Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов

влиянием партийного руководства. Эти процессы, нараставшие в некогда почти аполитичной организации, нравились далеко не всем, да и возможности фашистской партии материально стимулировать участие в «После работы» постепенно снижались. С конца 30-х годов экономическая ситуация в Италии неуклонно ухудшалась, что ничуть не мешало фашистской пропаганде брать все новые и новые высоты в восхвалении режима и вождя. Во многом поэтому организация, насчитывавшая к началу Второй мировой войны четыре миллиона итальянцев, оказалась неважным подспорьем для Муссолини.

Последний же с годами становился все более придирчивым и требовательным – помимо недостаточных «бойцовских качеств» у итальянцев его беспокоило снижение рождаемости. Какой смысл иметь лучшую в мире (у фашистов все итальянское было «лучшим» или хотя бы «первым») организацию молодежи, если ее ряды не будут пополняться «свежей кровью»? А с этим, по мнению дуче, имелись большие проблемы.

Хотя традиционно для были Италии характерны большие семьи со множеством детишек, рост населения в Средние века и Новое время сдерживался извечными проблемами: эпидемиями, голодом и опустошительными войнами. К 1922 году эти проблемы были в основном разрешены – даже несмотря на тяжелую для Италии Мировую войну, население страны увеличилось с 1914 по 1922 год на два миллиона человек. Премьер-министр Муссолини принял страну с почти 38 миллионами жителей. Это число он считал совершенно недостаточным для удержания прежних, а тем более завоевания новых позиций на мировой арене. Дуче мечтал иметь возможность выставить на поле боя миллионы солдат.

Между тем, несмотря на то что чума или голод стали преданием прошлого, на демографическую ситуацию в Италии повлияли другие факторы. В то время как на юге страны или сельской местности продолжали оставаться нормой семьи с более чем четырьмя-пятью детьми, на севере и в растущих городах эти цифры снизились до одного-двух детей на семью. Во многом именно поэтому урбанизация долгое время рассматривалась Муссолини как зло, с которым фашизм вынужден будет вступить в борьбу, – и только после увиденного в Германии он переменит свою позицию, бросившись в другую крайность и начав планировать возведение итальянских мегаполисов. И все-таки курс на повышение рождаемости всегда оставался краеугольным камнем государственной политики и даже идеологии, ведь настоящий фашист был обязан отдать отечеству не только себя, но и многочисленное потомство.

«Битва за рождаемость», по словам дуче, стала проверкой силы фашистской революции, демонстрацией возможностей ее «молодой энергии». Усилия властей по стимуляции роста населения действительно были масштабными и включали в себя целый набор методик воздействия: от поощрительных до репрессивных. Идеалом Муссолини были матери, родившие десять-двенадцать детей, но даже высокое положение в партийном или бюрократическом аппарате, так сказать, на виду у дуче, не гарантировало выполнения этой нормы – количество детей в семьях фашистской элиты редко превышало средние показатели по стране. Да и сам дуче, как известно, не сумел добиться желаемой цифры, став отцом «всего лишь» шести детей, одного из которых он так официально и не признал. Как оказалось, победить в «битве за урожай» было намного проще, нежели в «битве за рождаемость».

Тем не менее Муссолини не собирался отступать в этом ключевом для Италии вопросе. Пресса запугивала итальянцев примерами «демографически вырождающихся» Франции, Англии и даже США. «Англосаксонская раса» скоро вымрет, утверждал дуче, ставя в пример храбрых итальянок, не испугавшихся родовых мук ради будущего «латинской расы». Чернорубашечники получили указание приветствовать фашистским салютом каждую беременную женщину.

Разумеется, аборты попали под запрет, а развод стал практически невозможным, но для исполнивших свой долг перед Италией семей правительство предлагало многочисленные поощрения вроде льгот на проезд в общественном транспорте, бесплатного медицинского обслуживания, поездок на курорты и приоритет в трудоустройстве. Многодетным матерям выплачивалось специальное пособие, а сотня самых «активных» (по одной от каждой провинции) ежегодно собирались в Риме, чтобы получить из рук Муссолини почетную серебряную медаль (вручавшуюся каждой итальянке, родившей седьмого ребенка) и другие подарки. Газеты и радио широко освещали эти награждения, не забывая упомянуть о милых подробностях вроде того, что в присутствии дуче плачущие младенцы немедленно успокаивались.

Тех же, кто «уклонялся» от деторождения и даже брака, подрывая тем самым будущее страны, ожидали штрафы и специальный «холостяцкий налог». В «битве за рождаемость» дуче был безжалостен, решительно закрывая кантины и другие питейные заведения по всей стране – источники, как утверждали фашистские пропагандисты, бессмысленного времяпрепровождения, разрушающего крепкие итальянские семьи. Другим «бичом Италии» считалась женская эмансипация, которую правительство неизменно порицало, хотя фактически ей способствовало. Число работающих женщин неуклонно росло, несмотря на то что от фашистской программы 1919 года, где говорилось о равноправии женщин, почти ничего не осталось, а главный идеолог режима Джованни Джентиле теперь утверждал, что «женщины не наделены и никогда не будут наделены оригинальностью мысли». Сражаясь за семейные устои и сохранение присущей итальянкам роли матери и домохозяйки, вкупе с препятствованием в полной мере участвовать в общественной и политической жизни страны, дуче запретил женщинам носить брюки, увязав вместе и вырождение Древнего Рима из-за падения нравов, и неприятие буржуазной моды англосаксонских демократий. Не приветствовалась также езда женщин на велосипедах (газеты получили указание не печатать подобные фотографии) – это-де может навредить деторождению, хотя пример соседней Германии, скорее, говорил об обратном. Продолжая свой «крестовый поход» за традиционные семейные итальянские ценности, Муссолини подверг беспощадной критике даже любовь к домашним животным – в Англии и США, утверждал он, коты и собаки заменили людям детей, все это, по мнению дуче, тоже свидетельствовало о вырождении.

И все же властям так и не удалось преодолеть тенденцию к снижению рождаемости, наметившуюся во всех странах Западной Европы еще со второй половины XIX века. Несмотря на все усилия, между первым годом «фашистской эры» и вступлением Италии во Вторую мировую войну население страны увеличилось лишь на шесть миллионов человек. Столь желаемой Муссолини численности в шестьдесят миллионов Италия достигнет лишь в первое десятилетие XXI века.

Борьба за сердца и умы молодежи и взрослых, окончательно приобретшая со второй половины 30-х готов все признаки пропагандистской кампании в тоталитарном государстве, происходила параллельно с переменами в фашистской партии. В 1926 году Муссолини снял с поста генерального секретаря одиозного и уже выполнившего свою задачу Роберто Фариначчи, назначив вместо него Аугусто Турати – еще одного журналиста и командира чернорубашечников. Турати, в отличие от неумного интригана Фариначчи, считался человеком порядочным и умеренным: он сумел продержаться на должности дольше любого из своих предшественников – целых четыре года. Секретаря погубили конфликт с набирающим силу кланом Чиано и, как это ни парадоксально, искренняя вера в «идеалы фашизма», за которые он готов был спорить даже с дуче.