Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

кровь, горящие селения и трупы разрубленных гисерскими клинками герийцев.

– Это очень хорошее предложение, – промолвила Кинана. – Очень. Но я не торгую моей землёй. Мы будем биться.

– Ты выбрала... – лицо Ангвеземеста окаменело, на скулах проступили желваки. – Глупо. Вместо жизни – смерть, так жалко. Ну что ж, готовься, сейчас ты умрёшь.

Он надел шлем, и вместо красивого лица на Кинану взглянула позолоченная маска с тёмными провалами на месте глаз, безразличная и бесстрастная, как сама смерть. На ходу застёгивая шлем, Кинана вернулась к своим.

– Да направит твоё оружие Хорос бранелюбивец, шлемоблещущий. Да укрепит Эйленос справедливый, защитник слабых. Да смилуется Эретерос серпоносец, исцеляющий. Да не оставит Дихэ ветреная, непостоянная, – горячо зашептал Белен, подавая меч. Остальные тоже бормотали заговоры, сулили жертвы и давали обеты. Рука Кинаны, вспотевшая от волнения, сжалась на светлом ясеневом древке копья, другую руку привычной, ободряющей тяжестью оттянул щит. Сколько раз она выходила с таким на жёлтый песок палестры? Против дяди, против отца, против умелого Алкета, быстрого Келесса, могучего Гриела, против копья, меча, палицы, боевого трезубца... Это всего лишь ещё один раз. Ну и что, что клинки и острия не затуплены? Ну и что, что вокруг не знакомая до каждой песчинки палестра, а пропитаное кровью поле сражения? Ну и что, что проигравшего ждут не десять кругов вокруг стадиона, а смерть? Всего лишь ещё один раз. Один хороший удар, и всё! Шумно выдохнув, Кинана взвесила на руке копьё и решительно двинулась вперёд.

Ангвеземест вряд ли забивал себе голову подобными мыслями. Ловко поймав брошенное кем-то из гисеров оружие – на копейном древке длинное изогнутое лезвие, похожее на косу – он раскрутил его мельницей и гибко обернулся, быстрый, сильный, опасный. Наклонившись вперёд, держа оружие на вытянутой вверх руке, он напоминал жуткого гигантского богомола, покрытого золотым панцирем. Несколько ударов сердца, и гисер упругими прыжками бросился к Кинане.

Удар клинка пришёлся в щит, и тут же тупой конец необычного оружия устремился к колену Кинаны. Увернулась, и ответный удар копьём, ещё и ещё один. От всех трёх гисер уклонился с изяществом, даже не отрывая ног от земли. Мелькнуло острое лезвие, Кинана отбила, вновь ткнула копьём, но оружие гисера со свистом рассекло воздух, и в руке у девушки остался белеющий свежим срезом обрубок. Отвлекающий удар клинка, почти танцевальный поворот и тупой конец гисерского копья нырнул под слишком медленно возвращающийся в позицию щит. Боль пронзила живот Кинаны, воздух с тяжёлым уханьем вырвался из лёгких, и девушка, уронив щит, рухнула на землю. Гисеры заулюлюкали, по крепости прокатился тяжёлый вздох.

Ангвеземест повернулся спиной, широко раскинутыми руками подбадривая радостно вопящих гисеров. Кинана отдышалась, подобрала щит и достала меч. Не без труда поднявшись, она встала в стойку.

Гисер не заставил себя долго ждать. Лёгким прыжком он подскочил к Кинане. Причудливое копьё порхало в его руках, атакуя то сверху, то снизу, обманывая, запутывая клинок, заставляя жилы рваться в попытке отразить летящие с самых неожиданных направлений удары.

В очередной раз поймав удар изрядно порубленным щитом, Кинана резко выстрелила снизу-вверх, целя под сверкающую золотом личину. Сталь встретила сталь. Мягко опутав клинок Кинаны, держа своё оружие почти у самого лезвия, Ангвеземест отбросил её руку в сторону. Едва не вывихнув плечо, девушке удалось удержать рвущийся из пальцев меч, но она потеряла равновесие. Изящным движением гисер скользнул ей за спину, и Кинана с ужасом поняла, что сейчас произойдёт. Тело сжалось в предчувствии пронзительной боли, за которой наступит вечная темнота... Раздался звонкий щелчок стали по металлическим бляшкам доспеха, и Ангвеземест, так же легко, будто в танце, отпрыгнул в сторону. Смертельный удар был нанесён плоской стороной клинка. Кинана шумно выдохнула, еле удержав оружие в разом задрожавших руках.

С яростным рыком, теряя голову от гнева и страха, царица ринулась в атаку, полосуя мечом крест-накрест. Варвар отбился, ударил сам – сильно, опасно. Кинана закрылась, рубанула мечом и сразу саданула щитом, метя в руку. Мимо! С ловкостью акробата гисер отшатнулся, ударил сам, ещё раз с другого направления и ещё раз, хитро отбрасывая щит. Длинная нога в окованном бронзой сапоге вонзилась Кинане в живот, и она, под горестный крик Белена, снова очутилась на земле.

– Ну что, может хватит? – донёсся до с трудом поднимающейся царицы насмешливый голос Ангвеземеста. – Поплясали, поразмялись – молодец, хорошо дерёшься – но пора заканчивать. Моё предложение в силе. Поехали к моему сыну. Зачем тебе умирать, ты ведь молодая? Соглашайся, царица. Обещаю: не пожалеешь.

Кинана поднялась на ноги. Встряхнувшись, она прикрылась щитом и наставила меч.

– Не болтай – сражайся, – коротко бросила она.

– Ты уверена? Даю тебе ещё одну возможность. Предлагаю в последний раз: соглашайся, и будешь жить. Нет – умрёшь. Итак?

– Царица Герии не меняет решений, – упрямо прорычала Кинана. – Сражайся!

– Что ж, ты выбрала, – Ангвеземест покачал головой. – Ты мне нравишься, поэтому не буду тебя больше мучить – умрёшь быстро. Прощай, царица, мне очень жаль.

Три размашистых шага, он приблизился почти вплотную и в тёмных глазницах безликого шлема Кинана прочла свой приговор. Удар, блеск клинка – отражён щитом, ещё один обманный, и завершающий, точно в шею, рассекая яремную вену. Очень быстро и просто – чистая смерть.

В последний момент Кинана успела, и край её щита сбил удар, но по горлу протянулась тонкая красная ниточка. Полпальца, и она лежала бы на спине, захлёбываясь кровью. Судорожно сглотнув, царица попыталась рассечь древко вражеского оружия, но гисер отмахнулся с небрежной лёгкостью. Ещё одна атака, сверху, снизу, разворот и сверкающая смерть вновь устремляется к Кинане, на сей раз точно в сердце.

Она ушла полубезумным прыжком. Безо всякого изящества отскочила и, спотыкаясь, отбежала в сторону, едва не упав ничком. Тяжело дыша, припав на колено, Кинана смотрела на спокойно приближающегося врага. Меч-копьё, вращаясь мельницей, перепорхнул из руки в руку, и царица поняла, что всё кончено. Ветреная Дихэ хранила её, сколько могла, но даже милость бессмертных не безгранична. В сверкании гисерского клинка проглядывали очертания серпа Эретероса, готового обрезать истончившуюся нить судьбы герийской царицы. В глазницах безликого шлема клубился вечный мрак Полей Урвоса, поросших бледными асфоделами и лилово-чёрными аконитами.

Что-то звонко щёлкнуло в голове, и уши заполнил знакомый голос, спокойный, уверенный, твёрдый как сталь, основательный, как каменная скала: «Не опасен только мёртвый враг. Один смертельный удар может нанести даже раненый, слабый или больной».