Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

но толком они не привились, поскольку графы и бароны в Российской империи – это в большинстве своем потомки европейских дворян. Князья же – это потомки удельных династий (Рюриковичи), татарских ханов и кавказских знатных фамилий – архаическая элита, поступившая в службу русскому государству.

90 Они так же привнесены Петром Великим и развились в последующие столетия в результате мер, предпринимаемых правительством.

91 См.: Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. – М.: 1990. Глава 6.

92 См.: Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного. Ленинград: 1988. С. 188: «В приказах числится и 80 помещиков. Это руководители различных служб и привилегированные мастера». Интересно, как бы отнеслись во Франции к д* Артаньяну, тачающему сапоги?

93 Относительно этой проблемы см.: Александр Янов. Россия: у истоков трагедии. 1462 – 1584. М.: 2001. Глава 7.

94 Печально, что эта дилемма сохраняется и поныне. Она же порождает чудовищный разрыв между ментальностью и идеологией большинства россиян с одной стороны и реальным положением вещей с другой. Реальность демонстрирует катастрофичность для России дальнейшего сохранения политарных структур. Большинство же россиян традиционно уверены, что только сохранение этих структур обеспечит выживание России. Естественно, они при этом руководствуются не объективным научным анализом, а устоявшейся коллективной мифологией.

95 В этом, кстати, одна из причин того раздражения, которое существует у россиян по отношению к Западу – их чрезмерно завышенное представление о собственной цивилизации постоянно сталкивается с прямо противоположным мнением Запада. И обстоятельства свидетельствуют не в пользу России. Возникает унизительная ситуация необходимости учиться у Запада, «догонять» его. Все это порождает мощный цивилизационный «комплекс неполноценности», который, как известно, весьма часто оборачивается безудержной гордыней и невротическими фантазиями о том, «как мы им еще покажем..…»

96 Вот образчик лексики подавляющего большинства посетителей политических и общественных интернет-сайтов: «дерьмократы», «либерасты», продавшиеся «пиндосам» (американцам).

97 Текст, написанный Чухлебом С.Н.

98 Кстати, тоже можно сказать и об Испании, Португалии, Италии, Австро-Венгрии. Но почему-то никто не говорит об их зависимости от Англии или Франции, и никто не рассуждает о необходимости в этих странах национально-освободительных революций.

99 Естественно, эта политическая мифология возникла не в 1980-е гг. С самого начала большевики плохо представляли то, что происходит и те процессы, которые они пытались оседлать. Это очень поучительная история. Марксисты всегда кичились тем, что они обладают единственно верной, по-настоящему научной социальной теорией. Но это оказалось иллюзией. В 1920-ее гг. они полны растерянности относительно того общества, которое вышло из горнила гражданской войны. Большинство из них по-прежнему мыслили абстрактными схемами политической доктрины. Им казалось, что серия блестящих теоретических работ или выступлений на митингах, или, по крайней мере, руководство армией или промышленностью достаточны для того, чтобы обладать властью. И все они с опасением ожидали прихода нового Бонапарта. Единственным, кто понял, в чем ключ к власти, был Сталин. Скорее всего, теоретически, он также как и его товарищи не понимал, что происходит, хотя и думал, как и они, что понимает. Но практически, интуитивно, он был единственный, кто осознал, что главная сила нового общества – бюрократия. Он возглавил аппарат – и победил. Другие же дорого заплатили за свои иллюзии. Они собирались загнать «клячу истории», но сами оказались затоптаны ею.

Этот эпизод должен быть напоминанием социальному теоретику о том, сколь велика вероятность того, что его истинная теория может оказаться лишь иллюзией.

100 Современное положение вещей это подтвердило. Фермерские хозяйства в большинстве своем либо разорились, либо близки к этому, а развитие сельского хозяйства идет по пути создания крупных и даже гигантских капиталистических предприятий.

101 Так, например, миллионы старых кадров были отправлены в так называемые «школы 7 мая». ««Слушатели» этих школ получали заработную плату, что свидетельствовало о желании руководства сберечь их духовный, политический потенциал, но в то же время они находились фактически в заключении до тех пор, пока их не «освободят» руководители школ. Учебный процесс состоял из тяжелого физического труда, углубленного изучения идей Мао Цзэдуна и бесконечной самокритики за ошибки, совершенные в прошлом». Барач Денеш «Дэн Сяопин» М., 1989 С. 156–157

102 В этом отношении весьма нелепо выглядят заявления о заслуге большевиков, осуществивших индустриализацию. Какая индустриализация, если до революции мы уже входили в пятерку по промышленному производству? Конечно, после того, как все было разрушено, индустриализация оказалась необходимой.

103 Это заявление часто провоцирует восклицание: «А разве нынешняя власть не ограбила 90 % всего населения России?!». Заметим, что ограбить можно того, кто обладает собственностью. Советские же граждане собственности не имели, если не считать личного имущества. Что же касается утверждения, что они были коллективным собственником страны, то это явное лукавство. Таким образом, речь идет не об ограблении, а лишь о снижении размера «пайка», получаемого от государства.

104 Безусловно, советское время принесло и много положительного: индустриализация, развитие образования, создание обширной системы социальных гарантий. Но, скорее всего, в рамках буржуазно-демократического пути развития все эти цивилизационные наработки выглядели бы более впечатляюще. Кроме того, эти достижения ныне нуждаются в кардинальном переоформлении в соответствии с экономической целесообразностью и эффективностью.

105 Хоскинг Дж. «Россия и русские»: В 2 кн. М.: 2003. Кн. 2. С. 412

106 Весьма любопытно то, что российское общество в ХХ веке не осознает, кто является его хозяином. На бытовом уровне оно четко выделяет властную элиту – это хорошо прослеживается в терминах «начальник», «начальство». Но на уровне политической или научной рефлексии наблюдается полное непонимание. И это естественно, поскольку для человека политарного общества государство и есть общество, оно не отделимо от общества и выражает «естественное» положение вещей. Причем, само государство мыслится как некий «ангел», витающий меж нас и утирающий слезы обиженных, кормящий вдов и сирот. Вся деятельность бюрократии, осуществляющей свое господство, воспринимается либо как общественная необходимость, либо как «злоупотребления», нарушающие природную сущность государства. Лишь в Перестройку общественная рефлексия ненадолго возвысилась до определения «партийная номенклатура». Но это понимание очень скоро вновь сменилось неведением, поскольку внимание обывателя было зачаровано и возмущено яркими красками нарождающейся российской буржуазии. Кстати, наша профессура в своей массе недалеко ушла от обывателя, поскольку и она подвержена всеобщей иллюзии. Возможно, она так много слышала во времена своей юности о буржуазии, что «рада» наконец воочию наблюдать этого черта, и именно ему приписывать вину за беды и потери отечества. Но на бытовом уровне, на уровне ориентаций, общество и ныне хорошо знает, кто есть хозяин. Неслучайно большинство выпускников школ в последние годы указывают карьеру в госаппарате как наиболее предпочтительную, а толпы работников перемещаются из сугубо частных компаний в государственные. Наиболее же продвинутые из них поясняют: «Эра частного предпринимательства в России закончилась».

107 Сколь