Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

эти люди не были истинными чиновниками, они работали на правительство в качестве экономических агентов или получали официальный и квазиофициальный статус, поскольку как функционеры господствующей религии они чудесным образом укрепляли безопасность режима.

Светские получиновники (коммерческие и фискальные агенты)

Людей, посвящавших все свое время или большую его часть государственной службе в роли экономических агентов (дамкаров, сетхи), иногда включают в состав чиновников. В этом случае их статус никто не оспаривал. Чаще, однако, коммерческих агентов не записывали таковыми, а фискальных агентов (люди, собиравшие налоги с фермеров) очень редко, или вообще никогда, не причисляли к бюрократической иерархии. Но хотя этим людям и отказывали в официальном ранге, их считали государственными служащими. В этом качестве их поддерживали и наделяли властью, а иногда даже власть принуждала своих сограждан, в награду за их службу они получали деньги или комиссии. В Египте Птолемеев фермеры, собиравшие налоги, получали 5 процентов от собранной суммы, которую позже повысили до 10 процентов; в Византии – один процент, 2,5 процента или до десяти процентов. В османском Египте они, сверх платы наличными, получали около 10 процентов всех обрабатываемых земель в своем селении, так называемую васию.

Нет никаких сомнений в том, что коммерческие агенты и сборщики налогов из числа фермеров собирали и оставляли у себя больше предписанных им квот. Но эта черта, с которой сильные правители энергично боролись, не отличала экономических агентов от коммерческих или фискальных чиновников, которые столь же рьяно стремились собрать и оставить у себя гораздо больше того, что им было поручено.

Эти коммерческие и фискальные агенты были частными предпринимателями, которые использовали свои средства, а в некоторых местах нанимали частным образом себе помощников. Однако, работая на правительство, они пользовались властью как слуги правительства и, в случае необходимости, могли мобилизовывать правительственный персонал себе в помощь. Население их уважало и побаивалось не как частных лиц, а как представителей власти.

Если эти люди были чиновниками или членами бюрократического дворянства, которые стремились увеличить свое состояние с помощью полуофициальных операций, то их бюрократическое положение было установлено a priory. В любом случае официальный характер их функций превращал их в получиновников и помещал их в состав правящего класса, хотя нередко на самую его периферию.

Религиозные квазичиновники (функционеры доминирующей религии)

В предыдущей главе мы рассматривали методы, с помощью которых агродеспотическое государство подчиняло себе господствующую в стране религию и ее функционеров. В Китае и в течение раннего периода Египта фараонов правительственные чиновники выполняли множество основных задач доминирующего культа. В других восточных цивилизациях правительство само назначало жрецов этого культа и относилось к ним так же, как и к светским чиновникам.

Религиозные функционеры ислама жили большей частью за счет земельных наделов, которые, напрямую или опосредованно, контролировались правительством. В этом отношении они были гораздо теснее связаны с государством, чем брамины индуистской Индии, которые очень редко получали земельные наделы. Тем не менее в обоих случаях государство поддерживало священный закон доминирующей религии, благодаря чему религиозные функционеры имели полуофициальное положение.

Любой религиозный функционер, несомненно, пользовался у верующих большим уважением, но его престиж мог увеличиться или, наоборот, потерпеть урон под влиянием окружения, в котором он действовал. Жрец второстепенной или не имеющей никаких привилегий религии мог с трудом утвердить свою власть даже над своими собственными единоверцами, которым постоянно приходилось сталкиваться с враждебными выходками людей, исповедующих другую религию. Жрец доминирующей религии подобных проблем не имел. Наоборот, уважение правителей усиливало его престиж, и чем сильнее было правительство, тем выше его престиж. В странах гидравлического деспотизма функционеры доминирующей религии, даже в тех случаях, если они не были назначенцами правительства, имели на социальном уровне полуофициальный статус.

Люди, стремившиеся получить официальный статус (учащиеся учебных заведений и кандидаты на должности, имеющие дипломы)

Сложности идеологии и письменности, а в большинстве гидравлических цивилизаций, имеющих свою письменность, обучение будущих чиновников превращалось в изматывающее предприятие, и те, кто этим занимался, часто составляли особую группу населения. Тех, кто поступал в правительственные «колледжи» и «университеты», тщательно отбирали; их было не так уж много. Так обстояло дело в ацтекской Мексике и в Византии, при мамелюках в османской Турции и во время определенных периодов, таких как Ханский.

Там же, где юношей обучали при храмах и/или под руководством священников, образование было не особенно бюрократическим, но столь же ограниченным. Там, где к экзаменам допускалась широкая публика, как это было при двух последних китайских династиях, студентов было много, а обладателей нижних степеней – тоже. Подвергнувшись длительному и интенсивному процессу обучения, студенты, вероятно, лучше чиновников понимали, какие блага и какое уважение принесет им должность бюрократа. Чиновничье классовое сознание еще более усиливалось в том случае, если обладателям степеней позволялось выполнять определенные полуофициальные функции. Члены китайского шэныпи, сдавшие экзамены, но еще не получившие должности, служат классическим примером добюрократической группы.

Профессиональные идеологи Советского Союза

В гидравлическом обществе правители редко манипулировали священной доктриной, даже если они были верховными жрецами. В Советском Союзе православная религия, хотя ее существование и терпят, больше уже не является господствующей идеологией; а когда открыто декларируемые намерения Советов осуществятся, то церковь будет полностью заменена светской государственной доктриной. Глашатаями этой доктрины являются хозяева аппаратного государства; они – и только они – могут толковать ее и изменять. Идеологи самого высокого ранга в этой стране являются высшими представителями правящей бюрократии, и огромная часть профессиональных интеллектуалов в стране, подобно им, составляет класс правительственных чиновников.

Несколько выдающихся художников и писателей могут создавать свои произведения, не служа, как чиновники. Но они следуют директивам государства, выполняют его приказы и получают плату, как высшие чиновники; а поскольку они преданно и безраздельно служат государству, то имеют такие же привилегии и обладают полуофициальным статусом.

Эта разница имеет большое значение. Если в гидравлическом обществе квазиофициальные идеологические (религиозные) функционеры многочисленны и относительно свободны в выборе идей, в которые они верят, то в СССР квазиофициальные интеллектуалы редки и не имеют никакой свободы в выборе доктрины. Тотальное управленческое государство требует единой идеи. Управление им включает в себя контроль за идеями общества. Оно монополизирует идеологию, а с ней – и идеологов.

Разделенное, но все-таки единое

Наше исследование выявило, что даже при самых простых условиях правящий класс в гидравлическом обществе разделен на несколько секций. При более дифференцированных условиях он стремится обрести достаточно сложную структуру. Но хорошо ли члены разных его подразделений понимают особенности и превосходство своих классовых позиций?

Классовое сознание, вероятно, не такой общий – и, несомненно, менее динамичный – фактор, чем уверяют нас марксисты.