В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл

были вместе, что-то вмиг становилось лучше.

— Как здорово, что вы наконец всё обсудили. — Кэсси глубоко вдохнула и выглянула из-под Хён Сока. От внезапно возникшего приглушённого звука её голоса Лин подпрыгнула на месте и головой ударила брата о затылок. Хён Сок не придал этому значения, а Кэсси только улыбнулась. — Сейчас было самое время. Я очень рада за вас. Такие моменты дорогого стоят.

— В этом есть и твоя заслуга. Буду честен. Больше половины сделала ты. — Она не пожелала принимать очевидного, а потому Хён Соку пришлось пояснить. — Если бы ты не приходила, Лин давно бы ушла из дома. При таком условии я насовсем перебрался бы на работу. Это то, в чём мы уже давно должны были тебе признаться, Кэсси. Когда-то давно ты перестала быть подругой семейства Квонов. За последние десять лет ты стала частью каждого нашего дня. Это случилось так плавно, что я и не заметил то, как ты сама сделала себя членом нашей семьи. Ты всё старалась, а мы оба смотрели и не говорили тебе ни слова. А всё потому, что мы с Лин были не против.

— И к чему всё это?

Кэсси вдруг ощутила на себе роль обречённой на признание героини. После случившегося меньше всего ей хотелось быть расхваленной и уважаемой. Пожалуй, именно так чувствовал себя Хён Сок, когда после его выезда в Сварог часть Вины продолжила его возвеличивать. Сейчас всё это выглядело обыкновенной жалостью. Где-то под её сердцем собрались тревожные бабочки, а весь оставшийся дух сразило осознание того, как же сильно она подвела тех фолков, что каждой новой работе Кассандры Аллен внимали так, словно писала она Законы Божьи. Ей стоило сразу отказаться от этой неуместной для неё затеи. Кэсси не должна была осквернять фолков ни верой, ни правдой. Только не под своим настоящим именем.

— Хён Сок, ты же знаешь, что я не смогу ответить тебе так, как положено. Не предлагай мне и беседу самой вести. Сейчас я за себя то быть ответственной не в силах.

— А ты и не отвечай, просто слушай. — Лин заняла место брата и, упёршись руками в спинку кресла, нависла над Кэсси. Как бы ей ни хотелось, она бы уже не смогла избежать неумелого покровительства членов семейства Квон. Если они привязывались, то надолго и крепко. — Он пытается сказать, что мы правда любим тебя.

— Здорово, но я и так знаю об этом. Вы ведь и раньше этого не скрывали.

— Но и не показывали. — Вновь вмешался Хён Сок. — Ты никогда и ни в чём от нас не нуждалась. Даже когда ты просила меня о помощи, то всякий раз была готова к тому, что я откажу тебе. Мы не зависим друг от друга, но я уже не представляю без тебя жизни. Конечно, ты можешь уйти, если мы с Лин станем тебя доставать, но ты всегда можешь вернуться обратно.

— Очень мило, что вы решили воспользоваться моим шатким положением, чтобы поддержать.

— Мы поймали тебя в момент печали, но не закрыли в ладонях, а лишь на них усадили. — Лин наклонилась ниже и поцеловала Кэсси куда-то в лицо. Та не успела и моргнуть, в то время как Лин повторила этот свой жест ещё несколько раз, прежде чем остановиться и широко ей улыбнуться. — Улетай в любой момент. Мы не держим.

— Я сама справлюсь со своим душевным разладом, но спасибо вам за все предложения. — Кассандра и не заметила того, как взглядом задержалась на губах Лин. Наконец проявившаяся у неё улыбка была не похожа ни на одну другую. Удивительно. — Я обязательно учту ваши пожелания, когда придёт время.

Пока Лин ворковала над Кэсси, Хён Сок совсем выбился из сил. Он не мог знать наверняка, нужно ли ему будет стараться выдумывать ещё несколько слов поддержки, или на этом можно остановиться. Ему всегда было сложно, но никогда раньше это не было связано с Кэсси. Всё с ней было непринуждённым и лёгким, словно неожиданный порыв ветра под куполом. Преодолевать её горе было ему не по силам, а потому уже сейчас, вычерпнув лишь незаметную каплю из затягивающего Кассандру моря, он совсем ослабел, сел на край дивана и притворился, будто его здесь и нет.

Во всём мире остались лишь он, журнальный столик, несколько газет и та книга, которую Кэсси положила здесь в прошлый раз. Она всегда так поступала — бросала свои вещи на самых видных местах. И вот опять весь дом был в её книгах. Яркий уголок торчал из одной из них и смотрел прямо на Хён Сока. Он давно хотел, чтобы подполковник Квон потянул за него, выволок на белый свет и от того впал в тяжёлые раздумья. Только теперь глаза его обратили внимание на то, что всё это время было у него прямо под носом. Многое за свои двадцать семь лет он пропустил из-за присущего всем несчастным взрослым рассеяния. Ему было просто неведомо, что жизнь складывается из мелочей, да одной их суммы никогда недостаточно. Но сейчас детали стоили дороже общей картины.

От безделья Хён Сок открыл книгу и уставился на покрытую чудным орнаментом ленту. Кэсси любила из рабочих поездок в поселения фолков привозить с собой сувениры. Это был очередной пустяк, что надеялся пробудить его к себе интерес. И у него это наконец получилось. Хён Сок сравнивал орнамент лоскута ткани и те узоры, что всё это время видел на фолковских газетах и прочих бытовых пустяках. Они были практически идентичны. Одни и те же детали повторялись в них снова и снова.

У древних людей было принято рисовать то, что даровала им природа. Фолки-искусники же всем красотам Вайнкулы предпочитали нечто им никогда не доступное. Листья растений Земли, цветы из-под куполов и давно вымершие животные. Изображений с полной окружностью они избегали, словно бы не знали, что она всегда символизировала то, к чему все фолки издавна стремились. Равенство. Но вместо этого фолки любили изображать кресты. Поневоле им нравилась идея центра, от которой они без конца рисовали по три знака к ряду. Хён Сок нашёл значения всех этих символов в интернете, но неясным ему оставалось одно — кто из людей и фолков был шаром-солнцем, а кто её противоположностью тьмой? И всё же, между ними всегда должен был наступить вечер. Неизбежно амфи становились и рассветом, и закатом. Собой они мирили всех остальных. Амфи всегда и всех предостерегали, неважным для них было и то, кто просил их об одолжении, и