побуждения этой публики не уступали разнообразием ее составу.

Здесь же находилась и Меланкте, прибывшая заблаговременно и вселившаяся в зарезервированные комнаты. Для нее Ярмарка Гоблинов была поводом отвлечься от самосозерцания и оказаться в толпе, не привлекая любопытства и лишнего внимания к своей персоне. Хозяин гостиницы, Посох, относился к посетителям с привычным безразличием – постольку, поскольку они платили звонкой монетой, не причиняли другим беспокойство и не распространяли запахи, вызывавшие тошноту или обмороки. В трактирном зале его постоялого двора чувствовали себя в своей тарелке полулюди и бастарды, редкие и единственные в своем роде существа, а также такие, казалось бы, ничем не выдающиеся постояльцы, как Меланкте.

Поутру в канун Тождествá Меланкте вышла прогуляться на ярмарочный луг и посмотреть на то, как возводили шатры, палатки и лавки. Многие продавцы уже выставили товары, надеясь соблазнить кого-нибудь, кто мог позволить себе потратить лишь небольшую сумму и не стал бы задерживаться на ярмарке с пустым кошельком.

Медленно переходя от палатки к палатке, Меланкте прислушивалась, не отзываясь, к возбужденным окрикам барышников; когда она видела что-нибудь, доставлявшее ей удовольствие, у нее на лице появлялась едва заметная улыбка. На восточной окраине луга ей попался на глаза плакат, намалеванный зеленой, желтой и белой краской:

Зук собственной персоной суетился за стойкой: коротенький толстенький человек, почти полностью облысевший, с невинно-вопросительным выражением круглой мягкой физиономии. Нос шишечкой и сливовый оттенок глаз – не раскосых, но словно слегка растянутых в стороны и вверх – свидетельствовали о том, что в жилах кого-то из его предков текла получеловеческая кровь; такой же вывод позволял сделать болезненный зеленоватый оттенок его кожи.

Зук не пропускал ни одной Ярмарки Гоблинов и специализировался в области торговли магическими материалами – ингредиентами, позволявшими смешивать и приготовлять зелья и эликсиры. Сегодня в ассортименте его товаров появилась новинка. Между подносом, уставленным маленькими бронзовыми флаконами, и пирамидкой из кубиков прозрачной смолы стояла черная ваза с одиноким цветком.

Цветок этот немедленно привлек внимание Меланкте – не только странной формой, но и узором настолько яркой и насыщенной расцветки – багровой, морозно-синей и карминово-красной с блестяще-черными узорами, – что она казалась почти осязаемой.

Меланкте не могла оторвать глаз от цветка. Она спросила:

– Зук, любезнейший Зук! Что это за цветок?

– Не могу сказать, обворожительная леди. Пугливый представитель лесного народца принес мне это соцветие, чтобы я проверил на ярмарке, существует ли спрос на экстравагантные растения такого рода.

– Кому удается выращивать столь бесподобные цветы?

Приложив палец к пуговке носа, Зук ответил понимающей улыбкой:

– Могу сказать только то, что интересующий вас садовод – сильван, предпочитающий замкнутый образ жизни. Он настаивает на строгой конфиденциальности, опасаясь быть вовлеченным в продолжительные дискуссии теоретического характера. Подозреваю, что он не желает также, чтобы кто-нибудь забрался к нему в оранжерею и украл выращенные с таким трудом произведения его искусства.

– Значит, эти цветы растут где-то здесь, в Тантревальском лесу.

– Надо полагать. Их мало, они поистине великолепны, причем каждый – единственный в своем роде!

– Значит, вы видели другие?

Зук моргнул:

– Сказать по правде – нет. Сильван, предложивший это растение, любит преувеличивать. Кроме того, он скряга, каких мало. Тем не менее я настоял на том, чтобы он не запрашивал чрезмерную цену, так как мне приходится заботиться о своей репутации.

– Я должна купить этот цветок. Сколько вы за него просите?

Зук обратил к облакам наивно-вопросительный взор:

– Сегодня покупателей еще почти нет, а я хотел бы что-нибудь продать, чтобы завтра приступить к делу в приподнятом настроении. Обычно я не продаю уникальные товары со скидкой – но вам, обворожительная леди, уступлю этот цветок всего за пять золотых крон.

Меланкте искренне удивилась:

– Так много золота за один цветок?

– А вы считаете, что это слишком дорого? Ладно, цветок ваш за три кроны – только потому, что я собираюсь закрывать лавку.

– Любезнейший Зук! Я редко ношу с собой золото.

– Какого рода монеты вы с собой носите? – несколько похолодевшим тоном спросил Зук.

– Смотрите! Блестящий серебряный флорин, как новенький! И он ваш, милейший Зук, целиком и полностью, а я возьму цветок, – положив флорин на стойку, Меланкте грациозно наклонилась и вынула цветок из вазы.

Зук с сомнением смотрел на монету:

– Если это для меня, что останется сильвану?

Понюхав цветок, Меланкте приложила его к губам:

– А мы ему заплатим, когда он принесет другие цветы! Я хочу, чтобы они у меня были все – все до одного!

– Так дела не делаются, – ворчал Зук. – Но с вами трудно спорить.

– Благодарю вас, милейший Зук! Восхитительный цветок, опьяняюще душистый! От него веет райскими кущами.

– М-да, – опустил глаза Зук. –