i f36931a51be2993b - Admin

  Катрин после известия о спасении сына больше не напоминает тень самой себя. Но это еще не значит, что и не тревожится.

  Герцогиня жестом указала Ирии на скамеечку у ног.

  Лиарская беглянка с радостью пересела. Катрин - не старый герцог, рядом с ней - тепло. Медово-золотистые свечи - это не луна.

  Тепло. Но почему-то - грустно. Хоть грустить и глупо. И бесполезно.

  Прошлого не вернуть. И не изменить. А значит - Карлотта никогда не станет такой, как Катрин. Как Ирии не превратиться во вторую Эйду.

  Зато Эдвард Таррент был замечательным отцом. В отличие от Ральфа Тенмара. Всё сразу получить нельзя, это - непреложный факт и суровая реальность. Но всё равно - грустно.

  Катрин привлекла девушку к себе. И замерла, перебирая ее отрастающие волосы.

  Герцогиня могла сидеть так и полчаса, и час. А лиаранка закрывала глаза и представляла... Нечего тут стыдиться. И не предательство это никакое. Катрин - много старше Карлотты. Но бабушкой-то Ирии она могла быть. По возрасту. Хоть приемной...

  Глупая ты девка - как грубо, но верно сказал Джек. И мало тебя жизнь учила. Как брошенный котенок норовишь поскорее найти нового доброго хозяина.

  Эх, ты! А еще беглая государственная преступница в розыске!

  - Спеть? - едва слышно прошептала Катрин.

  - Спойте! - с готовностью согласилась Ирия.

  У матери Анри - хороший голос. У него самого когда-то был - тоже. Катрин рассказывала...

  Вот только ее песни обычно очень грустны. Как и сейчас:

  - У беды глаза зеленые -

  Не простят, не пощадят.

  С головой иду склоненною,

  Виноватый прячу взгляд...

  Горький ком подкатил к горлу. Ирия не выдержала и привычно подхватила:

  - В поле ласковое выйду я

  И заплачу над собой -

  Кто же боль такую выдумал,

  И за что мне эта боль?!..

  - Ну развели сырость, две дуры-бабы! - Герцог Ральф Тенмар ввалился, как обычно - без стука. - Ладно - ты, но девку-то чего до слёз довела?

  - Я сама... - Ирия быстро сморгнула горько-соленую предательницу. И в самом деле выкатившуюся из уголка глаза.

  - Сама она! С завтрашнего утра будешь на час дольше железками махать. Глядишь - лишняя дурь и выйдет. А сейчас пойдем-ка - письмо поможешь написать.

  - Письмо? - подняла удивленный взгляд мать воскресшего сына.

  - Письмо-письмо, - проворчал герцог. - Ты свое тоже пиши. Оба перешлем!

  - Анри?!

  - Да тише ты! Кому ж еще? Хоть и все слуги - проверенные, а кто ж знает? У Ревинтера, чтоб ему сдохнуть раньше меня, в каждом доме Эвитана - по шпиону. А в каждом хлеву - по лазутчику! Представь, сколько их в замке поместится?

  Ритуал повторяется вновь.

  Мрачноглазый старик в кресле. По грудь укрыт теплым пледом.

  Обита синим сукном скамья. Тёмно-рубиновое вино льется в два бокала...

  Свечи. Чернильница - вздыбившийся дракон. Белые листы с герцогской короной.

  Разумнее писать не на гербовой бумаге. Раз уж послание Ральф Тенмар нелегальным способом пересылать собрался.

  Но у него могут быть свои причины. Герцог мало что делает зря. Раз пишет именно так - значит, есть основания...

  - Пиши! - старый дракон с мерзнущими ногами сунул "племяннице" чистый лист. С тенмарской короной в углу.

  - А вы?

  - Я напишу свое.

  Он что - ошалел? А то у Ревинтера не найдется образцов почерка Ирии Таррент. Да еще и на тенмарской бумаге!

  Может, проще сразу приглашение в гости прислать? Это какая-то сложная интрига? Или у старика просто ум за разум зашел? От потрясения?

  - Он будет рад прочитать что-нибудь от тебя, - голос герцога потеплел.

  Вряд ли врет. Значит - действительно спятил от радости. Или от горя.

  - Письмо могут перехватить.

  И тогда Дракон Тенмара особо не пострадает. А вот лиарскому стрижу уже не улететь. От королевской стражи.

  Увы - Ирия не так быстра и догадлива, как ее родовой герб...

  - Подпишешься "Ирэн Вегрэ".

  - Анри не знает никакой Ирэн Вегрэ. Если, конечно, не знаком с настоящей.

  - При мне - не знакомился, - усмехнулся Ральф Тенмар. - Разве он не узнает твой почерк?

  Это что - такая сложная проверка? Да, герцог с какого-то перепугу посчитал Ирию тайной любовницей его сына. Откуда-то всплывшей.

  Но сама она на месте старика давно бы уже поинтересовалась, где у Анри расположены шрамы.

  Впрочем, это лиаранка уже успела продумать. Заметнее всего новые, а не старые. А о новых давно не видевший сына отец наверняка не знает сам. Так что можно смело придумать.

  Главное - хорошо заучить, чтобы при следующем пересказе не перепутать.

  Или даже не придумывать. Ирия отлично помнит, куда ранили Анри при ней.

  - Мы не переписывались, - честно ответила она.

  Даже если старый герцог сбрендил от счастья - всё равно должен соображать, что в охваченном войной Лиаре было не до писем с голубочками.

  - Я напишу о тебе, - мягко сказал старик. - Без твоего настоящего имени. Но так, что он поймет. А ты добавь немного от себя.

  Это герцог так по выражению лица определил ее состояние? Кому приятно вспоминать те дни? Но старик, похоже, решил, что Ирии горько из-за разлуки с Анри. А ей горько, тоскливо и тяжело всегда.

  Что же написать? Перед глазами стоит - не отвязывается старинная шпалера. Там закованный в устрашающие латы коленопреклоненный рыцарь целует даме ручку в белой нитяной перчатке. "Герой уходит на войну".

  Что бы написала Ирия попавшему в плен жениху? Много что - будь это полгода назад. И зовись жених Всеславом Словеонским и Старградским, чтоб ему.

  Что бы она написала брату - будь он не Леоном? И не Сержем - потому что его Ирия ни разу в жизни не видела. И особых сестринских чувств не испытывает...

  - Что это? - старик без спросу вчитался в только что написанные "племянницей" строки.

  Ну и беспардонные пошли герцоги!

  Вот и читай текст старинной песни. Из очень неплохой книги.

  Анри Ирии - не жених и не брат. Но уж точно - не чужой. И лицемерия с ее стороны не заслужил.

  Так почему бы не написать ему то, что хочется перечитать самой?

  2

  Темный сад. Темные стены вокруг казарм, темные фигуры стражников - на стенах. Темные силуэты деревьев клонит ночной ветер. Деревьям не уйти... и не защититься. А ветер... разве у него есть выбор?

  Безмолвие.

  ... - Встань с колен! Не позорь себя перед этими!

  - Пожалуйста, пожалуйста, пощади! Умоляю!..

  - Дерись, Темный тебя подери! Неужели ты предпочитаешь умереть под кнутом?

  - Я не виноват! Пожалуйста, я ни в чём не виноват! Я ее даже никогда не видел! Ради всего святого!.. Ради вашей матери! У вас же есть мать?..

  - Я убью тебя быстро. Это - всё, что я могу для тебя сделать.

  - За что?!..

  ... - Подполковник Тенмар!

  Он же просил, чтобы оставили одного. По-человечески просил!

  Анри обернулся.

  Ну, конечно. Рауль передал "всем нашим". Николса он к ним не отнес.

  ...Алая кровь стекает с клинка. Под бешеный рев пьяной толпы.

  Кровь - на арене, на мече. На губах умирающего мальчишки...

  - Я... не... ни в чём... За что?!..

  - Знаю. Ни за что. Прости...

  Кровь - на закатном небе... Горизонт был залит алым. А теперь - темнее деревьев, теней в саду и чужой души.

  Нет солнца, нет луны... Ничего больше нет и не будет!

  - Что-то с Сержем, капитан Николс?

  Кридель лежал в горячке с самого возвращения. Только на вторые сутки - сегодня утром - пришел в себя.

  Сейчас возле него Шарль.

  - Нет, Серж спит. Ему лучше... Какие у него были глаза?

  - Что?!

  Не дождешься, Николс. Здесь твой друг прав. Бить настолько слабого - последнее дело.

  И только поэтому - в морду ты не получишь.

  - Там... в Лиаре... я ничего не помнил... Только лица... белые... и глаза! Я стрелял в них не сам... не мог сначала. А снились всё равно!

  - Считаешь, мы теперь - в одной цене? - зло усмехнулся Анри. - Что ж, возможно. Только я просил оставить меня одного. Зачем пришел? Выговориться?!

  - Нет... выслушать, если...

  Тенмар чуть не расхохотался - дико и зло. Как Сезар после первого боя.

  Прямо в лицо непрошенному утешителю.

  - Капитан Николс, я не впервые сегодня убил человека, - устало вздохнул Анри. - Так что...

  - Впервые - того, кто не мог защищаться.

  "Я... не... ни в чём... За что?!.."

  - Мы - не в одной цене, подполковник. Вы ни в чём не виноваты. И это понимают все, кроме вас.

  Темные круги вокруг светлых глаз. Бледное исхудавшее лицо. Роджер Николс не убивал до девятнадцати лет...

  А луна всё-таки выкатилась - из-за непроглядных облаков. Это Тенмар ее сразу не заметил...

  - Я выполнял приказ. Как все. Приказ отца. Я смотрел на этот кошмар всё время, каждый день... А потом со мной что-то произошло... изменилось. Вы были правы, все правы: я - подлец. И подлец - слабый. Я стал таким, как все... там. Потом это прошло... совсем! А жить с этим... Я пытался застрелиться, подполковник. Надо было в висок, а я - в грудь... Лучше бы Всеслав...