Красная Страна - Джо Аберкромби

Коска кивнул.

— Поверьте мне, когда я говорю, что бывал с обеих сторон засады и полностью понимаю принципы. Каково будет ваше мнение об этой схеме, мастер Кантлисс?

Бандит был жалок, его одежда разошлась по швам и была набита соломой для защиты от холода; до этого момента он сидел в углу комнаты, качал свою сломанную руку и тихо похныкивал. Он вскинул голову на звук своего имени и яростно кивнул, словно его поддержка могла помочь любому делу.

— Звучит неплохо. Они думают, что владеют этими холмами, с этим я могу согласиться. И этот Ваердинур убил моего друга Блэкпоинта. Убил спокойно, как ни в чем не бывало. Могу я… — облизывая покрытые коростой губы, он потянулся к фляжке Коски.

— Конечно, — сказал Коска, осушил ее, перевернув, чтобы показать, что она пустая, затем пожал плечами.

— Капитан Джубаир выберет восемь самых компетентных людей, чтобы составить вам компанию.

Свит выглядел менее чем убежденным, покосившись на кантийца.

— Я бы предпочел взять людей, на которых могу рассчитывать.

— Как и все мы, но есть ли на самом деле такие в жизни, а, Темпл?

— Очень мало. — Темпл определенно не мог считать среди них ни себя, ни кого-либо еще в этой комнате.

Свит принял вид оскорбленной невинности.

— Вы нам не верите?

— Я был часто разочарован человеческой природой, — сказал Коска. — С тех самых пор, как великая герцогиня Сефелина обратила на меня внимание и отравила мою возлюбленную, я старался никогда не усложнять рабочие отношения грузом доверия.

Брачио протяжно рыгнул.

— Лучше осторожно наблюдать друг за другом, быть во всеоружии и обоюдно подозрительными и считать свои различные эгоистичные интересы первоочередными мотивами.

— Превосходно сказано! — Коска хлопнул себя по бедру. — Значит, мы сделаем доверие нашим секретным оружием на случай непредвиденных обстоятельств, как нож в носке.

— Я пробовал нож в носке, — пробормотал Брачио, касаясь нескольких на своем ремне. — Ужасно натирает.

— Нам отправляться? — прогудел Джубаир. — Время уходит, и полно Божьей работы, которую надо выполнить.

— В любом случае, есть работа, — сказал Свит, поднимая до ушей воротник своей большой шубы и выныривая в ночь.

Коса приложился к фляжке, обнаружил, что она пуста, и поднял ее для дозаправки.

— Принесите мне еще спиртного! И Темпл, подойди, поговори со мной, как когда-то. Дай мне утешение, Темпл, дай мне совет.

Темпл глубоко вздохнул.

— Не уверен, какой совет я могу дать. Мы здесь далеко за пределами досягаемости закона.

— Я не говорю о законе, парень, но о праведном пути! Спасибо. — Это было сержанту Дружелюбному, который начал переливать свежеоткрытую бутылку в качающуюся флягу Коски с мастерской точностью. — Я чувствую, что дрейфую по чуждым морям, и мой моральный компас крутится, точно ненормальный! Найди мне этическую звезду, за которой я последую, Темпл! Что там с Богом, парень, что там с Богом?

— Боюсь, мы можем быть далеко за пределами досягаемости и Бога тоже, — пробормотал Темпл, направляясь к двери. Когда он открыл ее, внутрь захромал Хеджес, крепко вцепившись в остатки шляпы, и выглядя еще более больным, чем обычно, если такое возможно.

— Кто там еще? — провозгласил Коска, уставившись в тени.

— Мое имя Хеджес, генерал-капитан, сир, один из загонщиков из Криза. Ранен под Осрунгом, сир, командовал атакой.

— Та самая причина, по которой командование атаками лучше оставить другим.

Хеджес робко прошел в комнату, глаза его нервно метались.

— Не могу сказать, что не согласен, сир. Могу я отнять у вас минутку? — Благодарный за отвлечение внимания, Темпл выскользнул в кромешную тьму.

На единственной улице лагеря секретность не казалась основной заботой. Люди, закутанные в плащи и меха, замотанные в изношенные одеяла и неподходящие доспехи, топали, чертыхаясь, сбивали снег в черную слякоть, высоко держали потрескивающие факелы, тащили сопротивляющихся лошадей, разгружали коробки и бочки с накренившихся фургонов, пар от дыхания струился сквозь платки, обернутые вокруг их лиц.

— Могу я составить вам компанию? — спросил Сворбрек, следуя за Темплом сквозь хаос.

— Если не боитесь, что моя удача отразится на вас.

— Она не может быть хуже моей, — горько сказал биограф.

Они прошли мимо группы людей в лачуге без одной стены, играющих в кости на постель; мимо человека точащего клинки на визжащем точильном камне, искры потоком лились в ночь; мимо трех женщин, споривших, как лучше развести огонь для готовки. Ни у одной не было ответа.

— Вы когда-нибудь чувствовали… — проговорил Сворбрек, уткнув лицо в потертый воротник куртки, — что вы каким-то образом по ошибке попали в ситуацию, никогда вам не предназначенную, но не видите, как из нее выбраться?

Темпл покосился на писателя.

— В последнее время каждое мгновение каждого дня.

— Словно вас бьют, но вы не можете понять за что.

— Я знаю за что, — пробормотал Темпл.

— Я не должен здесь находиться, — сказал Сворбрек.

— Хотел бы я сказать то же. Но боюсь, что я должен.

От входа одного из курганов откопали снег, и факелы мерцали в его покрытом мхом своде. Один из сутенеров подвешивал потертую шкуру на другом; снаружи уже формировалась беспорядочная очередь. Дрожащий разносчик сидел между ними, предлагая ремни и полировку обуви равнодушной ночи. Торговля никогда не спит.

Темпл уловил скрежещущие звуки инквизитора Лорсена, доносящиеся из полуоткрытой двери хижины:

— Димбик, вы в самом деле верите, что повстанцы в этих горах?

— Вера — это роскошь, которую я уже некоторое время не могу себе позволить, инквизитор. Я просто делаю, как мне сказано.

— Кем сказано, капитан, кем — вот в чем вопрос. Я, в конце концов, подчиняюсь наставнику Пайку, а наставник самому архилектору, а приказ архилектора… — Его замыслы пропали за бормотанием.

В темноте на краю лагеря старые приятели Темпла уже седлали лошадей. Снова пошел снег, белые пятнышки мягко ложились на гривы лошадей, на седые волосы Плачущей Скалы и на старый флаг, которым они были перевязаны; на плечи Шай, сгорбленные, словно она непреклонно отказывалась простить; на тюки, которые Ламб размещал на лошади.

— Едешь с нами? — спросил Савиан, наблюдавший за приближением Темпла.

— Мое сердце желает, но у остальной части меня есть здравый смысл, чтобы вежливо отказаться.

— Плачущая Скала! — Сворбрек достал записную книжку с орнаментом. — Весьма интригующее имя!

Она пристально посмотрела на него.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});