Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера

скоро буду. Езжай домой.

– Но?…

– Дуня, езжай домой.

И отключился.

Дуняша поблагодарила продавца за помощь, сказала, что определится с вариантами попозже, и покинула магазин. Она долго стояла на светофорах, поэтому опередила Илью всего минут на пять. Скинула босоножки, прошла в гостиную и села на диван. Телефон снова известил о пришедшем сообщении. Дуня открыла чат, но прочитать послание не успела – входная дверь открылась.

– Дуня, ты здесь? – раздался голос Ильи, и она быстро нажала на кнопку сброса в смартфоне.

– Да.

– Я ничего не понимаю, – проговорил он, заходя в комнату, – если замок сломался, то как ты вошла?

Что делать? Соврать? Только на вранье сил не было. Сил не было уже ни на что. Перед ней стоял Илюша, тот самый Илюша, которому она изменила этой ночью. Который ни о чем не подозревал и думал, что она – его Дуня, верная и честная.

– Замок сломала не я.

– А кто?

– Кто-то.

Было полное ощущение, что телефонный разговор продолжается. Илья подошел к Дуняше, взял ее за плечи и поднял с дивана, заставив посмотреть ему в лицо.

– Ты можешь понятно объяснить, что произошло?

Дуня покачала головой. У нее закончились слова. Она просто смотрела на Илюшу. Сначала Тобольцев ее мучил. Теперь он. И она перед всеми виновата. Перед всеми! Наверное, Илья что-то такое увидел в ее лице, что заставило ослабить хватку. Он начинал понимать.

– Дверь была взломана?

Она утверждающе кивнула головой.

– Почему ты не позвонила мне?

– А разве… разве тебе нужны неприятности? Это же… полиция… как там вчера Леня говорил про бизнес?

Илья стал меняться в лице. Его спокойствие и непробиваемость начали куда-то исчезать, истончаться.

– Дуня… что ты говоришь? Да мне плевать, что вчера сказал Леня! Мы вообще не должны были ехать в тот ресторан, просто хотелось быстрее избавиться от чужих документов. Я летел из командировки, я хотел провести вечер с тобой, просто вечер с тобой, и все вдруг пошло совсем не так. Это моя ошибка. Я должен был сообразить: либо ресторан с девушкой, либо бизнес-встреча. Я дурак.

Дуня во все глаза смотрела на Илью. Он никогда не называл себя так. Он крайне редко брал какую бы то ни было вину на себя. Это было что-то совершенно невозможное.

– Дуня… ты из-за этого мне не позвонила и провела ночь с открытой дверью? Одна? Господи… – он стал белее мела.

– Нет-нет… – совершенно беспомощно зашептала она, – давай закончим на этом. Не говори больше ничего, не надо…

– Ты полицию вызывала? У тебя что-то пропало?

– Техника. Заявление подала.

– Умничка, хотя надежды, что найдут, мало. А технику можно купить новую.

В дверь постучали. Дуня вздрогнула.

Дальнейшее происходило без ее участия. Пришел слесарь, откуда-то взялся замок, его быстро поставили взамен сломанного, вручили ключи. Все это время Дуня сидела на диване.

Она ведь могла позвонить Илье. И он бы приехал. Но Дуня испугалась. И предпочла ответить Тобольцеву… а теперь ничего не изменить.

Илья прекрасно видел, в каком она состоянии, но списывал все на стресс от проведенной в одиночестве ночи во взломанной квартире и полностью брал вину на себя, в то время как непоправимое совершила она. Дуню эта ситуация ужасала.

Она не слышала, как ушел мастер.

– Едем, – сказал Илья, беря ее за руку и поднимая с дивана.

– Куда?

– Ко мне, – он был настроен решительно. – Тебе надо собирать какие-то вещи или достаточно того, что есть у меня?

– Я не могу, – тихо проговорила Дуняша.

– Я не оставлю тебя здесь в таком состоянии.

– Илья, послушай меня, пожалуйста. Ты ни в чем не виноват, правда, это я виновата, понимаешь, я. Это я! Я не поеду с тобой никуда! Я просто не могу!

У нее начиналась истерика, и он это понял, поэтому без лишних слов просто взял за руку и вывел из квартиры, сам закрыл дверь, положил ключи в карман и нажал кнопку лифта. Когда кабина подъехала, так же решительно завел внутрь Дуню и только там обнял и крепко прижал к себе, позволяя ей нервно всхлипывать. Сил сопротивляться больше не было. Она послушно высморкалась в его носовой платок, вышла из подъезда и села в «мерседес». В сумочке снова звонил телефон. Дуня просто сбрасывала звонки. Голова устало лежала на спинке сиденья, начинало познабливать.

В квартире оказалась домработница, которая готовила что-то вкусное и ароматное. Илья дотронулся рукой до Дуниного лица. Его пальцы казались холодными.

– У тебя температура, – голос как сквозь ватные заслонки.

– Не может этого быть, – слова давались тяжело.

– Тебе надо сейчас полежать. Я вызову врача.

Температура оказалась небольшой, всего тридцать семь и три, но слабость была такая, что даже сидеть оказалось сложно. Остаток дня Дуня провела в кровати, Илья еле уговорил ее съесть небольшой кусок мяса. Глядя на его заботу, она чувствовала себя дрянью. Настоящей дрянью. Надо обязательно сказать, что она его не стоит. Но попозже. Вот чуть-чуть отдохнет и скажет. Просто нет сил вызывать такси и ехать домой.

Врач прибыл довольно быстро, устроил осмотр, спросил о событиях предыдущего дня и констатировал стресс. Температура при этом – один из симптомов. Нужен покой, сон, легкое успокоительное, и молодой организм обязательно справится.

Сквозь приоткрытую дверь Дуня слышала обрывки разговора, потом врач ушел. Она видела, как Илья наливал себе виски.

За окном было светло, но ощутимо чувствовалось приближение вечера.

– Слышала, что сказал врач? – поцелуй в макушку. – Тебе обязательно нужно отдохнуть, поспать, восстановить силы.

– Илюш…

– Тс-с-с… выпей таблетку и засыпай. Ни о чем не беспокойся. Мы обо всем поговорим завтра.

Дуня уже проваливалась в сон, когда ее телефон, лежавший на тумбочке, зазвонил опять. Кто-то унес его в другую комнату. Наверное, Илья.

* * *

И снова прощально мигает огнями электропоезд. И снова ждать. И снова мимо людей и окон кафе. Только он уже не торопится так, как вчера. И час более ранний. И кроссовки на ногах одинаковые.

К вечеру дурные предчувствия и ощущение непонятной вины окутали плотным коконом, не давая уже не то что работать нормально – дышать. Не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Обиделась? Воспитывает? Да кто так делает, Дульсинея?! Нельзя так.

И снова двор. На детской площадке полно ребятни, которую вывели погулять после спада дневной жары. Скамейка у подъезда, на которой вчера сидела перепуганная девушка в вечернем платье, пуста. Прищурив глаз и запрокинув голову, Иван прикидывает, какие ее окна. Свет не горит. Впрочем, рано. Домофон подъездной двери пиликает, выпускает очередного малыша с мамой, и