Виланд - Оксана Кириллова

богу известно, сколько осталось от них добра в Братиславе. В общем, словаки настолько желали избавиться от них, что в итоге заплатили по 500 марок за каждого экспортируемого еврея! Что ж, я добросовестно организовал транспорт еще для тридцати пяти тысяч. И что ты думаешь? Теперь, после гневных выступлений папы, эти братиславские шкуры вдруг вздумали пойти на попятную. Теперь они бомбардируют меня официальными запросами относительно условий, в которых находятся их рабочие. Их рабочие! Подумать только! Запели, будто отправили этих евреев с условием, что с ними будут обращаться порядочно. В то время как сами намекали мне, что не будут против, если никогда больше не увидят их. А сейчас, только представь, под нажимом общественности Тука требует, чтобы мы позволили их делегации приехать в гетто, дабы убедиться в том, что их драгоценные евреи в порядке и благоденствуют, хотя прекрасно знает, что мне уже некого ему предъявлять. Черт бы их всех там побрал, проблем и так по горло, а я вынужден отвлекаться на эту ерунду. И ведь никто не помогает мне с решением этих задач, толковых людей катастрофически не хватает, тем более на местах, – всех сжирает Восточный фронт. И от нашей дипломатии поддержки не дождешься. Приходится прибегать к помощи местной администрации, благо у меня есть там свои люди, но работают они, откровенно говоря, спустя рукава. Французы, к примеру, устраивают какой-то невообразимый в нынешней ситуации торг, будто мы на рынке. То они готовы содействовать в депортации исключительно евреев-иностранцев, то исключительно евреев из оккупированной зоны, то из оккупированной и свободной, но исключительно иностранцев, которым удалось проскользнуть туда. И только мне начинает казаться, будто лягушатники пытаются прикрыть своих евреев за счет иностранных, как вдруг они сами же начинают предлагать и своих жидов, и их детей, которым нет еще шестнадцати. Черт их разберет. Видимо, как и словаки, смекнули: если избавятся от родителей, то детские рты придется кормить правительству. Тошнит от этого лицемерия. Но думаешь, французы доставляют мне самую сильную головную боль? Как бы не так! Итальянцы, наши союзники, однако черт бы и их побрал. Одна из самых терпеливых ныне наций по отношению к евреям. Именно так! Один макарони признался мне по случаю: они, видите ли, помнят, что евреи сражались на стороне Гарибальди за объединение страны. Помнят и, что самое ужасное, испытывают к ним благодарность. Иногда мне кажется, что итальяшки просто насмехаются над нами в этом вопросе: девяносто процентов их евреев не боятся антиеврейских законов, так как попросту не подпадают под них из-за поправок. Муссолини одобрил к этим законам столько исключений, что макарони с полным правом гонят моих представителей прочь. Только представь, если хоть один из жидовского семейства был в фашистской партии, и неважно, состоял ли он в ней час или год, отныне вся его семья, даже внучатый племянник, не подпадает под эти законы. Ты знал об этом? Вот и я был не в курсе, пока не осознал, что мы не можем заполнить ни единого вагона в Италии. Итальянские пограничники дошли до того, что отказываются делать в паспортах евреев-иммигрантов особые отметки, помогая им, по сути, затеряться в общей массе. Иногда вообще доходит до абсурда, мне рассказывали об откровенно вопиющих случаях, когда кто-то из их солдат заявлялся в наши временные лагеря и требовал освободить ту или иную еврейку под предлогом того, что она якобы его жена или невеста, и мы вынуждены были отпускать этих еврейских сук с ним во избежание открытого конфликта, веришь ли? Дал же бог союзников… Дрянной народец. Ясно, что они бы предпочли воевать скорее против нас, нежели с нами. С самого начала в нашем союзе с макарони было что-то натужное, вымученное, когда что-то происходит лишь по причине банального неумения одной стороны сказать "нет" другой стороне. Они с таким громогласным скрипом вступали в войну, словно мы тянули их на поводах. А на хорватском побережье итальянские солдаты даже защищали евреев от усташей![131] Думаю, слышал про них. Отморозки те еще, за зуб отсекают голову, за голову – десять голов, а что они творят с сербами, даже нашу полевую полицию оторопь берет… но в это лучше не лезть. Их дела. Главное, в основе своей эти дела созвучны нашей политике, остальное меня не интересует. С Хорватией у меня другая головная боль. Почти все их бонзы, засевшие в правительстве, в свое время породнились с евреями, грязных браков на высшем уровне не счесть, за каждым стоит еврейка с целым выводком родственников. А сколько жидов до сих пор на государственных должностях! В итоге они выдумали чертов закон о "почетных арийцах". В голове не укладывается, как еврея можно назвать почетным арийцем?!

С Румынией те же проблемы. Рихтер[132], мой человек в Бухаресте, сообщил мне, что теперь многие их политики чуть ли не в открытую получают взятки от еврейских толстосумов в обмен на гарантии безопасности. А после того как в войну вступили США, и сам Антонеску[133] завертелся как уж на сковородке. И ведь это те самые румыны, которые еще до наших рекомендаций сами лишили всех своих евреев гражданства, те румыны, которые выставляли трупы задушенных евреев в мясных лавках, это тот Антонеску, которого пытались остановить все, начиная от наших армейских шишек до Розенберга[134] и фон Киллингера[135], когда он вознамерился без всякой подготовки переправить на подконтрольные нам территории больше сотни тысяч евреев. Я лично тогда умолял министерство иностранных дел помешать этому депортационному хаосу, пока я не завершу переговоры хотя бы о предоставлении необходимого количества эшелонов для переправки их в Люблин. Но теперь выяснилось, что они любят не только кровь, но и деньги: прознав, какие суммы евреи могут заплатить за свои шкуры, румыны вдруг решили, что эмиграция в Палестину их также устраивает. Как и трупы в мясных лавках, как и спонтанные расстрелы на берегу Буга… И сейчас они тормозят все мои с трудом налаженные процессы.

В оккупированных странах все же проще – приказ есть приказ. С теми же голландцами никаких проблем. Образцовая территория в этом плане, демонстрирует прекрасное понимание еврейского вопроса. Зейсс-Инкварту[136] можно только поаплодировать. Приказали всем евреям поголовно зарегистрироваться, все сто шестьдесят тысяч пришли и сделали это. Мелкие стычки я даже не буду брать в расчет. С Грецией тоже пока дела обстоят неплохо. С Норвегией спорно. Квислинг[137] содействует, что и неудивительно, учитывая, сколько они зарабатывают на этом благодаря их закону о конфискации всех еврейских активов, домов и земель. Но сколько их евреев ускользает от нас в соседнюю Швецию?.. Сложность с Бельгией в том, что там почти девяносто процентов евреев – приезжие с Востока. Эти хорошо знают, куда мы их везем и для чего, или, по крайней мере, подозревают, а потому изворачиваются как могут. На их местную полицию надежды никакой, у них нет ни малейшего желания сотрудничать с нами, а что творят их железнодорожники?! Они не запирают эшелоны, и евреи попросту выпрыгивают в пути! Постоянно приходится идти на хитрость: чтобы получить от местной администрации требуемое количество евреев, изначально приходится завышать цифру, а уже позже "снисходительно" понижать, если ты понимаешь, о чем я. Только так получается…»

Я усмехнулся. Конечно, Эйхман, как всегда, жаловался, но за этим нытьем скрывалось явное хвастовство и гордость от того, что именно его подразделение получило главную роль во всей пьесе. Что ж, в свое время ушастый сделал верную ставку. Я вздохнул и еще раз посмотрел на его письмо, осознавая, что с румынами, итальянцами и иже с ними не только у Эйхмана были проблемы. Каждый день в управлении обсуждалось продвижение наших войск к Сталинграду и положение Шестой армии. Она, по общему мнению, была прикрыта какими-то клоунами, из которых фюреру приходилось собирать мозаику: между Второй венгерской и Третьей румынской ему пришлось срочно втискивать итальянскую армию, так как оказалось, что венгры и румыны настолько полны взаимной ненависти, что способны перебить друг друга и без помощи русских. Я подозревал, что эти шуты даже не понимали, зачем они там. У них не было ни необходимого опыта и навыков, ни истинной цели в этой войне, а значит, им не за что было бороться и идти на верную смерть. И что-то мне подсказывало, что с такой подмогой нашей Шестой армии еще предстоит хлебнуть. Впрочем, выбора у нашего генералитета не было: из-за тотальной нехватки людских ресурсов приходилось оперировать тем, что было в наличии.

12 декабря 1993. Свидание № 10

Все утро они подробно обсуждали свидетельские показания, на которые могла рассчитывать защита.