Амаира Первого дома - Ина Деш

войны есть свой определенный символ. На этот раз таким знаком стали драконы в небе над магической академией Диартэ. Принцесса в точности до секунды знала, когда Равенель принял решение о начале военных действий против отщепенцев. Не тогда, когда чернильно-синие драконы совершили на них нападение во время прогулки. Не тогда, когда они отмывались от запаха и следов дыма и крови. Не тогда, когда феникс залечивал ожоги и ссадины Нела. Не тогда, когда принцесса проснулась ночью от приснившегося ей шквала огня, летящего в ее сторону.

Это было утром, за завтраком, когда Лин попросила амаиров рассказать, какие именно заклинания человеческой магии можно противопоставить мощи амаинта в драконьей ипостаси. И повисла длинная пауза. Впервые, Шарлинта смогла легко прочитать, о чем думают амаиры, по их лицам. Мужья мысленно искали аргументы, чтобы заверить ее в том, что защищаться от драконов больше не понадобится. Не нашли. Никто из них не мог гарантировать, что нападение не повторится. Именно в этот момент было принято решение о войне. Что может человеческий маг противопоставить дракону, амаинты не знали. Много веков они не вели войн с людьми и другими расами, населяющими мир. Ни в одной летописи не осталось упоминаний о столкновении магов и драконов.

Поэтому Равенель согласился побыть для принцессы подопытным экземпляром. Вот уже две недели каждый вечер Шарлинта на огороженной защитным куполом площадке испытывала на прочность своего кофейно-золотистого дракона, пробуя на нем различные чары и заклинания. Результаты удручали. Смертельные заклинания по понятным причинам девушка не применяла, а обычные чары практически не действовали на чешуйчатого. Даже немалого магического потенциала принцессы не хватало, что создать заклинание соответствующей мощности и, например, усыпить дракона. Приходилось искать окольные пути усиления чар — артефакты, амулеты, измененные плетения и формулы. Получалось не сразу и далеко не все, что хотелось. Но к концу второй недели у Лин уже был список из трех заклинаний, которые после некоторых преобразований, все же действовали на драконов. Девушка надеялась постепенно расширить его, а амаиры, напротив, считали, что совсем скоро эти знания перестанут быть необходимыми из-за исчезновения самой угрозы нападения.

Эти магические эксперименты сближали принцессу с Равенелем. Словно подставляясь под удары ее магии, амаир перешел на новый уровень доверия, подпустил Лин ближе, открылся, позволяя себе показывать эмоции. Разные. Досаду и злость, усталость и сомнение, радость и желание близости. Положительных эмоций было намного меньше, чем отрицательных. Все из-за той же войны. Из-за поисков, продвигающихся намного медленнее, чем этого хотелось бы амаирам.

Лагеря изгоев разыскивали с помощью заклинаний, разработанных мэтром Аратеном и Шарлинтой. Но саму принцессу непосредственно до поисков не допустили. Хотя Лин рвалась помочь. Не потому, что не доверяла нанятым для этих целей магам. Не потому, что считала себя более сильной и умелой. Принцессе казалось, что пока она рядом с амаирами ничего плохого не случится. Лин изводили нехорошие предчувствия, воплощающиеся во снах, детали которых утром она не могла пересказать. Не помнила.

А еще у девушки появились вопросы к оракулу. Чем был так важен ее феникс, что удостоился предсказания? Десять лет назад при нападении на дом погибло несколько десятков амаинтов, в том числе четыре амаира, но никаких предупреждений по этому поводу оракул не делал. В этом Шарлинта убедилась, потихоньку расспросив Фолленов. Спрашивать о гибели родителей своих мужей принцесса не решилась. Она не была уверена, что кто-то из них готов к подобному разговору. Чем Трейвент заслужил сомнительное счастье, получить такое предсказание сразу после рождения, когда его необычных для трехипостасных способностей еще никто и разглядеть не мог? Разве что оракул, если он действительно владеет даром предвидения.

Даже дословный текст предсказания не давал ответов на ее вопросы. Правда, Лин не была уверена, что оракул захочет на них отвечать. Но попытаться все равно стоило. Амаиры не совсем понимали ее желание побывать у оракула, но прямо не отказывали. Другое дело, что времени на это у них совсем не было. Целыми днями они пропадали у разлома с поисковыми группами, обшаривая горы миля за милей. Просто сидеть и ждать амаиров, для Лин было мучительным испытанием. Поэтому она большую часть времени проводила в академии. Буквально за несколько дней закончила подготавливать лекции и даже приступила к преподаванию.

Академия Шарлинте нравилась. Во время занятий, своих личных и с детьми, она хоть ненадолго избавлялась от напряжения и тревоги. Правда, инкогнито сохранить не получилось. Император, узнав о начавшейся компании против изгоев, прислал в академию большой отряд элитных двиртийских военных в качестве дополнительной охраны. Амаиры же договорились с трехипостасными других домов, и в небе над учебным заведением появились драконы. Эта небольшая армия двиртов и амаинтов могла выдержать серьезную осаду за толстыми стенами академии. А уж найти, что именно, точнее кто именно связывает трехипостасных и императора никакого труда не составило. Уже в первый же день появления драконов в небе над академией, все были в курсе, что под именем мэстресс Лантеранн скрывается урожденная принцесса Веллории.

И посыпались вопросы. Они не были слишком личными, но все же ставили Шарлинту в неудобное положение. Амаинты скрывали от всего мира подробности своего образа жизни, недаром даже сама принцесса ранее знала лишь какие-то общеизвестные факты из учебников по истории и расоведению. Такой скрытности Лин не понимала, но считала, что прав на то, чтобы менять существующее положение вещей, у нее нет. Тем более что никто из амаиров не удосужился объяснить, какую информацию можно рассказывать, а что следует хранить в глубокой тайне. В академии Шарлинта надеялась задержаться. И, желательно, не с репутацией высокомерной выскочки голубых кровей, не снисходящей до общения с простыми смертными. Именно так все и выглядело бы, если б Лин жестко ограничила общение со всеми, кроме собственных учеников, в силу возраста, не интересующихся сплетнями, и мэтра Аратена. Пришлось принцессе обратиться с этой проблемой к деду. С того момента в академии, помимо Саариты, ее постоянно сопровождал один из телохранителей императора. Задавать вопросы в присутствии высокородного двирта, приближенного к правителю империи, желающих не нашлось. Зато строить догадки и предположения, от кого или от чего пытаются защитить принцессу, начали с удвоенной силой. Самые забавные из них до Лин доносил мэтр Аратен. В том числе и ту, что султан Харабана, ранее якобы сватавший девушку в младшие жены, оскорбился отказом, и теперь пытается выкрасть, чтобы сделать наложницей. Наверняка были версии и интереснее, но слишком неприличные, чтобы сообщать