Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

вторжению в недавно созданное норманнское королевство на юге Италии и Сицилии. Рожер Сицилийский разрешил амальфитанским кораблям покидать порт и нападать на любые вражеские суда - несомненно, его новые подданные мечтали найти бродячие пизанские купцы, доверху набитые дорогими товарами. Пока амальфитанцев не было, пизанский флот вошел в гавань Амальфи и разграбил город, унеся с собой большую добычу; в 1137 году они напали снова.25 Морская торговля Амальфи распространилась на воды Тирренского моря, включая Палермо, Мессину и Сардинию, в то время как сухопутная торговля в южной Италии развивалась успешно, так что многие внутренние города, такие как Беневенто, стали обладать небольшими ядрами амальфитанцев.26 К 1400 году Амальфи стал источником не слишком привлекательных, но основных товаров, таких как вино, масло, сало, шерсть и льняные ткани, хотя он также стал известен своей тонкой бумагой.27 Под этими изменениями скрывалась поразительная преемственность. Амальфитанцы всегда понимали, что море - не единственный источник средств к существованию. Они продолжали возделывать виноградники на крутых склонах полуострова Сорренто и не считали себя просто профессиональными купцами.28

Более широкие изменения, затронувшие Средиземноморье в двенадцатом веке, оставили Амальфи на обочине: он находился слишком далеко от новых центров бизнеса на севере Италии и за Альпами. Генуэзцы, пизанцы и венецианцы получили достаточно легкий доступ во Францию и Германию, не говоря уже о Ломбардской равнине, и смогли наладить связи с великими суконными городами во Фландрии, так что продажа тонкой фламандской шерстяной ткани покупателям в Египте стала регулярным источником прибыли для генуэзцев. Амальфи представлял более древний порядок торговли, в котором небольшое число купцов перевозило ограниченное количество дорогих предметов роскоши из центров высокой цивилизации в исламском мире и Византии к столь же небольшому числу богатых князей и прелатов в Западной Европе. Отныне элита Амальфи, Равелло и соседних городов использовала знания по ведению записей и бухгалтерии, переданные их предками, чтобы поступить на государственную службу Сицилийского королевства, где некоторые из них сделали очень успешную карьеру. Эта элита не утратила своего пристрастия к восточным мотивам. Семья Руфоло из Равелло построила в XIII веке дворец, заимствовавший исламские архитектурные стили, а собор Амальфи с его знаменитой "Райской клуатрой" напоминает элементы как исламского, так и византийского стиля.29 Решение заимствовать восточные мотивы не означало особой открытости к другим религиям и культурам. Как и в Венеции, экзотические стили провозглашали богатство, престиж и семейную гордость, а также ностальгию по тем временам, когда Амальфи (вместе с Венецией) доминировал в связях между Востоком и Западом.

В тот же период затмилась еще одна группа торговцев и путешественников - купцы из Генизы. Около 1150 года поток купеческих писем, хранившихся в каирской Генизе, начал иссякать;30 после 1200 г. из него исчезли и дела, не связанные с Египтом. Огромный мир, простиравшийся от Аль-Андалуса до Йемена и Индии, теперь сузился до долины и дельты Нила. Среди политических бедствий - возвышение секты Альмохадов в Марокко и Испании, которая была нетерпима к иудаизму; среди еврейских беженцев с Альмохадского Запада был философ и врач Моисей Маймонид.31 Однако самой большой трудностью, с которой столкнулись купцы Генизы, было усиление итальянцев. Венеция и Генуя не поощряли еврейские поселения - по словам испанского еврейского путешественника, в Генуе около 1160 года было всего два еврея, которые переехали из Сеуты в Марокко.32 По мере того как итальянцы все больше контролировали коммуникации по всему Средиземноморью, а мусульманское торговое судоходство все больше подвергалось нападениям христиан, старые морские пути становились все менее привлекательными для генизских купцов. А с ростом военно-морской мощи Италии даже морские пути между Византией и Египтом, по которым в прошлом путешествовали евреи из Генизы, перешли в руки итальянских судовладельцев, которые пользовались привилегиями как византийских императоров, так и фатимидских халифов.

Была еще одна важная причина, по которой еврейские купцы утратили свое влияние. В конце двенадцатого века появился консорциум мусульманских купцов, известный как Каримис, который взял под свой контроль маршруты, пролегающие по дну Красного моря в сторону Йемена и Индии, на которых евреи были чрезвычайно активны в течение двух предыдущих столетий. Эти пути вливались в Средиземноморье: восточные пряности и парфюмерия прибывали в Айдаб на красноморском побережье Египта, по суше доставлялись в Каир, а затем по воде поднимались по Нилу в Александрию. После того, как в 1180-х годах один из владык крестоносцев Рейно де Шатильон попытался запустить флот в Красное море (в надежде совершить набег на Мадину и Мекку), Красное море было закрыто для немусульманских путешественников. Каримы продолжали доминировать в бизнесе там до начала XV века.33 При посредничестве правителей Египта итальянцы и каримы заключили грандиозное партнерство, обеспечившее регулярный приток перца и других пряностей в Средиземноморье. Торговые сети, которые раньше вели одного человека через всю южную Испанию в Индию, теперь разделились на две части: средиземноморский сектор был христианским, а сектор Индийского океана - мусульманским.

Правители Фатимидов и их преемники, Айюбиды (самым известным из которых был курдский полководец Саладин), все больше интересовались доходами, которые они могли получить от торговли. Это происходило не из меркантилистских побуждений, а потому что они рассматривали торговлю пряностями, в частности, как источник средств для покрытия своих военных расходов. За двенадцать месяцев 1191-2 гг. так называемый налог на одну пятую (хумс) собрал 28 613 золотых динаров с христианских купцов, торгующих через нильские порты. Это означает, что экспорт через эти порты достигал более 100 000 динаров даже в трудное время - Саладин захватил Иерусалим, шел Третий крестовый поход, и итальянские города, а также южные французские и каталонские города посылали флоты в Святую землю.34 Несмотря на название налога, с таких специй, как тмин, кумин и кориандр, взималась более высокая ставка, чем одна пятая часть, поскольку египетское правительство прекрасно понимало, как охотно западноевропейцы приобретают эти продукты. В конце двенадцатого века арабский таможенник аль-Махзуми составил справочник по налогообложению, в котором перечислил товары, проходившие через египетские порты. Он упоминает гораздо более широкий спектр товаров, чем указано в письмах Генизы: Дамиетта экспортировала кур, зерно и квасцы, на последние из которых в Египте была государственная монополия. Квасцы во все больших количествах требовались европейским производителям текстиля, которые использовали этот тускло-серый порошок в качестве фиксирующего и очищающего средства.35 Египет также был источником льна, который облагался высокими налогами; изумрудов, над которыми правительство устанавливало все больший контроль; золота, награбленного из гробниц фараонов; и столь ценимого лекарства, известного на Западе как mommia - порошок мумии. Порты дельты Нила получали древесину, которая была очень дефицитной в Египте; Александрия приобретала