Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель

были мелкими землевладельцами. Впрочем, толкование Фиком касты домовладельцев вызывает сомнения. Другой исследователь, Дютуа, считал их членами третьего разряда, вайшья[102].

Тексты, которые перевел Фик, ясно показывают, что брамины могли быть владельцами домов, и это было обычным условием, когда, завершив свое образование, они вступали в брак и создавали семью.

Таким образом, классификация Фика может быть справедливой до следующего момента: владелец дома не имел «особых привилегий», а когда жил исключительно на доходы от своих земель, он в целом принадлежал к классу нижнего дворянства – иными словами, к тому сегменту правящего класса, который не был таким выдающимся, как должностные лица, которых называли брамины, кшатрии или вайшья. Но земельные пожалования делались в основном в пользу светских чиновников и браминов, а не проводившие службы в храмах члены этих групп, несомненно, составляли слой бюрократического или священнического дворянства. Именно это объясняет, получали ли они земельные владения по наследству или пожизненно или не получали вообще.

В византийском Египте родственники высших функционеров, по-видимому, стремились получить должность, когда предоставлялась такая возможность. Живя за счет своих поместий, они выполняли различные полуофициальные функции в своей местности.

В государстве инков сановники и другие выдающиеся люди получали награды по заслугам. Земли, дарованные им, должны были кормить не только их самих, но и их потомков. Это свидетельствует о том, что, как и в других гидравлических цивилизациях, в государстве инков процветало многочисленное бюрократическое дворянство. В доколумбовой Мексике синекурные земли тоже держали длительный период времени, и не только родственники правящего дома, но и семьи высокопоставленных чиновников.

В Китае люди, достигшие высокого социального положения благодаря тому, что они были выходцами из семей бюрократов, отмечены в документах уже в эпоху Чжоу; и по крайней мере со времен империи Тан, учитывая степень родства, родичи чиновников высшего эшелона власти получали установленные законом преимущества. Таким образом, они составляли класс бюрократического дворянства, согласно нашему определению.

В отличие от нас западные авторы применяли термин «дворянство» к шэныпи, или носителям поясов. Эта группа частично совпадает, но совсем не идентична бюрократическому дворянству нашего исследования. Насколько нам известно, слово «шэныпи» встречается только в официальных документах последних династий. Список шэныпи включает в себя уроженцев конкретных регионов, которые были чиновниками, когда он составлялся и до этого; в него также попали люди, получившие эту степень ранее, в основном после экзаменов или в результате покупки, но до этого никакой должности не занимали.

Система экзаменов появилась в Китае сравнительно поздно, а выделение людей, получивших степень в результате экзаменов, в особую группу – еще позже. Но какой бы ни была исходная дата, бюрократическая ориентация шэнь-ши не вызывает сомнений. Как упоминалось выше, статус шэныпи определялся не по его связи с землей, а по службе в правительственном учреждении[103].

Эберхард в своем определении китайского дворянства в первую очередь говорит об их «земельной собственности»; он упоминает этот аспект, когда описывает «класс дворян», охватывающий землевладельцев, ученых и политиков в одном и том же классе и обычно имеющий представителей всех этих трех занятий в одной семье (Эберхард В. Захватчики и правители. Социальные силы в средневековом Китае). Эберхард «не считает себя вправе писать о Египте, Месопотамии и Индии и рассматривать концепцию Эллинистическо-Восточного султаната, а также бюрократическое государственное рабство поздней Римской империи. Не имея необходимых средств для сравнительного исследования восточного правительства и собственности, он не знал об особом характере (и силе) первого и особом характере (и слабости) второго».

Верхние эшелоны иерархии шэньши состояли из действующих или бывших чиновников и обладателей высших степеней, которые вскоре должны были занять освободившиеся чиновничьи места. Гораздо больше было шэньши невысокого ранга, которые, имея более низкие степени, должны были долго дожидаться освободившегося места. Впрочем, как и люди, имевшие высшие степени, которые еще не поступили на государственную службу, члены низших слоев шэньши занимали полуофициальные должности, такие как руководители местными общественными работами, местной обороной и безопасностью, раздачей пособий и благотворительными предприятиями, а также сбором вкладов и выплат в пользу государства[104].

И они, конечно же, всегда были рады поддерживать действия правительства, ибо это, в дополнение к возможности добиться большого политического и социального влияния, приносило гораздо более крупный доход.

Средний гражданский чиновник, занимающий высокую должность, мог получать около 1700 таэлов в год. Обычный же представитель нижнего слоя шэныпи имел, вероятно, годовой доход где-то в пределах 200 таэлов.

Для некоторых гидравлических обществ наши данные о существовании бюрократического дворянства относятся к разряду предположений; а другие достоверны. Но даже в тех случаях, когда документальная база весьма скудна, существование привилегированных членов правящего класса и схожих с ними, хотя и не во всем, привилегированных бюрократических дворян не вызывает никаких сомнений. Высокопоставленные чиновники стремились разделить преимущества своего положения с родственниками, и в доступных для них пределах это, несомненно, им удавалось.

Родственники гражданских мелких чиновников, а также рядового и сержантского состава армии

А были еще родственники гражданских мелких чиновников и рядового и сержантского состава армии. О повседневной жизни этой многочисленной группы нам почти ничего не известно. Живший в XVII веке в Китае разбойник Ли Сань, грабивший богатых, жил в роскоши, поскольку он, опираясь на опыт своих деда и отца, служивших чиновниками, а также на свой собственный, нажил вполне приличные деньги. Его успех, хотя и был весьма непродолжительным и неповторимым, подчеркивает, какую выгоду умные и амбициозные родственники мелких гражданских чиновников могли получать от своего положения.

Семьи профессиональных военных составляли более или менее однородные группы. Некоторые проблемы, с которыми им приходилось сталкиваться, описаны в кодексе Хаммурапи, а сравнительное изучение клерухов Птолемеев и солдат Византии, которые были выходцами из крестьянского сословия, вероятно, выявило сходные условия.

Родственники этих гражданских и военных мелких чиновников были столь же бедны, как и основная часть ремесленников и крестьян. Но политически и социально они разделяли амбивалентный престиж членов своих семей, служивших государству. Социальное положение, которое в полицейском государстве занимали отец, жена или сын полицейского, помогает нам понять, какое место отводилось родичам мелких чиновников в восточном деспотическом государстве.

Привязанность, основанная на полу-, квази- и доофициальном статусе

Не все родичи аппаратчиков обладали теми же социальными привилегиями, что и родственники, принадлежавшие к аппарату управления. Относительная близость к бюрократическим активистам и особенности системы родства определяют специфическое положение лиц, пользующихся льготами, в составе правящего класса. Но каковы бы ни были различия, такое положение, при прочих равных условиях, проистекало из выдающегося положения, которым аппаратное государство награждало своих функционеров.

Это справедливо и для групп, имевших полу-, квази- и доофициальный статус. Хотя