Мы разобьёмся как лёд - Айла Даде

голубые глаза и совсем как у меня немного оттопыренные уши. – Кстати, привет! Я Пейсли, и я тоже когда-то была новичком. Так что имею представление, насколько это пугает. – Она бросает на Нокса укоризненный взгляд. – И иногда он может прямо-таки атаковать тебя.

– Ну конечно! – Нокс притягивает её за мочку уха, чтобы через секунду наклониться к ней и поцеловать. – Я поступаю так не со всеми, малыш. Только с тобой.

– Это точно. – Она закатывает глаза. – Не позволяй его обаянию вводить тебя в заблуждение. Всему виной экстравертные гены сноубордиста.

При слове «сноубордист» всё становится на свои места. Пазл складывается. Имя, внешность, вид спорта…

– Так ты та звезда сноуборда! – восклицаю я, обращаясь к Ноксу и усаживаясь на свободное место рядом с Арией.

– Был «той звездой сноуборда», – хмыкает парень в кепке. А потом берёт с пола коричневую картонную коробку и, наклонившись вперёд, начинает запихивать китайскую лапшу в рот. Половина падает на сапоги Арии.

– Мне нравится твоя манера есть, Уайетт, – говорит она, сбрасывая на пол подошвой одного сапога лапшу с другого.

– Если хочешь, я могу положить тебе лапши и в носки.

– Это было бы особенно горячо.

– Знаю. А после мы достанем её вместе. – Он шевелит бровями, между тем лапша продолжает падать на пол. – Когда останемся наедине. Только ты, я и лапша.

– Тебе известны мои самые сокровенные желания.

– А моё самое сокровенное желание – не слышать сейчас всё это, – произносит женский голос, который я уже как-то слышал.

Подняв глаза, я узнаю Харпер Давенпорт, рыжеволосую девушку с благотворительного мероприятия. Из-за холода её бледные щёки покраснели. Она быстро улыбается мне, прежде чем жестом просит подвинуться. Я делаю это, и Харпер грациозно устраивается между мной и Арией.

– Привет. Не думал встретить тебя здесь.

Она хмурится.

– Почему? Ты же знаешь, что я здесь живу.

– В сарае?

Она бросает на меня скептический взгляд.

– Остроумно.

Я смеюсь.

– Но ты же собиралась следующие десять лет киснуть на том мероприятии.

– Передумала, – пожимает она плечами.

– Оказалось не так круто, как ты ожидала?

– Оказалось не так круто, как я ожидала.

– Жаль.

– Сойдёт.

Харпер открывает свою маленькую дизайнерскую сумочку из змеиной кожи, наверняка собираясь достать расчёску, ручное зеркальце или ещё что-нибудь соответствующее данной вещице. Но потом я слышу какое-то потрескивание, и всего через несколько секунд в тусклом свете замечаю фольгу. Харпер облизывает губы, сдвигает серебристую бумагу в сторону и открывает картонную коробку с жирной картошкой фри. Когда Нокс проталкивается мимо нас, чтобы сесть рядом с Пейсли, он ухватывает горсть, измазав пальцы смесью кетчупа и майонеза.

– Свинья, – припечатывает Харпер.

– Я думаю, он больше похож на обезьяну-носача, – возражает Ария, тоже угощаясь картошкой.

Где-то в районе её коленей выныривает Уайетт, изо рта которого до сих пор свисает лапша.

– Чёрт, что ещё за обезьяна-носач?

– Это обезьяны с членом на лице, – сухо отвечает Нокс. Он наклоняет голову, как будто обдумывает сравнение, и наконец пожимает плечами. – Точно. Так и есть.

Ладно. Промежуточный результат таков: в пальто от Диор и чудаковатых туфлях я сижу в сарае, зажатый между пятью очень странными, очень симпатичными, очень непугаными людьми на сидушке из сена, и болтаю об обезьянах с членом вместо носа. Будь я персонажем Sims, моя полоса потребностей в категории «Настроение» находилась бы в зелёной зоне. Пока что всё круто.

– Где Гвен? – интересуется Нокс, обращаясь к Пейсли. – Она придёт?

Пейсли достаёт телефон из кармана и, нахмурив брови, смотрит на дисплей.

– Без понятия. Вообще собиралась. Моё сообщение она не прочитала. Наверняка выключила телефон.

– Это так типично для Гвен, что я даже не удивляюсь, – ворчит Уайетт, но на его лице задумчивость, как будто парня что-то беспокоит.

Я не в силах перестать читать людей. Они упрощают мне задачу, демонстрируя свои мысли так явно, что я просто не способен оставить их без внимания. «Вот, мол, я себя выдаю. Посмотри, я действительно такой. Я всё тебе покажу. Бла-бла-бла, бери мою манеру поведения и анализируй, пожалуйста. Спасибо, пока».

Харпер тычет меня локтем в бок.

– Сексуальные туфли.

– Угу. – Я вытягиваю ноги вперёд и трясу ими. – Почти такие же сексуальные, как обезьяна-носач.

– О, Уильям здесь, – шипит Ария. – Начинается. Кто-нибудь ещё хочет сделать ставку?

– Пять минут, – бормочет Пейсли, выхватывая у Нокса лакричный батончик и откусывая его.

– Звучит оптимистично, – отзывается Уайетт, зажимая коробку с лапшой между коленями. – Я считаю, две.

– Посмотрим, – негромко говорит Харпер, не отрывая глаз от пузатого мужчины с седой бородой, который входит через заднюю дверь сарая.

На его клетчатом жилете лежит снег, а на голове зелёная вязаная шапочка в форме ёлки. Разноцветные шерстяные точки изображают рождественские шары, а помпон сделан в виде жёлтой звезды. Мужчина не натянул шапку на свои большие уши, так что они оттопырены в стороны и напоминают паруса.

Я сижу на своем месте и не могу перестать пялиться на парня по имени Уильям, который выглядит как сумасшедший Санта Клаус. Губы непрерывно дёргаются, когда он поднимается на возвышение перед кафедрой, чтобы оглядеть нас. Присмотревшись, я понимаю, что это разрезанная пополам бочка, стороны которой приклеены друг к другу. Аккуратно озираюсь по сторонам в поисках скрытой камеры. Создаётся впечатление, будто моё усыновление – своего рода пародия, розыгрыш для «Нетфликс», потому что мои туфли и сарай, обезьяна с членом вместо носа и Санта Клаус, бочка и тюки сена – всё это кажется таким одновременно ненормальным, странным и гармоничным, словно я попал в фильм «Сумасшедшее Рождество».

Но никаких камер я не замечаю. Вижу только местных, которые тайком запихивают в рот закуски и заворожённо следят за Уильямом.

Ладно, промежуточный результат номер два: я сбит с толку. Полоса потребностей из Sims в категории «Настроение»: зелёный цвет. Позывы к мочеиспусканию: красный цвет. Мне нужно отлить.

Уильям прочищает горло.

– Добрый вечер, община. Есть следующие темы, которые я хотел бы обсудить сегодня с вами.

Он наклоняется, чтобы снять со школьной доски пожелтевшую скатерть. При этом Уильям едва не падает со своей бочки, заставляя весь сарай затаить дыхание. Этакий манёвр в стиле Санты. Далее он продолжает как ни в чём не бывало, и народ выдыхает. Даже я. Безумие, этот город что-то делает со мной.

В воздух поднимается клуб пыли, когда Уильям наконец-то сдёргивает ткань с доски. Чихает, по меньшей мере, половина первого ряда. Он вытягивает один из своих похожих на колбаски пальцев и указывает на точки, нарисованные зелёным мелом.

– Начало для рождественских песен Вона, Сочельник, расширение запрещённой для парковки зоны, тема танцевального представления Сьюзан…

– Я не собираюсь