Царская Русь - Дмитрий Иванович Иловайский

за эту Екатерину, завязал с Эрихом переговоры о ее выдаче тогда, когда она была уже женой его брата. По сей причине и вообще по родству своему с польским королем при новом шведском короле изменились отношения шведов к вопросу о Ливонии: они сделались теперь союзниками Польши и врагами Москвы.

Около того времени Иван Васильевич возымел следующий план: видя чрезмерную трудность завоевать всю Ливонию для себя самого, он задумал сделать из нее вассальное владение, т. е. поставить ее в те же отношения к московскому государю, в каких находился герцог курляндский к королю польскому. Сначала этот план он хотел привести в исполнение в лице своего пленника, бывшего ливонского магистра Фирстенберга. Но последний скоро умер (1565 г.). Тогда Иван IV стал искать другое подходящее лицо. Двое из числа пленных ливонских дворян, Иоган Таубе и Елерт Крузе, благодаря своей ловкости и угодливости втерлись в доверие царя и усердно поддерживали его намерение сделать из Ливонии подчиненное ему вассальное владение. Для сей цели они советовали ему обратиться или к Кетлеру, тоже бывшему ливонскому магистру, а теперь герцогу курляндскому, или к принцу датскому Магнусу, владетелю Эзельскому.

Иоанн дал Таубе и Крузе поручение в этом смысле и послал их в Дерпт, откуда они завязали сношения с указанными лицами. Когда Кетлер отказался от предложения, они обратились к Магнусу. Сей последний склонился на их предложение и прибыл в Москву (в 1570 г.). Иван принял его ласково, обручил его с своей племянницей Евфимией (дочерью Владимира Андреевича), дал ему титул ливонского короля и заставил его присягнуть на разных условиях, которыми определялись его подручнические отношения. После того Магнус был отпущен с богатыми дарами и с московским войском для завоевания своего будущего ливонского королевства. Так как с Польшей было тогда заключено перемирие, то решено обратить оружие против шведов и отнять у них Эстонию. Начали прямо с главного ее города, т. е. с Ревеля; Магнус осадил его с 25 000 русских и с своим собственным отрядом, набранным из тех ливонских и эстонских немцев, которые приняли его сторону. Но осада была неудачной. Получая припасы и подкрепления с моря из Швеции, ревельцы мужественно оборонялись; Магнус простоял под их стенами целых 30 недель и принужден был отступить. Так как в неудаче своей он более всех обвинял Таубе и Крузе, которые советовали ему идти на Ревель, обещая легкое его завоевание, то эти дворяне, боясь царского гнева, изменили Иоанну и завели сношения с Сигизмундом Августом. Они затеяли было заговор в Дерпте с тем, чтобы передать сей город полякам, но когда это им не удалось, они бежали оттуда к польскому королю. Хотя невеста Магнуса княжна Евфимия умерла, однако Иван Васильевич, несмотря на неудачное начало всего предприятия, сохранял свою благосклонность к Магнусу; потом он снова вызвал его в Москву и женил на младшей сестре Евфимии, на княжне Марье Владимировне (1573 г.){49}.

Меж тем в соседнем Польско-Литовском государстве произошло давно ожидаемое и великой важности событие: со смертью Сигизмунда Августа прекратилась мужская линия Ягеллонов. Вопрос о его преемнике вызвал жаркую борьбу партий.

На корону Польши и Литвы выступили три главных кандидата: император германский Максимильян II, брат французского короля Генрих герцог Анжуйский, и московский царь Иван Васильевич. Речь о кандидатуре последнего, как мы видели, шла еще при жизни Сигизмунда Августа, во время мирных переговоров между Литвой и Москвой. На стороне этой кандидатуры находилось многочисленное православное население Западной Руси; сами поляки и литвины сознавали, что Польша и Литовское великое княжество от соединения с Московским государством приобретали такое могущество, которое давало им решительный перевес над их соседями, немцами и турками. Но против Московского царя действовало влиятельное в Польше католическое духовенство, руководимое тогда хитрым папским нунцием Коммендони, который всеми силами хлопотал о выборе короля-католика. Против Ивана Васильевича действовала также молва о его жестокостях и зверствах, так что значительная часть православных западнорусских вельмож не желала иметь своим государем такого тирана. К тому же и сам Иван Васильевич не употреблял почти никаких усилий, чтобы склонить в свою пользу выбор нового короля. Литовская рада дважды завязывала переговоры с Иваном IV и пыталась узнать его намерения и условия: сначала посредством гонца Воропая, присланного с известием о смерти Сигизмунда Августа, потом посредством особого посла своего Михаила Гарабуды. Литовцы, по-видимому, желали выставить кандидатуру не столько самого Ивана Васильевича, сколько второго сына его Феодора. Но царь оба раза, хотя говорил много, однако не высказывал никакого решительного предложения. Кандидатуру своего сына он отклонял, а скорее выставлял свою собственную, но в выражениях уклончивых и неопределенных. Он соглашался быть выбранным, но не только не обещал соединения трех государств, а еще требовал уступки для Москвы разных земель, особенно Киевской и Ливонской; за последнюю он готов был даже воротить Литве Полоцк. Наконец, чрез бояр своих Иван IV дал понять, что он, собственно, желал быть выбранным на престол великого княжества Литовского, а полякам советовал выбрать эрцгерцога Эрнеста, сына его союзника германского цесаря Максимильяна. Последний втайне уже предлагал царю такой раздел Польско-Литовского государства, по которому Польша отошла бы к Австрии, а Литва, т. е. Западная Русь, — к Москве. Если многие поляки рассчитывали теперь на такое же подчинение себе Москвы, какому они подвергли Литву, выбрав на свой престол Ягелла, то в свою очередь Иван IV отнюдь не пленялся шляхетскими вольностями и католическими стремлениями Польши: он понимал непрочность и неудобства чисто внешнего соединения, понимал, что только с одной Литвой или Западной Русью он мог справиться, т. е. сплотить ее с Московским государством. А потому, когда настала решительная минута выбирать между кандидатами, т. е. когда в Варшаве собрался сейм элекцийный, Иван Васильевич не прислал сюда ни своих послов, ни денег на подкупы. Благодаря дипломатическому искусству французского посла Монлюка, благодаря также угрозам турецкого султана, если выберут его соседа австрийского кандидата, большинство голосов на избирательном поле склонилось на сторону Генриха Валуа, и примас королевства архиепископ гнездинский Яков Уханский провозгласил его королем (в мае 1573 г.). Французское посольство присягнуло за него на условиях избрания, или так называемых pacta conventa.

Известно, как неудачен оказался этот выбор. Генрих Анжуйский, ленивый, расточительный и преданный удовольствиям, скучал в Кракове, затруднялся незнанием польского языка и был чрезвычайно обрадован известием о смерти своего старшего брата Карла IX, которому был ближайшим наследником. Он немедленно и тайком покинул Польшу и отправился во Францию в июне 1574 года. Едва прекращенное, польское безкоролевье наступило снова, и вновь открылась борьба разных претендентов. За устранением Генриха Анжуйского, снова объявлены кандидатами: император Максимильян II с