Стая - Франк Шетцинг

— Ах да, на флоте. Твои дельфины.

Грейвольф мрачно кивнул.

— Там было хорошо. Я был лучшим тренером, и тогда мне никто не задавал идиотских вопросов. Но едва я очутился на улице, как всё снова началось. Моя мать замучила отца индейскими обычаями, а он её своей постоянной тоской по родине. Каждый пытался как-то самоутвердиться. Я не думаю, чтоб они особо стремились к национальной гордости, их бы устроило просто явиться в мир и сказать: «А пошли вы все! Здесь моя родина, слышите, вы, я у себя дома!»

— То были их трудности. Тебе не надо было делать их проблемы своими.

— Ах так?

— Послушай, Джек! Ты стоишь передо мной — шкаф шкафом — и уверяешь меня, что настолько был травмирован конфликтом твоих родителей, что до сих пор не можешь прийти в себя? — Эневек сердито запыхтел. — Какая, к чёрту, разница, индеец ты, полуиндеец или ирландец? Никто не отвечает за твою внутреннюю родину, кроме тебя самого, даже родители.

Грейвольф удивлённо молчал. Потом в его глаза прокралось удовлетворение, и Эневек понял, что проиграл.

— О ком мы, собственно, тут говорим? — спросил Грейвольф со злобной ухмылкой.

Эневек молчал и смотрел в сторону.

Грейвольф медленно выпрямился. Улыбка сошла с его губ. Вдруг стало заметно, как он утомлён и измучен. Он прошёл к маске на стене и остановился перед ней.

— О’кей, может быть, я идиот, — сказал он тихо.

— Не расстраивайся, — Эневек провёл рукой по глазам. — Мы оба идиоты.

— И ты больший. Эта маска — из Huupu Kanum, вождя Джона. Ты ведь понятия не имеешь, что это такое, верно? Я тебе скажу, что это такое. Это бокс. Место хранения масок и головных украшений, церемониальных предметов и так далее. Но это ещё не всё. В Huupu Kanum лежат наследные права вождей. Huupu Kanum документирует их территорию, их историческую идентичность, их наследные права. Он свидетельствует, кто ты и откуда родом. — Он обернулся. — Ты мог бы гордиться этим. Но ты отрёкся от всего, что ты есть. Я должен нести ответственность за народ, принадлежность к которому я чувствую. А ты принадлежишь к народу и покинул его! Ты упрекаешь меня, что я не аутентичен. Я не могу быть аутентичным, но я пытаюсь завоевать себе хотя бы кусочек аутентичности. Ты же, наоборот, аутентичен. Но ты не хочешь быть тем, кто ты есть. Однако ты и не тот, кем хочешь быть. Ты говоришь мне, что у меня внешность как в плохом вестерне, но это хоть какое-то жизнеутверждение. А ты вздрагиваешь от одного вопроса, не мака ли ты случайно.

— Откуда ты знаешь?

Делавэр. Конечно. Ведь она здесь была.

— Только не упрекай её, — сказал Грейвольф. — Спросить тебя об этом второй раз она уже не отважилась.

— И что ты ей рассказал?

— Ничего. Не дрейфь. Ты мне хотел что-то объяснить насчёт ответственности? Ты являешься сюда и имеешь наглость потчевать меня всем этим говном, что, мол, не родители дают тебе внутреннюю родину, а только ты сам? И как нарочно, именно ты вешаешь мне эту лапшу? Леон, я, может, и смешно живу, но ты-то… ты-то мёртвый.

Эневек сидел и перебирал в уме его последние слова.

— Да, — медленно сказал он. — Ты прав.

— Я прав?

Эневек поднялся.

— Да. Ещё раз спасибо тебе за то, что ты спас мне жизнь. Ты прав.

— Эй, погоди-ка. — Грейвольф нервно моргал. — Что… что ты сейчас собираешься делать?

— Пойду.

— Да? Хм. М-да, Леон, я… ну, что ты мёртвый, это я не то имел в виду… я не хотел тебя задеть, я… Чёрт, не маячь перед глазами, сядь!

— Зачем?

— Твоя кока-кола… Ты же не допил.

Эневек покорно пожал плечами, снова сел, взял банку и стал пить. Грейвольф смотрел на него, потом вернулся к дивану и тоже сел.

— А что, собственно, было с тем маленьким мальчиком? — спросил Эневек. — Кажется, он к тебе привязался.

— Которого мы сняли с корабля?

— Да.

— Ну, он был сильно напуган. Пришлось с ним повозиться.

— Просто так?

— Конечно.

Эневек улыбнулся.

— А мне показалось, что тебе любой ценой хотелось попасть в газету.

Сначала Грейвольф было надулся. Но потом он ответил на улыбку.

— И в газету попасть хотелось, ясное дело. Попасть в газету — это круто. Одно другого не исключает.

— Герой Тофино!

— Ну и что? Быть героем Тофино — это класс! Незнакомые люди хлопают тебя по плечу. Не все же могут попасть в центр внимания благодаря первопроходческим экспериментам с морскими млекопитающими. Каждый берёт чем может.

Эневек высосал остатки колы из своей банки.

— А как дела в твоей… этой, организации?

— В «Морской гвардии»?

— Да.

— Конец котёнку. После того, как половина погибла при нападении китов, остальных как ветром сдуло. — Грейвольф собрал лоб в складки, будто вслушиваясь в себя. Потом снова взглянул на Эневека. — Знаешь, Леон, в чём состоит проблема нашего времени? Люди утрачивают своё значение. Каждый заменим. Больше нет идеалов, а без идеалов нет ничего, что делает нас крупнее, чем мы есть. Каждый отчаянно ищет доказательства, что без него мир был бы хуже. А для этого мальчика я кое-что сделал. И может, не напрасно. Может, это придаст мне хоть немножко значения.

Эневек медленно кивнул.

— Да. Можешь не сомневаться.

* * *

Территория порта, Ванкувер

Через несколько часов после разговора с Грейвольфом Эневек был в порту.

Как и все порты мира, гавань Ванкувера являла собой автономный космос гигантских размеров, в котором чего только не было — кроме обозримости.

На задах гавани громоздились горы контейнеров порта, залитые нереальным закатным светом. Силуэты портальных кранов прорисовывались на фоне неба. Автомобилевозы высились, словно гигантские коробки из-под обуви, чередуясь с контейнеровозами, сухогрузами и элегантными белыми рефрижераторами. По правую руку от Эневека тянулись ряды складов. Дальше начиналась территория сухих доков, а за ними размещались плавдоки. Бриз донёс до него запах краски.

Значит, уже близко.

Без машины тут нечего было делать. Эневеку пришлось несколько раз уточнять дорогу, тем более что он не мог определённо назвать объект своих поисков. Ему объяснили, где находятся плавдоки, поскольку он ожидал найти судно как раз там. Но, к его удивлению, когда ему всё же пришлось назвать судно, его направили к сухим докам — искусственным бассейнам, вода из которых откачивалась через шлюзы после того, как внутри размещался корабль. Дважды заплутав, он, наконец, увидел свою цель. Припарковал машину в тени длинного конторского здания, взвалил на плечо тяжёлую спортивную сумку и пошёл вдоль решётчатого ограждения, пока не обнаружил слегка отодвинутые откатные ворота. Через щель проскользнул внутрь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});