Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

что предложил папа во имя Христа, опередило более осторожные формулировки канонических юристов.

Основной маршрут Первого крестового похода пролегал в обход Средиземного моря и вел армию по суше через Балканы и Анатолию; многие крестоносцы никогда не видели моря дальше Босфора в Константинополе, пока, сильно сократившись в численности из-за войны, болезней и истощения, не достигли Сирии.2 И даже на Востоке их целью был не приморский город, а Иерусалим, так что при его захвате в 1099 году образовался анклав, отрезанный от моря, - проблема, которую, как мы увидим, могли решить только итальянские флоты. Другой отряд отправился из Апулии, где сын Роберта Гискара Боэмонд собрал армию. Византийцы сомневались, действительно ли он собирается возродить планы своего отца по завоеванию византийской территории, и поэтому, когда он достиг Константинополя, его заставили признать власть императора, став его lizios, или сеньором, - западный феодальный термин, который использовался потому, что Боэмонд скорее чувствовал себя связанным клятвой, данной в соответствии с его родными обычаями, чем обещаниями, данными по византийским законам. Когда в 1098 году он утвердился в качестве князя Антиохии, города, совсем недавно потерянного византийцами для турок, императорский двор приложил все усилия, чтобы настоять на том, что его княжество находится под византийским сюзеренитетом. Удивительно, что огромная толпа людей, зачастую плохо вооруженных, оказалась способна захватить Антиохию в 1098 году и Иерусалим в 1099 году, хотя византийцы были более склонны считать это типичной удачей варваров, чем победой, предначертанной Христом. Если смотреть из Константинополя, то результаты крестового похода были не совсем негативными. Западные рыцари заняли чувствительные пограничные территории между Византией и землями, за которые боролись турки-сельджуки и фатимидские халифы.

 

Не стоит недооценивать религиозные мотивы Боэмонда, присоединившегося к крестовому походу, но он был прагматиком: он ясно видел, что армии крестоносцев ничего не смогут удержать без выхода в Средиземное море и без морской поддержки христианских флотов, способных держать открытыми линии снабжения на Запад. Поэтому ему необходимо было наладить связи с итальянскими флотами. Он мог рассчитывать на энтузиазм, который вызвало в Генуе и Пизе известие о речи папы Урбана, переданное генуэзцам епископами Гренобля и Оранжа. Жители Генуи решили, что пришло время похоронить свои разногласия и объединиться в компаньонство под руководством шести консулов; целью компаньонства было, прежде всего, строительство и вооружение кораблей для крестового похода. Историки давно утверждают, что генуэзцы рассматривали крестовый поход как возможность для бизнеса и надеялись получить торговые привилегии в завоеванных крестоносцами землях, сопоставимые с теми, которые венецианцы недавно получили в Византийской империи. Однако они не могли предвидеть исход крестового похода; они были готовы приостановить свою торговую деятельность и направить все свои силы на строительство флотов, которые с большой вероятностью могли быть потеряны далеко в сражениях и штормах. Ими двигал святой пыл. По словам генуэзского участника Первого крестового похода, хрониста Каффаро, еще до него, в 1083 году, генуэзский корабль под названием "Помелла" доставил Роберта, графа Фландрии, и Годфрида Бульонского, первого латинского правителя Иерусалима, в Александрию; оттуда они с трудом добрались до Гроба Господня и начали мечтать о его восстановлении для христианства.3 Эта история была чистой выдумкой, но она отражает ощущение генуэзской элиты, что ее городу суждено сыграть главную роль в войне за завоевание Иерусалима.

Двенадцать галер и одно судно меньшего размера отплыли из Генуи в июле 1097 года. Экипаж состоял примерно из 1200 человек, что составляло значительную часть мужского населения, ведь общее население Генуи, возможно, составляло всего 10 000 человек.4 Каким-то образом флот узнал, где находятся крестоносцы, и установил контакт у северного побережья Сирии. Антиохия все еще находилась в осаде, и генуэзский флот стоял у Порта Святого Симеона, порта города, служившего воротами в Средиземное море еще со времен бронзового века.5 После падения Антиохии в июне 1098 года Боэмонд наградил генуэзских крестоносцев церковью в Антиохии, тридцатью домами поблизости, складом и колодцем, создав ядро купеческой колонии.6 Это пожалование стало первым из многих, которые генуэзцы должны были получить в государствах, созданных крестоносцами. В начале лета 1099 года члены известной генуэзской семьи Эмбриачи бросили якорь у Яффы, доставив помощь армии крестоносцев, осаждавшей Иерусалим, - они разобрали свои собственные корабли и перевезли дерево, из которого они были построены, в Иерусалим для использования в строительстве осадных машин. А в августе 1100 года из Генуи отправились двадцать шесть галер и четыре корабля снабжения, на которых находилось около 3000 человек.7 Они вступили в контакт с северофранцузским правителем недавно основанного Иерусалимского королевства Балдуином I и начали медленный процесс завоевания прибрежной полосы, поскольку это было необходимо для поддержания линий снабжения из Западной Европы в охваченное войной королевство. В мае 1101 года они захватили древний прибрежный город Кесарию.8 Когда генуэзские вожди делили добычу, они отдали каждому моряку по два фунта перца, что свидетельствует о том, насколько богатым на специи мог быть даже незначительный левантийский порт. Они также унесли большую зеленую чашу, которая висела в Большой мечети Кесарии, будучи уверенными, что это та самая чаша, которую использовали на Тайной вечере, и что она сделана из изумруда (ошибка была исправлена несколько веков спустя, когда кто-то уронил ее, и оказалось, что она сделана из стекла).9 Поскольку чаша почти наверняка является прекрасным образцом римской работы первого века нашей эры, их интуиция относительно ее происхождения была не совсем ошибочной. Ее с триумфом отнесли в собор Генуи, где она до сих пор выставлена, привлекая внимание как один из нескольких претендентов на звание Святого Грааля.10

Зеленая чаша была для генуэзцев, вероятно, таким же большим призом, как и все их торговые привилегии, которые в городских анналах отмечались как знаки божественной щедрости. Генуэзцы заводили дружбу с правителями каждого из государств крестоносцев (Иерусалим, Триполи, Антиохия), которым требовалась помощь в установлении контроля над морскими портами Сирии и Палестины. В 1104 году их удача еще больше возросла после захвата портового города Акко, имевшего удобную гавань и хороший доступ в глубь страны. На протяжении почти двух последующих столетий Акко служил главной базой итальянских купцов, торговавших в Святой земле. Генуэзцы представили документы, подтверждающие, что правители Иерусалима обещали им треть городов, которые они помогли завоевать на всем побережье Палестины, хотя не все уверены, что все эти документы были подлинными; если это не так, они все равно являются свидетельством их обширных амбиций.11 Им даже была обещана треть "Вавилонии", нынешнее европейское название Каира, поскольку постоянно вынашивались планы захвата фатимидского Египта. Ко всему этому добавлялись юридические